Когда экономка ушла, Долорес, проверив журнал, убедилась, что номер, оставленный Оливером, не совпадает с тем, который он назвал при регистрации. Наверно, следовало позвонить полицейским, оставившим визитную карточку на случай, если она захочет сообщить что-нибудь новенькое. Что ж, новенькое у нее было: еще один номер телефона преступника.
Эдвин звонил не из тюрьмы. Что это значит? Что он ничего не совершил? Что все это колоссальный розыгрыш?
Розыгрыш… Можно было набрать номер, поговорить с Эдвином и все выяснить. Но звонить ему она не собиралась.
Долорес вышла из-за письменного стола и отправилась в кухню. Пора было приниматься за приготовление обеда. Сегодня у нее обедали и ночевали три пары. Все в возрасте. Одна пара праздновала сорокалетие свадьбы. Супруги были счастливы и чудесно выглядели. Поразительно. Как это им удалось?..
Она поглядела в меню и вздохнула. Взаимная любовь, только и всего. Они дружат, уважают и заботятся друг о друге. Если бы здесь была Кора, она бы непременно добавила, что эти люди каждый день занимаются сексом.
Ничего подобного, увы, в ее собственной семейной жизни не было. Ее брак оказался ошибкой. Он не принес того, чего она искренне хотела и в чем нуждалась. В ней все еще жило затаенное желание любить и быть любимой.
Опомнись, одернула она себя. Ишь, размечталась! Лучше берись за ступку…
Долорес уже резала репчатый лук, когда в кухню вошла совершенно неотразимая Кора, облаченная в длинную просторную юбку и черную шелковую блузку. Ее светлые волосы были собраны узлом на макушке. Такую сексуальную прическу могут позволить себе только молодые…
- Чудесно выглядишь, - улыбнулась Долорес.
Кора улыбнулась в ответ и закружилась перед матерью.
- Неплохо, да? И всего за пятьдесят долларов. Правда, недорого?
- Да уж… - Кора была смелая, веселая и обладала даром заключать выгодные сделки.
Девушка остановилась перед Долорес и внимательно оглядела ее.
- Знаешь, ма, тебя нужно немного распушить!
- Распушить? - невольно засмеялась Долорес. - Откуда ты взяла это выражение?
- Мое собственное изобретение. Понимаешь, ма, ты действительно неплохо выглядишь, у тебя хороший вкус, и одеваешься ты со вкусом, но… - Кора остановилась и нахмурилась. - Не знаю… Чего-то тебе не хватает.
- Не хватает? Чего же?
- Жизни.
- Жизни? Что ты хочешь этим сказать? Что я живой труп?
- Нет, не труп. Но, знаешь… тебе нужно немножко побольше… темперамента. Побольше… трепета. - Она ликующе улыбнулась. - Вот оно! Именно трепета!
Конечно, самой Коре трепета было не занимать… Долорес пришлось улыбнуться. И вдруг она ощутила странное, неведомо откуда взявшееся желание стать именно такой. Темпераментной. Трепетной. Испытывающей возбуждение.
- Ладно, - услышала она собственный голос. - И что же, по твоему мнению, мне следует сделать?..
Они обсудили этот вопрос и решили съездить за покупками в Сан-Франциско. Долорес смотрела на дочь, чувствуя прилив материнского чувства. Господи, как ей повезло, что они с дочерью любят, понимают друг друга и могут посмеяться вместе. Многие ли матери рискнут похвастаться тем же?
Да, брак Долорес сложился не слишком удачно, но она не жалела об этом. Не будь его, не было бы и Коры.
На следующее утро, во вторник, к гостинице подъехал фургончик из цветочного магазина, и посыльный вручил ей огромный букет. Долорес смотрела на цветы с изумлением. Это был самый большой букет, который она когда-нибудь видела. Он был составлен из экзотических тропических цветов и, должно быть, стоил бешеных денег. Женщина вынула лежавшую внутри карточку и прочитала следующее:
"Честное слово, я не хотел пугать вас. Можете быть уверены: полиция разыскивала не меня. Пожалуйста, примите мои извинения.
Эдвин Оливер".
Долорес поставила цветы в вестибюле, где они прекрасно смотрелись. Не было смысла злиться и выбрасывать их; она честно заслужила этот букет.
В записке говорилось, что полиция гналась не за ним. Конечно, он мог соврать и купить цветы на краденые деньги. Долорес порвала послание и выкинула его. Ей не хотелось, чтобы записку увидела Кора или кто-нибудь другой.
Она не находила себе места от беспокойства. Нужно было непременно узнать, что происходит. Поэтому Долорес набрала номер, оставленный ей полицейскими, и рассказала о вчерашнем телефонном звонке Эдвина Оливера. Сначала ей сделали выговор за то, что она не сообщила об этом немедленно, но потом смягчились и сообщили, что ей не о чем беспокоиться, поскольку мистер Эдвин Оливер - уважаемый член общества, а вовсе не тот человек, за которым они гнались. Однако мистер Оливер сообщил им ценные сведения о человеке, которого действительно разыскивала полиция.
Даже повесив трубку, она не могла успокоиться. Эдвин мог оказаться тертым калачом и направить полицию по ложному следу.
Прекрати немедленно, прикрикнула на себя Долорес. Нельзя было давать волю воображению. Она принялась составлять меню, заставляя себя думать о еде, а не об Эдвине Оливере. Однако думать о нем оказалось трудновато, поскольку не прошло и часа, как он сам появился в гостинице.
Долорес от неожиданности лишилась дара речи. Ее бывший постоялец выглядел просто неотразимо. Щеки и подбородок были чисто выбриты, а волосы коротко подстрижены по последней моде, что не мешало им оставаться пышными и слегка вьющимися. На Оливере были тщательно отутюженные, хорошо сшитые брюки из дорогой ткани и темно-синяя шелковая рубашка с замысловатым орнаментом. Над столом витал легкий аромат одеколона, чистый и мужественный. У Долорес сильно забилось сердце. Такой метаморфозы от Эдвина Оливера она не ожидала.
Ее охватили разноречивые чувства. Тут были страх, изумление и еще что-то, чему она пока не могла найти названия.
- Привет, Долорес, - услышала она его низкий, чуть хрипловатый голос.
- Что вы здесь делаете? - Вопрос прозвучал не слишком любезно.
- Хотел увидеть вас и попросить прощения лично… - Он бросил взгляд на вазу, в которой пламенели роскошные тропические цветы. - Я вижу, букет вам уже доставили.
- Как видите! - хмуро бросила она, борясь с хорошими манерами, которые требовали совсем другого ответа.
Он оперся о край стола, слегка наклонился и непринужденно констатировал:
- Вы сердитесь.
Долорес бросила на Оливера грозный взгляд.
- Очень сердитесь, - поправился Эдвин. - Точнее говоря, просто вне себя от ярости.
- Да! - гневно воскликнула она. - Я не знаю вас, мистер Оливер, но за каким дьяволом вы позвонили и напугали меня? Я не спала всю ночь! Боялась, что вы вернетесь и убьете меня в постели!
Улыбка исчезла с лица Оливера. Он действительно побледнел, или ей только так показалось?
- Мне в самом деле очень жаль, - тоном, полным раскаяния, произнес Эдвин. - А позвонить вам меня заставило чувство юмора и совершенно неуместное желание подразнить вас.
- Подразнить?!
Он кивнул.
- Мне показалось забавным, что вы пустили по моему следу полицию. Было ясно как Божий день, что вы приняли меня за подозрительного типа и…
- Вы и были подозрительным типом! Вернее, внешность у вас была подозрительная…
- Потому что я был грязный и несколько дней не брился?
- Да, именно поэтому.
- А вы не поторопились с выводами?
- Я не собираюсь обсуждать с вами мои впечатления, мистер Оливер, - холодно ответила она.
- Когда я позвонил вам, мне и в голову не пришло, что вы примете это так близко к сердцу. И только когда вы бросили трубку, я понял, что переборщил. До меня тут же дошло, что я совершил серьезную ошибку. Вы ведь плохо меня знаете. Точнее, не знаете вообще…
- И не имею желания узнавать, - оборвала она его.
- Значит, вы не принимаете мои извинения? Я специально приехал за этим, а вы сомневаетесь в моей искренности? - Было видно, что он обиделся.
- Я принимаю ваши извинения, но это отнюдь не значит, что теперь мы должны стать закадычными друзьями, мистер Оливер.
В его глазах заплясали озорные искорки.
- Не значит. Но мысль соблазнительная.
- И думать об этом не смейте! - отрезала она. - А теперь прошу прощения, мне надо идти, меня ждет работа.
Он наклонил голову.
- Конечно.
Долорес посмотрела ему вслед. Нет, что ни говори, чертовски привлекательный тип! Он сел в сверкающую кобальтово-синюю спортивную машину, закрыл дверь, включил двигатель и был таков.
- Скатертью дорога, - угрюмо пробормотала она вслед ему.
- Ма! Ты его видела? - Кора шла по лужайке, прижимая к груди пачку книг.
Наступила вторая половина дня, и Долорес в одиночестве сидела на пристроенной к ее комнате террасе, наслаждаясь заслуженным отдыхом, потягивая чай и готовясь к возвращению на кухню: пора было готовить обед. Стоял чудесный теплый день, и она любовалась деревьями, с которых медленно опадали желтые листья.
- Кого? - спросила она, когда Кора поднялась на террасу.
- Эдвина. Эдвина Оливера.
- Да, видела. Он приезжал утром, но давно уехал.
Кора положила книги на деревянную скамью и плюхнулась в шезлонг.
- Так вот, он вернулся и сказал, что останется на ночь. Мы говорили с ним чуть ли не целый час. Он ужасно милый.
- Кажется, он не делал предварительного заказа, - сказала Долорес, чувствуя, как внутри у нее закипает раздражение.
Кора только беспечно пожала плечами.
- Пусть об этом заботятся другие… Ага, чай. Какой сорт?
- "Липтон", - механически ответила Долорес. - А где он сейчас?
Кора махнула рукой в сторону пруда.