Глава 2
Ницца, месяц назад
Высокий, очень изящный человек с равнодушным красивым лицом подал руку стройной, в высшей степени эффектной блондинке, выходящей из открытой машины. На солнце блеснули бриллианты.
Швейцар не удивился и не восхитился. Просто распахнул перед прибывшими гостями дверь.
Удивляться в Ницце бриллиантам - все равно что каждую ночь смотреть на небо и орать "Ну надо же, опять звезды!".
А между тем удивиться стоило бы. Изящный мужчина со скучающим лицом находился в международном розыске, и один только перечень его вымышленных имен занимал несколько страниц в полицейском досье. Под стать ему была и эффектная блондинка.
Мошенница, известная полицейским всей Европы, артистичная и неуловимая воровка драгоценностей и антиквариата, Манон Дюпре умела взломать любой сейф и управиться с любой системой сигнализации, однако вершиной ее карьеры оставалось ограбление в Монако, когда она во время танца с хозяином замка ухитрилась свистнуть у него ключ от сейфа, потом буквально на секундочку уединилась в дамской комнате, чему были свидетели, а вскоре уже снова танцевала с совершенно очарованным ею старичком. Во время этого танца ключ благополучно вернулся на место, и никто даже не подумал обвинить красавицу Манон в краже семейных сапфиров на сумму более миллиона франков…
Ее спутник, мсье Жорж, действовал менее артистично, но не менее эффективно. Его специальностью были банковские счета бездельников, проматывающих миллионы на курортах.
Красавица Манон отвлекала внимание, Жорж крал чековую книжку - и дело было в шляпе.
В Ницце эти двое гастролировали уже не впервые, и простая логика должна была бы подсказать им, что не стоит дергать за усы спящего тигра, однако на самом деле Жорж и Манон не замышляли ничего недоброго. Они приехали передохнуть и набраться сил перед новым делом.
Три восхитительных дня в роскошном отеле, рестораны и пляжи, рулетка по вечерам - многие считали бы такую жизнь раем, однако красавица Манон раскапризничалась уже к концу третьих суток.
- Мне скучно, Жорж!
- Да? Жаль.
- Я видеть не могу все эти надутые рожи.
- Не смотри на них.
- Жорж!
- Да, любимая?
- Я хочу в цирк.
- Хорошо, поедем. Сейчас в Монако идет Всемирный цирковой фестиваль…
- Я хочу обычный, паршивый цирк-шапито.
С рахитичными медведями, пожилыми наездницами и худосочными силачами.
- Манон, детка…
- Свози меня в цирк! Наверняка их сейчас полно по всей округе. Сезон в разгаре.
- Хорошо, я узнаю, но…
- Жоржик, ты прелесть! Я тебя обожаю.
Жорж пожал плечами. На самом деле Манон просто играла роль - капризной и взбалмошной девицы. В жизни - и особенно в работе - эта молодая женщина была решительна, немногословна и отчаянно смела. Иными словами, она имела право на капризы.
Шапито долго искать не пришлось. В первой же забегаловке за городом им указали место, где всего два дня назад развернул свой шатер цирк Моретти. Жорж поблагодарил хозяина кафе, и они с Манон отправились на представление - время приближалось к полудню.
Сегодня двое мошенников выглядели совершенно иначе, чем во все предыдущие дни пребывания в Ницце. Манон была одета в простое полотняное платье, на голове - косынка. Темные очки в поллица и минимум макияжа - никто не смог бы узнать покорительницу чужих сердец и сейфов.
Жорж был в светло-голубых джинсах и яркой рубахе навыпуск. Соломенная панама, легкомысленные сандалии, легкий налет жеманства - рядом с Манон ехал в машине абсолютный и несомненный гей, изнеженный и лощеный.
Шапито раскинулся в небольшой долине, и его яркий купол напоминал кувшинку, распустившуюся на поверхности лесного озера. Манон засмеялась от радости и захлопала в ладоши.
Жорж улыбнулся краешком рта. Он знал об этой непонятной любви Манон к цирку, не разделял ее, но относился с пониманием. У всех у нас должны быть маленькие слабости…
Представление было ужасным - с точки зрения Жоржа. Манон веселилась от души, ела эту кошмарную сахарную вату ядовитого цвета, хлопала и свистела, кричала "Браво!", а после представления изъявила желание пройти за кулисы.
Жорж был занят в основном тем, чтобы не попасть ногой в навоз, и потому не сразу заметил, что Манон замолчала на полуслове. Когда же, удивленный ее молчанием, он поднял голову, то увидел, что лицо боевой подруги стало жестким и серьезным. Манон явно обдумывала нечто, касающееся работы, а не развлечений.
- Что с тобой, красавица?
- Так, ничего. Пока - ничего. Расскажи мне еще раз про эту Галерею Сокровищ.
- Манон, мы уже обо всем договорились. Есть вещи, которые украсть нельзя. Хороший вор - это вор, который это понимает.
- Не правда. Хороший вор - это вор, который может украсть все.
- Манон!
- Жорж.
- Хорошо. В конце концов, это невозможно до такой степени, что даже ты это поймешь.
Итак, Галерея Сокровищ принадлежит одному английскому придурку-графу. Там масса побрякушек с камнями и без, но единственной по-настоящему ценной штуковиной можно считать только одну - ожерелье из звездчатых сапфиров и бриллиантов одинакового размера и огранки.
Камней в ожерелье восемнадцать, изготовлено оно в восемнадцатом веке и тянет приблизительно на пару миллионов зеленых. С учетом инфляции и того, что продать его невозможно, - раз в пять дороже.
- И ты говорил, что через месяц с небольшим оно будет…
- Оно вместе со всей коллекцией будет в Париже. Потом в Риме. Потом в Лондоне. И мы с тобой даже близко там не появимся, потому что…
- Мы его украдем.
- Манон!
- Жорж.
- Манон, я редко повышаю голос, но…
- Жорж, заткнись и посмотри сюда. Да не пялься! Посмотри КАК БУДТО на тигров. Так.
Хорошо. А теперь на девицу, которая сейчас гребет дерьмо…
- Боже правый!
- Я еще во время представления думала - что не так? Этот идиот-клоун с живой куклой…
- Проклятье! Да ведь она…
- Да! И мы тоже будем идиотами, если не используем этот шанс.
- Ты думаешь, она согласится?
- Нет, если ты подойдешь и спросишь: "Девушка, хотите поучаствовать в ограблении века?"
Мы должны все продумать. Все детали. Собрать ребят. Подготовиться. И только в самый последний момент подключить ее.
- В этом что-то есть… Но посвящать ее…
- Нет. И на крайний случай - она вообще не должна понимать, в чем дело. Так что предложение будет исходить от тебя.
- И где ты планируешь…
- Там видно будет. Нельзя затягивать, но и торопиться тоже нельзя. Это как в рыбной ловле.
- Манон.
- Да, Жорж?
- Чтоб я сдох, если ты не самая хитрая баба в мире!
Глава 3
Аманда
Из Ниццы мы смотались в этом году довольно быстро. Там хорошо тому цирку, что побогаче, к тому же рядом, в Монако, проходил международный цирковой фестиваль. Одним словом, акробатам Солейль и наездникам Моретти, не говоря уж о придурке Тото и дылде Аманде, ловить здесь было нечего.
Мы потихонечку тащились по благословенной Франции, давали представление то там, то здесь, и все было вполне мило и хорошо, только вот я все чаще задумывалась о том, что же мне делать дальше.
Учиться - таких денег не набралось бы и у всей труппы, даже впади она полным составом в белую горячку и реши мне эти деньги отдать.
Работать? С цирковым опытом меня оторвали бы с руками на любой ферме, а также, к примеру, в такелажной мастерской, но зачем ради этого уходить из цирка? Еще был вариант поработать нянькой, с малышней обращаться я, как и всякая цирковая девочка, умела. Кроме того: стриптиз, официантка в баре, посудомойка и объездчик лошадей. Прелестно, не правда ли?
Поймите меня правильно, чужой хлеб я не ела. Я честно отрабатывала свою долю и могла бы делать это и впредь, но…
Но мне было восемнадцать лет. И мучительное ощущение, что надо спешить, надо лететь вперед - не оставляло меня ни во сне, ни наяву.
К тому же все чаще, выходя после представления гулять по улицам того городка, где мы останавливались, глядя на девушек и юношей, мамаш с колясками и папаш с газетами, почтальонов, полицейских и молочников, старух со спицами, женщин с сумками - глядя на весь этот большой НЕЦИРКОВОЙ мир, я все острее чувствовала себя чужой. И мне не нравилось это чувство.
Загнав зверей в клетки, я остервенело мылась в душе, соскребая с себя едкий запах хищников, потом выливала на себя пузырек духов, натиралась дезодорантом даже в таких местах, которые сроду не потели, - и уходила на прогулку.
Пила кофе в маленьких открытых кафе, ела горячие булочки и воображала себе, что я обычная девушка восемнадцати лет, живущая в этом городке. Сейчас я допью кофе и пойду к себе домой. А в этом доме у меня есть своя комната, а еще душ и туалет, настоящие, фаянсовые, а не из досок…
И еще у меня есть семья.
Нет, не подумайте, что я не люблю всех своих в цирке. Они замечательные. И Мамаша Солейль, и фрау Штюбе, и дядюшка Карло, и Клод, и Тос, и Мими, Рико, Санта, Марселла, Жюль, Огюст, Пьер… Они - моя семья, потому что другой у меня нет. Но где-то глубоко в душе мне очень хотелось, чтобы у меня были мать и отец, как у всех.
И я сидела и пила кофе, изо всех сил оттягивая тот момент, когда мне нужно будет возвращаться в цирк.
За месяц неспешного пути, к середине августа, мы доползли до Труа, откуда до Парижа час на электричке, и здесь на нас навалились несчастья.
Сначала пали две лошади из пяти. Потом у тигрицы Беллы случился приступ ревности, и она вышибла глаз своему муженьку, тигру Малю.