- Можно и люкс, - ответил Стивен и устало улыбнулся. В то, что сегодняшний безумный день подходит к концу, ему просто не верилось.
- Ура! - закричала Эвелин и выскочила в коридор.
Несколько минут Стивен рассеянно смотрел на захлопнувшуюся за ней дверь. От перенапряжения его мозг уже отказывался работать, а тело словно налилось свинцом.
- Нос пуговкой… Лет семидесяти… - повторил он вслух слова племянницы. - Неужели ей нравятся именно такие мужчины? Нет, не может быть. Просто я неправильно ее понял.
Он представил, как Эвелин кокетничает с престарелым коротышкой, и рассмеялся, окончательно прогоняя мысль о том, будто она им заинтересовалась.
Возможность пожить в номере люкс на время отвлекла Эвелин от странных размышлений, не дававших ей покоя весь вечер. Окрыленная, она помчалась забрать сумку с вещами, которая до сих пор стояла под администраторским столом, отметила, что презентабельный Эвклид смотрится за стойкой гораздо уместнее, чем она, и попросила его посмотреть, свободен ли какой-нибудь из люксов.
- Трехкомнатный на верхнем этаже, - сообщил тот, заглянув в таблицу. - Девятьсот первый. - Он улыбнулся одними глазами, серыми, с каким-то необыкновенным синеватым оттенком. - Собираешься в нем поселиться?
- Угу. - Лицо Эвелин расплылось в довольной улыбке.
- Повезло, - сказал Эвклид, слегка прищуриваясь.
По его сосредоточенно-взволнованному взгляду, по тому, как шевельнулись и замерли его губы, Эвелин поняла, что он собирается что-то добавить, но не решается. Она догадалась, что пришлась ему по вкусу в то самое мгновение, когда ровно в восемь тридцать вечера Эвклид появился в холле "Меркури" и, направившись своей твердой походкой к администраторской стойке, впервые взглянул на нее. Его серьезный взгляд потеплел, смягчилось все строгое, мужественное лицо.
- Жаль, - произнес Эвклид, по-видимому собравшись с духом, - что, когда не работаешь ты, работаю я. - Он улыбнулся несколько робкой улыбкой, придавшей его представительному виду трогательной незащищенности. - Я с удовольствием пригласил бы тебя куда-нибудь…
Он сильнее сощурился, вглядываясь в прозрачную голубизну глаз девушки, как будто пытаясь угадать по их выражению, согласилась бы она прийти к нему на свидание.
Эвелин улыбнулась, принимая его слова как награду после всех сегодняшних неприятностей.
- Может, оставишь свой телефон? - спросил Эвклид смелее. - Созвонимся позднее, когда все утрясется…
- Конечно, - ответила Эвелин, беря карточку-ключ от девятьсот первого номера. - Потом… Мы ведь не в последний раз видимся.
- Договорились. - Эвклид приободрился. - Желаю приятно отдохнуть. Люксы у нас просто классные.
- Спасибо.
Девятьсот первый оказался не просто классным, а сногсшибательным. Эвелин, хоть никогда и не ведала ни нужды, ни недостатка в чем-то необходимом, просто рот раскрыла, войдя в эти поистине королевские покои. Просторные комнаты, со вкусом обставленные мебелью в стиле ампир, всевозможная современная аппаратура, мягкие ковры на полу, джакузи в ванной - словом, все было рассчитано на людей, привыкших купаться в роскоши.
Войдя в спальню и сев на огромную застеленную атласным покрывалом кровать, Эвелин невольно погрузилась в мечты. Ей представилось, что она приехала в Анахайм, причем не одна, а с любимым мужчиной… При этой мысли ее грудь сдавило так сладко, что она вздохнула, легла поперек королевского ложа и закрыла глаза.
В свои двадцать лет Эвелин еще ни разу не влюблялась по-настоящему. Романы, завязывавшиеся у нее с ребятами из университета, отличались быстротечностью и спустя месяц-другой забывались - воспоминания о них тонули в море других впечатлений, которыми изобилует молодая студенческая жизнь. На первом и втором годах обучения все они лишь играли в любовь, будто что-то репетируя, готовясь к чему-то более стоящему.
Сегодня совершенно неожиданно в ее душе проснулось нечто новое: желание стать настоящей женщиной, способной дарить любовь, отдавать душевное тепло. Эвелин осознала это только сейчас, опустившись на кровать в роскошном номере, - кровать, предназначенную для двоих, для двоих влюбленных. И так сильно поразилась, что несколько мгновений лежала не дыша, боясь пошелохнуться.
С чего это вдруг? - подумала она, чувствуя, как к щекам приливает кровь, а сердце ускоряет ритм. Из-за внимания Эвклида? Да, он очень симпатичный. И наверняка порядочный, надежный. Все предусмотрит, во всем поддержит. С таким, наверное, ничто не страшно. Только…
Она прислушалась к себе, стараясь понять, не Эвклид ли стал причиной происходящих в ней метаморфоз. Но перед глазами неожиданно возник образ совершенно другого человека - тоже статного и высокого, но с карими глазами и с плотно сжатыми губами. Барнс!
Она распахнула глаза и, злясь на саму себя, вскочила с кровати.
- С ума сойти! Я превращаюсь в мазохистку. Блаженствую, вспоминая, как меня оскорбляли. Чудесно!
Охваченная желанием отделаться от нелепых мыслей Эвелин схватила с прикроватной тумбочки телефонный аппарат, оснащенный невообразимым количеством кнопок, и набрала номер Абигейл. К счастью, подруга оказалась дома.
- Абби, это я.
- Ну и как ты там? - поинтересовалась сочувствующим тоном Абигейл.
- Э-э-э… - Эвелин чуть было не принялась рассказывать о конфликте с Барнсом, но решила, что слишком много ему чести. - Долгая история… - Ей в голову внезапно пришла потрясающая мысль: пригласить подругу к себе и в ее компании как следует повеселиться. Чтобы совсем не сдвинуться под магическим воздействием этого скандалиста Барнса. Стивен наверняка не станет возражать. - Послушай, может, приедешь ко мне? Ты ведь обещала, что постараешься.
- Хочешь, чтобы я помогала тебе выдавать клиентам ключи от номеров? - Абигейл усмехнулась.
- Нет, не беспокойся. С этим я худо-бедно, но справлюсь сама. - Эвелин помолчала, прикидывая, каким бы образом заманить Абби в Анахайм. - Если бы ты только знала, в каких апартаментах мой обожаемый дядюшка позволил мне поселиться, - произнесла она загадочным тоном. - В люксе на верхнем этаже! С гостиной, спальней и еще одной комнатой, наверное для гостей. Если бы ты увидела эту мебель, эту ванную, эту аппаратуру, то закачалась бы!
- Ты что, собираешься поселить меня в комнате для гостей? - спросила Абигейл недоверчиво.
- Ну да. А если хочешь, можешь расположиться в спальне. Мне все равно, где спать.
- Мм… - растерянно промычала Абигейл.
- Абби, пожалуйста! - взмолилась Эвелин, объятая странным чувством, смахивающим на панику.
Ей вдруг показалось, что от решения подруги зависит вся ее дальнейшая судьба, что, если та не приедет, она умрет от бесконечных дум о Барнсе и пререканий с ним.
- Понимаешь, через четыре дня у деда день рождения, - сказала Абигейл. - Вечер будет убийственно скучный, но не явиться на него я просто не могу.
- Приезжай хотя бы на четыре дня, - попросила Эвелин, и не думая сдаваться. - Поживешь со мной в этой роскоши, сходим в "Диснейленд", еще куда-нибудь.
- На четыре не получится… - протянула Абби, уже явно всерьез задумываясь над предложением подруги. - Завтра в пять вечера я договорилась встретиться с Джимом и Сузи.
- В Беверли-Хиллс?
- Да, у них. Эвелин задумалась.
- Может, позвонишь им и скажешь, что у тебя изменились планы? Придумай что-нибудь правдоподобное.
- Нет, Эви, - решительно возразила Абигейл, - ты же знаешь, какие они обидчивые. Надуются, потом целый год будут смотреть на меня косо.
- Тогда приезжай послезавтра. - Эвелин чувствовала, что добьется-таки своего: уломает подругу и та погостит в Анахайме пусть не целый месяц, но хотя бы пару дней. Чем дольше она уговаривала Абби, тем острее чувствовала, что как никогда остро в ней нуждается. Но для чего, сама толком еще не знала. - Если не приедешь, на тебя надуюсь я.
- И целый год будешь смотреть волком? - с шутливой тревогой в голосе спросила Абигейл.
- Вообще больше не взгляну в твою сторону, - так же "серьезно" ответила Эвелин.
Абби рассмеялась.
- Ладно, так и быть. Послезавтра жди.
- Ур-ра! - закричала Эви, подпрыгивая на месте.
Они попрощались. И Эвелин, врубив на всю катушку диск с записью "Аэросмита", - ничего более подходящего в номере она не нашла, - отправилась блаженствовать в джакузи… где ее вновь посетило незнакомое прежде желание - стать любящей женщиной.
Сбитая с толку, Эвелин попыталась заставить себя переключиться на что-нибудь другое. Подумала о снимающемся в Голливуде фильме, о Джиме и Сузи, своих однокурсниках, живущих вместе в Беверли-Хиллс, о маме и озорниках племянниках. Вспомнила о Люсинде из Блумингтона, которой должна была отправить электронное письмо… И с ужасом поняла, что сосредоточить внимание не может ни на чем. Тяжело вздохнув, она расслабилась, покорно позволяя мозгу работать в угодном ему направлении.
С минуту в ее голове стоял густой туман. Потом он стал рассеиваться, уступая место на удивление ясным, никогда раньше не посещавшим ее мыслям.
Правильно ли я живу? - спросила себя Эвелин. Не пора ли покончить с сумасбродством и безумными выходками?
Ей вспомнились бесконечные студенческие вечеринки, непродолжительные романы, заканчивая которые она не чувствовала ни боли, ни разочарования. Вспомнился и Джек Мак-кэйб, бросивший учебу по окончании первого курса, - парень, который любил ее, наверное, по-настоящему. Она не особенно переживала, видя, как он страдает, даже, наоборот, чувствовала себя королевой, наделенной правом относиться к подданным пренебрежительно, свысока.