По прихоти судьбы Антон Луис Скотт-Ли должен жениться на девушке, которая жестоко отвергла его шесть лет назад. Но месть его будет сладкой…
Мишель Рид
Подари мне свой мир
ГЛАВА ПЕРВАЯ
В кабинете, со вкусом отделанном ореховым деревом, было столько элегантного достоинства, что повышать здесь голос казалось кощунством. Но гнев Антона Луиса Феррейра Скотта-Ли был вполне оправдан. Его раздраженный голос гремел, сотрясая все пространство.
- Мне придется подать в отставку, - наконец объявил он.
Этим он поверг свою мать и дядю в смятение и ужас.
Его матери было около пятидесяти, и для вдовы она была слишком красива и молода. Она вышла замуж в девятнадцать лет, и молодость не помешала ей скрыть правду, которая стала известна только сейчас.
- Но, теи querido * … - она первая оправилась от шока и заговорила с дрожью в голосе, - ты же не можешь уйти в отставку!
- Не думаю, что у меня есть выбор, черт возьми!
Мария Феррейра Скотт-Ли вздрогнула и отвела взгляд от своего сына.
- Не горячись, парень! - воскликнул Максимилиан Скотт-Ли. - К банку это не имеет никакого отношения! Давай не загадывать на будущее.
Не загадывать на будущее? Переведя взгляд со своей матери на человека, которого он всю свою жизнь с любовью называл дядей, Антон почувствовал непреодолимое желание хорошенько врезать ему кулаком по лицу.
Теперь никакого будущего, подумал Антон, подходя к одному из огромных окон, которые подчеркивали красоту их фамильного особняка Бельгрейвия, расположенного в одном из фешенебельных кварталов лондонского Вест-Энда.
Погода за окном стояла отвратительная. Небо было затянуто свинцовыми тучами, шел ливень. Струи воды, подхваченные ветром, с силой хлестали по оголенным стволам деревьев, срывали те немногие листья, что еще оставались на них, и швыряли их на землю. Теперь Антон очень хорошо понимал, как чувствуют себя эти листья. Еще два часа назад над Лондоном было чистое зимнее небо, а он председательствовал на совете директоров в качестве главы старого и авторитетного "Скотт-Ли-Банка".
А теперь он был точь-в-точь, что листья за окном.
Антон с силой сжал зубы. От этого ямочка на его подбородке стала только заметней… ямочка, по поводу происхождения которой до этого дня у него не было никаких сомнений. Впрочем, как и по поводу многого другого, на что он не обращал внимания раньше и что теперь просто бросалось в глаза.
И откуда было взяться его сомнениям? Сын бразильской красавицы Марии Феррейры и богатого английского банкира Себастьяна Скот-та-Ли, по крайней мере, Антон думал так вплоть до сегодняшнего дня, рос окруженный заботой и любовью. Он считал само собой разумеющимся, что свою колоритную латинскую внешность унаследовал от матери-бразильянки, а искушенный в вопросах бизнеса разум - от своего ныне покойного любимого отца-англичанина.
Когда же он прочитал письмо от некоего господина из Бразилии по имени Энрике Рамирес, который называл себя его настоящим отцом, Антон сначала подумал, что это какая-то дурная шутка. Но стоило ему заговорить об этом с матерью и дядей, как оказалось, что слова какого-то Рамиреса - правда. Человек, которого он всегда считал своим отцом, оказывается, знал о связи его матери с этим Энрике, и Антон не был его настоящим сыном!
- Ты лучше меня знаешь, что без тебя банк развалится, - Макс нарушил тяжелое молчание. - Банк - это ты, Антон. Если ты подашь в отставку, люди захотят узнать, почему ты уходишь. Все обязательно выйдет наружу, ведь подробности такого рода всегда становятся достоянием общественности, и имя семьи будет…
- Ничего не станет известно, - грубо оборвал его Антон.
- Потому что мой брат все для этого предпринял, - произнес пожилой мужчина. - Кто мог подумать, что объявится этот Рамирес со своей последней волей!
- Последняя воля, - тихо повторил Антон, словно эхо. Жгучая горечь пронзила его. - А тебе в голову никогда не приходила мысль, что я имею право знать? - Антон набросился на свою мать.
Мария напряглась, а ее тонкие пальцы стали теребить носовой платок, который она держала у подбородка.
- Твой отец не хотел, чтобы ты знал…
- …что этот чертов Энрике Рамирес мой отец? - прогремел Антон.
- Нет. - Мария, дрожа, покачала головой. - Энрике б-был ужасной ошибкой моей жизни, Антон! Тебе не надо…
- …знать, что я провел во лжи весь тридцать один год моей жизни?
Мария прикрыла платком дрожащие губы.
- Прости меня, - прошептала она.
- Извинениями уже ничего не исправишь. Я думал, что я сын человека, которого любил и уважал больше всех. А теперь узнаю, что я всего лишь результат твоего внебрачного увлечения каким-то игроком в поло, бабником из Бразилии!
- Все было совсем не так. - Мария побледнела еще больше. - Я была… с Энрике еще до того, как вышла за т-твоего отца.
- Если я правильно понимаю, - начал Антон, - ты закрутила роман с этим парнем. Он оставил тебя в положении, и нужно было срочно подыскать доверчивого кандидата на его место. Тебе встретился Себастьян, и ты просто подсунула меня ему. Так?
- Нет! - Впервые с начала этого разговора эта хрупкая женщина продемонстрировала стойкий характер. - Не смей разговаривать со мной в таком тоне, Антон! Твой отец знал. Он всегда знал! Я была честна перед ним с самого начала! Он простил меня - и любил тебя, как своего собственного сына! Именно его имя стоит в твоем свидетельстве о рождении. Он вырастил тебя. Он гордился каждым твоим успехом. В его жизни ты был солнечным лучиком, и он с трепетом относился к тебе! Так что не смей чернить память о нем и говорить об отце с таким презрением!
Антон отвернулся к окну. Внутри него все кипело. Он любил своего отца, души в нем не чаял. Когда Себастьян погиб в аварии при довольно странных обстоятельствах, Антон долго не мог оправиться от этой страшной потери.
- Я всегда знал, что совсем не похож на него, - произнес он хриплым голосом так, что бедная Мария всхлипнула.
- Мой брат знал, что не может иметь детей, Антон, - тихо проговорил Макс. - Он знал это, когда повстречал Марию и полюбил ее. Когда она рассказала ему о тебе, он воспринял это как подарок судьбы.
- Подарок, про который он запретил всем рассказывать.
- Не отвергай его право на возможность гордиться тобой, - вздохнул дядя.
- Я сын какого-то бразильца, - пробормотал Антон. - Получается, что я вообще не англичанин. Я живу как англичанин, я говорю, думаю, веду себя как англичанин и - черт побери! - Очередной взрыв гнева заставил его кулак с силой опуститься на деревянный подоконник. Антон кое-что вспомнил. Он вспомнил то, о чем старался забыть последние шесть лет.
Перед его глазами, как наяву, появилось до боли знакомое и такое прелестное лицо. Темные глаза смотрели на него в упор, а с чувственных коралловых губ слетали эти слова: "Но я не могу выйти за тебя, Луис, мой отец ни за что не позволит мне сделать это. Наша португальская кровь должна оставаться чистой…"
- Рамирес - португальская фамилия? - небрежно спросил он.
- Да.
Антон попытался хоть немного успокоиться. Безуспешно. Ярость бурлила в его груди. Эта латинская дешевка заявила, что он, видите ли, недостаточно хорош для нее!
Он внезапно успокоился. Те же, кто хорошо его знал, восприняли это холодное спокойствие с ужасом. Отвернувшись от окна, Антон увидел, как его мать с трудом пытается побороть слезы. Его дядя постарел прямо на глазах. Здоровьем Максимилиан похвастаться не мог. Из-за своего первого инфаркта он был вынужден уйти из банка спустя всего несколько недель после смерти брата. Тогда он сказал своему убитому горем племяннику: "Бери все в свои руки, парень. Я уверен, что семья будет гордиться тобой". Опять эта чертова гордость! Антон подошел к рабочему столу, который раньше принадлежал Себастьяну, как и весь этот дом. Себастьян владел и значительной долей капитала в собственном банке "Скотт-Ли". Антон гордился, что был его сыном. Но теперь от гордости не осталось и следа. Он чувствовал себя обманутым.
На столе лежали бумаги, присланные адвокатом Рамиреса. Опасаясь, что эмоции снова возьмут верх, Антон пробежал по листам взглядом и достал то, что искал.
- Это еще не все, - коротко произнес Антон. Из-под полуопущенных век он увидел, как его мать и дядя застыли в напряжении. - По утверждению Рамиреса, я не один такой несчастный. Где-то есть еще двое таких же, как я. Еще двое сыновей…
Еще двое братьев, матери которых тоже лгут им? Его рот скривился в презрительной усмешке.
- Если учесть, что Рамирес колесил по всему свету, то они могут быть где угодно…
- То есть он не говорит - где?
- Нет, не совсем, - медленно проговорил Антон. - Для него это было бы неинтересно.
- Но Рамирес же умер…
- Да, - кивнул Антон. - Но продолжает развлекаться за наш с братьями счет. - Он напряженно вздохнул. - Оказывается, он следил за нами троими все эти годы.
Это было ужасное ощущение. Рамирес знал об Антоне такие вещи, что мурашки бежали у него по спине. Он знал, где учился Антон, об его успехах в образовании. Он знал о каждом трофее, который Антон получил на спортивном поприще, и о каждой его мало-мальски серьезной сделке в бизнесе. Более того, он все знал о победах Антона и на другом поприще - личном.