- Он никак не настроен, мистер Дерен. Он очень старый, и ему не до вашего кино. Тишина и спокойствие на Инишбауне значат для него очень многое. Ему вряд ли доставят удовольствие толпы операторов с камерами и артистов, которые неделя за неделей будут нарушать привычный ход жизни жителей острова.
- Я уверяю вас, его никто не потревожит. - Джон Дерен вдруг выпрямился в кресле с решительным видом. - Он дома? Мне необходимо поговорить с ним.
- Нет, он ушел на прогулку по Карриг-Хилл, полюбоваться закатом. Он каждый вечер делает это. Причем предпочитает гулять в одиночестве. Ему эти минуты доставляют особое удовольствие. Потому что он поэт, мистик и отшельник. - Она выразительно развела руки в стороны. - Именно поэтому мы возражаем против съемок на острове. И прошу меня простить, если я разговариваю с вами не слишком вежливо. Вы ведь представитель того мира, который мы не хотим принимать, который мы отвергаем.
- Целлулоидные ценности, - продолжил гость мысль Эйлин, - синтетическая радость, суетливое шуршание механической цивилизации?
Она согласно закивала:
- Стараясь избежать всего этого, мой дед и поселился здесь на острове пятьдесят лет назад.
- Значит, мне просто необходимо встретиться с ним. Потому что мой фильм будет сниматься с точки зрения именно такого человека. Башня из слоновой кости. Неприкосновенное святилище. Заповедная земля, о которой мы все втайне мечтаем. Мои боссы из кинокомпании "Метеор" хотят именно такой фильм, чтобы подразнить кинозрителей и увеличить свои доходы за счет оригинальности идеи. Но меня их соображения совершенно не волнуют. Мне предоставили carte blanche, и я хочу сделать этот фильм по-своему. Я голодал годами, чтобы заработать репутацию режиссера, снимающего экспериментальное кино. И теперь, когда сама судьба предоставила мне этот шанс, я не могу его упустить. И не собираюсь его упускать! - Казалось, он разговаривает сам с собой, о слушателе давно забыв. Его нижняя челюсть упрямо выдвинулась вперед. - Это будет успех! Настоящий успех! - бормотал молодой человек, словно в горячке. - Даже если мне придется дать главную роль Риле Верной!
Неожиданно Джон Дерен вскочил с места. Вытащив пачку машинописных листов из своего объемистого кармана, он быстро положил ее перед Эйлин на журнальный столик.
- Это копия сырого сценария. Только лишь наметки. Я собираюсь сделать все по-своему, как никто еще не снимал. Без ложной скромности скажу, это будет нечто уникальное. Посмотрите сценарий, - скорее скомандовал он, чем попросил. - А я снова приду завтра, чтобы поговорить с мистером Марлоу. В конце концов, ведь последнее слово за ним. Даже если вы и королева! - Молодой человек широко улыбнулся, сверкнув своими ослепительно белыми зубами.
Эйлин снова покраснела до корней волос.
Она встала со своего места, в ее позе ощущалась некоторая нерешительность и осторожность, что в какой-то степени умаляло достоинства королевы. Ноги безнадежно запутались в складках юбки. Эйлин снова пожалела о том, что решила разыграть незнакомца, появившись перед ним в этом бархатном платье. Но откуда же она могла знать, что перед ней окажется вовсе не мистер Хеплинг, а этот свирепый молодой человек с цепкими голубыми глазами, который заставит ее почувствовать себя совсем маленькой и глупой.
- Вы же знаете, что я не королева! - проговорила она дрожащим от смущения голосом. - Я просто подписала так письмо в вашу кинокомпанию. Просто так, шутки ради. А кроме того, жители острова действительно меня так иногда называют, потому что я пытаюсь помочь им, пишу письма в разные правительственные организации и министерства, чтобы получить для них субсидии или заключить договора на поставку изделий из шерсти.
- И ваша семья на самом деле владеет этим островом, - добавил Дерен. - А остров, которым владеют, и есть маленькое королевство. Даже гораздо больший участок земли на материке никогда не сможет стать королевством.
Она отрицательно покачала головой:
- Мы не владеем этим островом. Только той частью земли, на которой находится наш дом и сад. Нам принадлежит только Карриг-Хилл. Уже очень давно мой дед передал землю арендаторам в частную собственность.
Черная бровь резко взметнулась вверх, в голубых глазах появился стальной оттенок.
- В таком случае мне вовсе не требуется вашего разрешения на съемки фильма?
Эйлин похолодела.
- Вы просили, мистер Дерен, посодействовать вам во время съемок, а без нашего участия вам вряд ли удастся осуществить ваши планы.
- Если вы хотите объявить мне войну, то, думаю, зря стараетесь, - медленно проговорил гость. Джон Дерен был теперь так же зол, как и Эйлин. Их взгляды встретились. Как тогда в море. Ее воля противостояла его воле. Они на какое-то мгновение вдруг стали очень близки друг другу, их странным образом объединила эта борьба. Противостояние, которое могло привести обоих к неприятной развязке.
- Меня непросто испугать, мисс Кейт, - услышала Эйлин. - Я не сдамся так легко. Вы скоро поймете это, когда немного лучше меня узнаете.
- У меня нет желания узнавать вас лучше! - закричала она, сверкнув зелеными глазами. - А теперь прошу меня простить. Я спешу.
Она повернулась и направилась к двери, борясь по дороге с опутавшими ее ноги нижними юбками. Дерен бросился за Эйлин и с низким поклоном распахнул перед ней дверь. О! Как она ненавидела его в этот момент! В коридоре молодой человек снова с ухмылкой склонился перед ней.
- Прощайте, господин Дерен! - произнесла Эйлин, особо выделив интонацией слово "прощайте". Войдя в маленькую душную оранжерею, он услышал громкий, недоброжелательный хлопок закрывшейся за девушкой двери ее комнаты. Она хотела этим подчеркнуть, что в этом доме, так же как и на острове, его не желают больше видеть.
Глава 3
Этим вечером обед в Карриг-Лодж подали немного позже, чем обычно. Энни сказала, что у нее осело тесто для пудинга, пока она уходила, и ей пришлось сделать все еще раз.
- В этом виноват тот парень из кино, уж больно разговорчивый. Отвлек меня. И это ему скажите, и то… - ворчала Энни, ставя тарелки на стол.
- Спасибо, Энни, ничего, ничего, - пробормотал дед, прерывая рассуждения служанки.
Эйлин уже рассказала ему о визите того надоедливого парня, и данное обстоятельство несколько обеспокоило Марлоу. Ему не хотелось снова возвращаться к этой проблеме. Старик был настроен совершенно на другой лад. Восхитительным, величественным был сегодня закат, огромное красное солнце разворачивалось в пульсирующую розу над бледно-голубой поверхностью воды. Старику Марлоу казалось, что, приходя полюбоваться на закат, он приходит на свидание к своей любимой Элеоноре, что они становятся ближе, когда он поднимается на вершину холма.
С другого конца стола на него смотрела Эйлин, рассеянно вертя вилку в руке. Уже дважды она пыталась привлечь к себе его внимание, но он не реагировал. Марлоу находился где-то очень далеко, за сотни миль от этой комнаты, от стола с зажженными свечами, от своей собеседницы. Эйлин немного сердилась, так как ей хотелось быстрее поговорить с дедом о сценарии фильма.
Черное бархатное платье бабушки уже лежало на своем месте в гардеробе, на Эйлин теперь был черный хлопчатобумажный сарафан, присланный матерью из Нью-Йорка. Поверх сарафана она надела короткий светло-зеленый пиджак. Этот наряд был самым модным и дорогим у Эйлин. Надев его, она пыталась таким образом компенсировать моральные издержки, которые понесло ее самолюбие. После неприятной стычки с самовлюбленным молодым человеком из кинокомпании ей было просто необходимо восстановить свое душевное равновесие.
- Мечта, которую мы потеряли, - тихо проговорил старик, - всегда уплывает куда-то за горизонт. Там, где сходятся небо и море, обитают наши любимые. Это грустно, но в то же время дает и надежду. Придет время, и мы обязательно встретимся с ними.
- Дед! - снова обратилась к старику Эйлин. - Нам надо поговорить о том парне из "Метеора". Он собирается опять прийти к нам, чтобы пообщаться с тобой, но он такой наглый, настоящий проныра. Гораздо хуже, чем мог бы оказаться мистер Хеплинг.
- Кто такой мистер Хеплинг? - с безразличным видом поинтересовался Марлоу.
- Не бери в голову, это не имеет значения. Так, маленький, робкий человечек, которого легко убедить в чем угодно. А вот Джон Дерен совершенно другой.
- Может, он не вернется? - с надеждой в голосе предположил старик и позвонил в колокольчик - дал знать Энни, что можно приносить десерт.