– Последнее время его имя не сходит с первых полос. У него новая женщина, но не из длинноногих сексуальных пустышек. Говорят, очень достойная. Все умирают от любопытства. Мой человек в Париже сообщил, что он приедет с ней на торжество. Я просто обязана подобраться поближе и увидеть их собственными глазами, не говоря уж о других членах семейства Фолкон.
– Кто тебя интересует?
– Все. В первую очередь глава семьи Амос – большая шишка в финансовых кругах. Почти наверняка явится на венчание. Приглашены все его сыновья.
– Сколько их?
– Пятеро от четырех разных матерей. Дариус – англичанин, и тоже в финансовом бизнесе. Его брат Джексон делает документальные программы на телевидении. Марсель – француз, Тревис – американец и, наконец, Леонид. Он русский.
– Господи, сколько национальностей. Видно, Амос Фолкон много путешествовал.
– Было время. Ему сейчас за шестьдесят. Живет в Монако с нынешней женой. Говорят, стал очень респектабельным, но я сомневаюсь: леопард не меняет пятен.
– Представляю, сколько набежит прессы. Ты будешь одна из многих.
Терри бросила на него ироничный взгляд, и Джим понял, насколько неуместно его замечание. Она никогда не была частью толпы.
– Венчание пройдет не в обычной церкви, – пояснила она, – а в собственной часовне "Ла Коруны", куда доступ прессе ограничен, поэтому я должна прибыть в отель в качестве гостя. Если повезет, получу приглашение на свадьбу.
Джим расхохотался:
– Размечталась! Может, тебе и удастся как-то проскользнуть в часовню, но на приглашение даже не рассчитывай.
– Поспорим?
– Нет уж. Я знаю, ты способна совершить невозможное, только берегись: однажды ты встретишь мужчину, который переиграет тебя в твоей же игре.
– Не знаю, о какой игре ты говоришь. – Голубые глаза Терри были чисты и невинны.
– Узнаешь – и тогда пожалеешь.
– Посмотрим. А может, мне даже понравится. Чем выше ставки, тем азартнее игра и ценнее победа.
Она не могла высказаться яснее. Терри дала ему понять мягко, но решительно: если кто-то выиграет, это будет не он.
– Когда твой рейс?
– Через три часа. Как раз собиралась вызвать такси.
– Не надо, я отвезу тебя в аэропорт.
– Спасибо, Джим. Как тебе удается оставаться таким милым и снисходительным?
Хороший вопрос. Несмотря на разочарование и обиду, что он так мало значил для Терри, Джим все равно готов услужить ей. Терри обладала мистической властью над мужчинами.
Он отнес ее чемоданы вниз, к машине, проследил, чтобы ей было удобно, и повез в аэропорт.
– Если свадьба не афишировалась, как ты узнала о ней? – спросил он по дороге.
– Информацией поделилась приятельница, которую я выручила в свое время.
Еще одна характерная для Терри черта – когда нужно, всегда находился человек, чем-то ей обязанный.
В аэровокзале Джим проводил ее до стойки регистрации и заслужил поцелуй в щеку.
– Спасибо, дорогой. Я позвоню.
"Она не сказала когда, – подумал он. – Забудет про меня еще до того, как займет место в салоне". Но Джим ошибался. Терри действительно сожалела, что неумышленно обманула его ожидания. Только когда самолет набрал высоту, она переключилась на задачу, которую ей предстояло решить.
В аэропорт Шарля де Голля прилетели в полночь. Прямо за таможней ее ожидала Гортензия, француженка средних лет, дама с обширными деловыми контактами. Они с Терри давно подружились на почве бизнеса и часто помогали друг другу. Женщины тепло обнялись и поспешили к машине.
– Не знаю, как благодарить тебя, – сказала Терри.
– Не стоит. Я у тебя в долгу. Кроме того, просто повезло: я работаю на компанию, которая организует свадьбу.
– Почему вдруг такая спешка с венчанием?
– По слухам, Марсель боится потерять Кэсси. Когда она приняла предложение, он решил действовать быстро, пока она не передумала.
– А что семья?
– Все прилетают завтра. Тревис из Лос-Анджелеса, Дариус и Джексон – из Англии. Ждут даже Леонида из Москвы. Для него заказан номер, но никто не знает, приедет ли он вообще. Те, кто с ним знаком, говорят, что он очень жесткий, с ним трудно договориться.
– М-м-м. Должно быть, интересный тип.
– Опасный. Если встретишь – будь осторожна.
– С какой стати? Какой интерес, если нет риска?
– Неужели ты не можешь без риска?
– Конечно нет. Мне нужна интрига – без этого нет творчества. Брошенный вызов мобилизует силы, помогает сбить с толку, застать его врасплох.
– Кого это "его"?
– Да любого.
– Тебе это так важно?
– Да, – улыбнулась Терри. – Это самое главное.
Гортензия никак не отреагировала на шокирующее высказывание. Трудно понять, когда Терри шутила, а когда говорила серьезно.
Они въехали в престижный район Парижа, и скоро перед ними возник внушительный силуэт старинного здания.
– Приехали. Вот "Ла Коруна", – объявила Гортензия.
– Вау! Выглядит роскошно.
– В прошлом дворец принадлежал аристократическому роду. Во время Французской революции всех казнили. Здание пришло в запустение, и Марсель купил его в плачевном состоянии. Но теперь, среди роскошных гостиниц, которые Марсель строит по всему миру, эта самая лучшая.
После регистрации женщины поднялись наверх, в комнату Терри. Богатство интерьеров впечатляло.
– Боюсь, довольно накладно для твоего бюджета, но другого номера не было. Зато на одном этаже с Фолконами.
– Отлично, – удовлетворенно заметила Терри. Они заказали в номер ужин и с удовольствием перекусили.
– Трудно было вырваться сюда за такое короткое время?
– Поездка случилась очень вовремя, – призналась Терри. – Мне предстоял визит к родителям на семейное торжество – помолвку их племянницы Салли. Думаю, для всех лучше, что меня там не будет.
– Если не ошибаюсь, твои родители из ученой среды? Известные в науке имена.
Так оно и было. Профессор Ангус Хенсон пользовался среди коллег большим авторитетом, а его знания и эрудиция вызывали всеобщее восхищение. Остальные члены семьи занимали важные посты в университетском мире. Все, кроме младшей дочери Терри.
– У меня репутация черной овцы, – усмехнулась она. – Фривольная, глупая, легкомысленная.
– А почему ты хотела избежать семейной встречи?
– Три года назад у меня был роман с нынешним женихом Салли. Все шло прекрасно, пока мне не подвернулся случай расследовать довольно скандальную историю. Кто-то проговорился, я заинтересовалась, и… короче, я получила известность в журналистских кругах. Томас пришел в ужас, счел это вульгарным, настаивал, чтобы я бросила карьеру репортера. Когда я отказалась… ну, в общем, понятно. – Терри небрежно пожала плечами.
– Если бы он по-настоящему любил, не разбил бы тебе сердце из-за такой мелочи, – сочувственно заметила Гортензия.
– С чего ты взяла, что мое сердце разбилось? – возмутилась Терри. – Передо мной впервые открылись широкие перспективы. Некогда было переживать. Кроме того, он не любил меня – просто хотел породниться с моей семьей ради собственной научной карьеры. – Терри насмешливо улыбнулась.
– Потеряв тебя, он стал ухаживать за твоей кузиной? Ты права, лучше тебе было не появляться на помолвке, – согласилась подруга и полюбопытствовала: – В журналистском мире ты известна как Терри Дэвис, но я заметила, что ты зарегистрировалась под именем Эрики Хенсон.
– Это имя по паспорту, но я пользуюсь им только для представительских целей. У Эрики Хенсон всегда в порядке банковские счета, она вовремя платит налоги и вообще ведет себя прилично. Терри Дэвис – самый фривольный и глупый ребенок, который мог родиться в академической семье. – Она сказала это с видимым удовольствием и даже с гордостью. – Своим именем я обязана отцу. Когда он узнал, что мама снова беременна, пришел в ужас. Его опасения оправдались – я росла озорным ребенком. Отец называл меня "инфант террибль" – потом все стали звать меня просто Терри.
– Но ведь это скорее псевдоним, – уточнила Гортензия. – Откуда взялась фамилия Дэвис?
– Семья настаивала, чтобы я не позорила фамилию Хенсон. Боялись, что умрут со стыда, если станет известно о нашем родстве. – Терри не скрывала иронии. – Так я стала Дэвис.
– То есть они отрицают даже знакомство с тобой. По-моему, отвратительно с их стороны.
– Семье нужно поддерживать репутацию. Я их не виню.
– Как же можно? Ты добилась немалого успеха в своей профессии, а они считают тебя изгоем.
– Не стала бы делать из этого трагедии, – легко заметила Терри, хотя слова задели за живое. На самом деле неприязненное отношение семьи волновало ее больше, чем она хотела признать.
– Может, они завидуют, что чутье на сенсации неплохо кормит тебя, а журналистская карьера быстро идет вверх, – предположила француженка. – Хотя, признаюсь, иногда ты балансируешь на самом краю и сильно рискуешь.
– В прошлом было и такое, – согласилась Терри, – но я стала гораздо осторожнее. Теперь стараюсь соблюдать правила и даже начала завоевывать уважение.
– Ты?
– Наверное, все-таки сказывается мое академическое происхождение. Пора стать серьезной, правильной, респектабельной. Неплохо звучит, правда?
– Что заставило тебя образумиться?
– Недавно разразился грандиозный скандал. Ты слышала о… – Терри назвала имя репортера, известного грязными методами добычи информации.
– Тот, который шантажировал женщину, чтобы она заговорила, а потом все обернулось трагедией?
– Он самый.
– Но ведь ты не была замешана в этой истории?