– Поэтому ты один, ведь так? Другим драконам, которые вернутся, тоже необходимо пройти Слияние. И что это будет за связь? Как вы, драконы, относились к ней раньше? И как будете относиться теперь?
Старая няня Нанелла рассказывала о том, что некоторые драконы были верными компаньонами людей. Их помощниками и защитниками. Но другие, наоборот, злились из-за вынужденной зависимости, сжигали в своей ненависти и бессильной ярости целые города и деревни. В высохшем голосе Нанеллы слышалась пыль и мелко пересыпавшийся песок времен, поэтому даже тогда Кэртар был готов поверить. Теперь он смотрел на ожившую легенду, но все равно не мог понять, что из сказок было правдой? Какой станет эта сказка во плоти?
На фоне серо-сизого сумеречного неба белоснежный дракон, не отрываясь, смотрел на принца. Повинуясь желанию ребенка внутри, Кэртар протянул руку. Он вспомнил жесткие волоски шерсти под рукой, когда слушал сказки Нанеллы. Какими легенды окажутся на ощупь теперь?
Дракон медленно опустил голову, но в последний момент Кэртар все-таки отдернул руку.
– Нет, – тихо сказал он. – Еще не время.
Отвернувшись, он зашагал прочь, к замку. Стоит все-таки поспать, пока он окончательно не замерз.
Если не шевелиться, то головная боль исчезнет. Так хотелось в это верить! Но сколько бы он не лежал с закрытыми глазами среди одеял, пульсирующая боль в висках так и не проходила. Она, казалось, сопровождала все сны, но сны настолько глубокие, что маг их не помнил.
Наконец, Акрин поднялся с кровати. Пытаясь хоть как-то свыкнуться с болью, он сидел на постели и смотрел в окно. Судя по яркому солнцу, стояло утро, значит, он проспал чуть меньше суток. Небывалое дело! Но после Слияния и первого полета с Харакортом Акрин чувствовал себя настолько уставшим и вымотанным, что в долгом сне не было ничего удивительного.
Первого! Подумать только! Даже боль на миг отступила, когда Акрин вспомнил, какого это было, на спине у дракона. Он сам не видел ничего, вцепившись в чешуйки на шее и стараясь попросту не упасть, пока ветер свистел в ушах, а дракон то нырял вниз, то взлетал вверх. Но Акрин наблюдал за всем глазами Харакорта. И перед его сомкнутыми веками сменялись картины черных городских стен и алого буйства пламени.
Маг помассировал виски, но это не помогло. Тогда он натянул штаны, простую рубаху и теплый плащ сверху. Он провел рукой по растрепанным волосам, но решил, что сможет привести себя в порядок позже. Закутавшись в плащ и натянув капюшон, он вышел из комнаты и направился во двор.
Какая суматоха, наверное, царила в замке накануне! Акрин был даже рад, что не застал этого. Меньше всего ему хотелось смотреть на суетящихся людей и не знать, куда самому себя деть. Тем более, большое количество людей всегда раздражало его.
С кухни тянулись приятные запахи, в которых без труда угадывался аромат свежеиспеченного хлеба и что-то мясное, щедро сдобренное яркими специями. Рожденный далеко на севере, где предпочитали простой вкус еды, Акрин никогда не понимал приправ, не разбирался в них и совершенно не умел их ценить. Тем не менее, от свежего, еще мнущегося в пальцах ломтя хлеба с сыром он бы точно не отказался. Но это – позже.
На улице оказалось прохладно, но не слишком. Низкие облака окутывали город, и вместе с традиционным черным камнем Кертинара выглядел двор зловеще. Несколько мгновений маг наблюдал, как через распахнутые ворота въезжает тяжело груженая телега, а низкорослая лошадка, похоже, никуда не спешит, чем крайне раздражает людей вокруг. Но лошадку, такую же черную, как камни, можно понять: она так нервно взбрыкивала, что Акрин не сомневался, животное просто чуяло дракона.
Мысленная связь позволяла четко знать, где находился второй связанный, особенно если это было так близко. Харакорт уже не спал и ждал Акрина. Прикрыв тело полураспахнутыми крыльями, он сложил когтистые передние лапы вместе и смотрел на мага, пока тот подходил ближе.
– Ты помял всю бузину, – заметил Акрин.
Харакорт не ответил, только повел рогами, что, видимо, было эквивалентом пожатия плечами. Белый дракон на тронутой заморозками траве в окружении увядших кустов и ярко красных ягод. Последние настолько четко выделялись, что Акрин просто не мог не обратить на них внимания.
Болит голова?
Акрин хотел кивнуть, но подумал, что лучше не делать лишних движений.
– Да.
Это нормально. Люди болезненно переносят Слияние. Я удивлен, что ты уже встал с постели, чародей.
– Я крепкий, – усмехнулся Акрин. – Хорошая наследственность.
Иди сюда.
Маг послушно подошел и присел между передних лап Харакорта. Смертоносные когти оказались рядом с ним, и возникла ленивая мысль, что одного удара подобной лапы хватит, чтобы превратить человека в аккуратную лепешку из мяса и костей.
Драконье крыло шевельнулось и прикрыло передние лапы, а заодно и Акрина. Ветер сразу утих. Поудобнее устроившись среди драконьих лап и когтей, маг прикрыл глаза, чувствуя тепло Харакорта.
– Ты должен питаться?
Да. И я надеюсь, ты ненавязчиво напомнишь королю, что главной ударной силе его армии неплохо бы поесть.
– Стадо овец?
Десятка будет достаточно.
В этот момент Акрин порадовался, что Харакорт – пока единственный дракон в землях Седьмого дома. Иначе сколько бы пищи потребовалось всем им? И где бы они ее доставали?
Брат короля знает о нас куда больше, чем ты думаешь.
– О вас?
О драконах.
Кэртар. Мысленно Акрин пожал плечами:
– Не все забыли древние легенды.
А что знаешь ты?
– О! – не открывая глаз, Акрин улыбнулся, и даже головная боль почти отступила. – У нас впереди куча времени, чтобы узнать друг друга лучше.
3
Тронный зал, по случаю, украсили. Эштар Лантигер, любивший летние цветы, искренне сожалел, что на дворе стоит осень, а значит, о свежести и солнце не может быть и речи. Наоборот, по залу гулял сквозняк, а украшения составляли лишь ветви да листья. В противовес сдержанным тонам, одежда собравшихся поражала богатством цветов и оттенков.
Особенно преуспели дамы. Шелка и бархат, переливчатый атлас и пена кружев. Тронный зал наполнял шелест юбок и томные вздохи, когда кто-то вспоминал, что Его Величество еще не женат.
Эштар смотрел на зал со сдержанным неодобрением. Помимо действительно первых лиц Седьмого дома, собралось множество людей, которых он видел впервые в жизни. То ли они успели возвыситься за время правления узурпатора, то ли просто решили не упускать возможности ухватить кусок общего пирога.
– Лорд Лантигер.
Натянув дежурную улыбку, Эштар поклонился присевшей в реверансе даме.
– Леди Рекан, рад видеть вас.
Массивное колье с бриллиантами, кажется, было слишком тяжелым для ее тонкой шеи, но леди Рекан, как и всегда, не упускала шанса напомнить о богатстве собственного рода. Даже ткань ее грузного платья была не просто шелком, но пурпурным шелком Пятого дома, который ткали на побережье моря Слез. Эштар оценил леди Рекан. Тонкие морщины на лице ничуть не портили ее красоты, и, хотя она сама давно была вдовой, у нее оставалось две взрослых дочери на выданье.
Не такой уж плохой союз. Истрепанной узурпатором и борьбой за престол казне пригодились бы финансовые вливания семьи Рекан.
– Как вам коронация? – вежливо спросил Эштар.
Леди Рекан пожала плечами:
– Пусть начнется, тогда и посмотрим. Вы ведь не хуже меня знаете, лорд Лантигер, что дело тут не в красоте. Мальчику стоит скорее взяться за дела.
Эштара всегда поражала практичность этой женщины. Но может, благодаря именно подобным качествам даже после смерти мужа леди Рекан только преумножала богатства рода.
– Вэлрис еще в темнице?
Дядя короля обратил внимание, что леди опустила какие бы то ни было титулы, как бы показывая, что никогда не поддерживала узурпатора. Очень правильная позиция, если вспомнить, что коронуют сейчас не Вэлриса.
– Да, – кивнул Эштар. – Пока не знаю, что Его Величество собирается делать с изменником. Он займется этим после коронации.
По крайней мере, лорду Лантигеру хотелось в это верить. Акелон явно не очень-то жаждал заниматься Вэлрисом, в то время как Кэртар, наоборот, так и рвался казнить изменника.
Лорелея Бейрак никогда не видела такого количества народа. Совсем еще юная девушка, она всю жизнь провела в замке отца, и королевский двор всегда видела исключительно в фантазиях. Наверное, и сейчас отец ни за что не взял бы ее с собой, но так уж вышло, что юная леди Лорелея оказалась при дворе Акелона даже раньше отца.
Она хорошо помнила ту ночь, когда внезапно проснулась и поняла, что не одна в комнате. В тот же миг на ее рот легла узкая ладонь в перчатке, еще пахнущей свежей кожей. А негромкий женский голос с едва заметным акцентом приказал не дергаться.
Лорелея сохранила смутные воспоминания о самом похищении. В памяти остались только бесконечный бег, когда единственной разумной мыслью остается желание, чтобы ветки не попали в глаза. Очень прозаично. Даже поднятая в замке отца тревога не прибавила похищению романтизма: Лорелея всерьез опасалась, что случайно пущенная стрела может попасть и в нее. Как она потом поняла, опасалась не без основания.
Так леди Бейрак оказалась в лагере Акелона. И пока не приехал отец, с ней обращались как с благородной, но пленницей. А позже вся эта суматоха, дракон… украдкой девушка бегала на него смотреть. Издалека, разумеется, не подходя ближе. Она видела лишенного глаза мага, который о чем-то беседовал с огромным чешуйчатым зверем. Дракон вызывал восхищение и благоговейный трепет, хотя Лорелея отлично знала, насколько он опасен.