Она сделала несколько робких шагов к двери, ожидая моей реакции. Этот спектакль повторялся уже много раз, и ей был известен его исход. Я подошел к ней, обнял и прижал к себе. Она была миниатюрной, тоненькой, похожа на куклу, а не на женщину. Вот что привлекло меня в ней. Я почувствовал, что ей нужназащита . Прекрасный хрупкий цветок. Невозможно было изгнать из себя эти ощущения, невозможно было подавить их. Скольких мужчин это погубило… и скольких еще погубит!
– Не говори так, любимая. Ты – самое дорогое, что у меня есть. Я умру сам – но не позволю тебе умереть. Я готов страдать целую вечность, я готов страдать дольше – только бы ты была жива. Эта болезнь лишила тебя разума, если ты говоришь такие вещи. Знаю, я не имею права на слабость, но порой мне кажется, что этот замок – моя могила. Что я проживу здесь еще не одну тысячу лет, и Великая Тьма заберет мою душу – а я не сделаю ни глотка нездешнего воздуха.
– У тебя есть право на слабость, мой князь. Оно есть у всех. – Она прикоснулась тонкими пальчиками к моему плечу. – Я всегда рядом.
Во дворе послышался неясный шум. Нофар, мой личный слуга, и его приятель приехали с ночной охоты и вполголоса обсуждали жену хозяйки какого-то кабака, куда заглядывали сегодня. Они были молоды и до сих пор живо интересовались миром людей. Тем самым, в котором я уже давно не находил ничего, кроме подлости, лжи и грязи. Хотя… сегодня впервые за много десятилетий я встретил существо, которое заставило меня усомниться в вездесущности этой повальной болезни человечества – быть смертными . Единственная, не опустившая передо мной глаз. А ведь священник предупредил ее, я слышал это собственными ушами.
Все женщины поглядывали на меня исподтишка, свято полагая, что я не замечаю этого (для того, чтобы чувствовать взгляд, мне не нужно было поворачивать голову). Как открыто она смотрела на меня! Изучала . Как давно я не видел такого взгляда: смелого, любопытного. Взгляд существа, готового к любому исходу событий. Смотрел ли кто-нибудь на меня так после того, мне даровали бессмертие? Единственное, что я помнил – это расступающиеся ряды людей и темных существ в любом месте, где появлялся, и заискивающее "мой князь". Она пошла домой к женщине, которая торгует зеленью на рынке. Интересно, мальчишка-эльф рассказал ей что-нибудь обо мне? Если да, то, бьюсь об заклад, следующая наша встреча ее не обрадует…
– О чем ты думаешь? – настороженно спросила Виргиния, отстраняясь.
Я уже давно понял, что мне следует быть осторожнее с мыслями – она читала их легко, как открытую книгу – но на этот раз с собой не совладал.
– В городе я увидел смертную девушку. Светловолосая, голубоглазая… Удивительное создание.
Виргиния отошла на пару шагов и посмотрела на меня. Ревность – вот что я прочел в ее взгляде. Ревность! Самое глупое чувство, которое только может испытывать бессмертное существо. Мы живем так долго, что рано или поздно понимаем бессмысленность любого страха. Она так молода. Какой долгий путь ей предстоит… У меня не было права ее обвинять.
– Кто она? – поинтересовалась Виргиния, вскинув подбородок.
– Не знаю. Я увидел ее впервые.
– Я хочу ее , – произнесла она тоном, не терпящим возражений.
Что-то болезненно сжалось у меня внутри. Чувство, которое я никогда не испытывал прежде, и поэтому не знал ему названия.
– Я хочу ее, почему ты молчишь?!
– Я приведу ее тебе. Завтра вечером.
– Буду ждать с нетерпением. – Она улыбнулась и присела в изящном реверансе, а потом взяла меня под руку. – Я хочу прилечь. Мой князь составит мне компанию?
Интелюдия первая
Князь Гривальд
Где же осталось солнце,
Где потерялась трава, что под ногами была мягка?
Теперь у меня нет жизни –
Есть только клетка из вечности, золото и тоска.
Кто бы ни наполнял мое море,
Оно уже пересохло – ни капли, ни ручейка.
Доползешь до чужого русла –
И от ворот поворот, ни жалости, ни глотка.
И бесконечность вновь обнимает сердце –
Ни вздоха, ни взгляда вдаль.
Ты обещала сказку, ты мне казалась чудом –
Хрупкий ночной хрусталь.
Между обманом и правдой
Граница не толще кружева – розовая вуаль.
И превратилась в дым моя сказка,
Оставив лишь память мне да печаль.
Я уже тысячи лет не ощущаю холода –
В шаге до Ада, мыслью уже на дне.
Я открываю глаза и слышу твой голос –
Мы были вместе в прекрасном сне.
Столько зим я поставил на черное –
Так суждено ли сбыться моей весне?
И раз за разом я просыпаюсь в кошмарный сон
В знакомой мне тишине.
Часть третья
– Эй, сестрица Изабель, не отставай! А то потеряешься – что я потом буду делать?
Себастьян сопроводил слова жестом – точнее, помахал в воздухе большой плетеной корзиной, которую держал в руках. Изабель, в свою очередь, обхватила свою корзину – точно такую же, только поменьше – и побрела за молодым человеком, который прокладывал им путь в рыночной толпе. Солнце скрылось за горизонтом, и о нем напоминали только розовевшие облака. Неподходящее время для посещения рынка, но вернувшаяся домой Грета велела им купить хлеба и овощей для больной соседки-вдовы, матери большого семейства. Изабель отправилась в город, а Себастьян пошел с ней в качестве носильщика. Маленький Клаус хотел увязаться с ними, но ему объяснили, что в такой час ходить по улицам небезопасно. Когда он начал упрямиться, Себастьян напомнил ему вчерашнюю историю с Гривальдом – и Клаус тут же передумал.
Изабель шла вдоль прилавков, внимательно осматривая оставшиеся овощи. Попадись там что-нибудь дельное, она, скорее всего, не обратила бы на это внимания, потому что думала о своем. Ночью они почти не спали, и поэтому она улучила минутку для того, чтобы подремать после обеда. Ей приснился прекрасный сон. Изабель оказалась в замке князя – вовсе не темном, а светлом и очень красивом, полном дорогой мебели, статуй из гладкого прохладного мрамора и гобеленов. Хозяин встретил ее тепло, его глаза, которые она помнила совсем другими, холодными и печальными, улыбались. Девушку проводили к столу – за ним сидела княгиня, одетая в прекрасное платье из белого бархата и золотого шелка. А вокруг стола бегали дети. Много мальчиков и девочек разного возраста. Одного из них – совсем малютку – княгиня держала на руках. То был ребенок, которого незнакомая Изабель женщина вчера отдала князю. Чудесный сон… как же ей не хотелось просыпаться! И она отдала бы все за то, чтобы увидеть князя еще раз. Ну, хотя бы одним глазком! Что до этих глупых сказок про вампиров – какая разница? Люди боятся непонятных вещей: привидений, вампиров. Зато почему-то не опасаются живых. Хотя порой следовало бы.
– Сестрица Изабель! Ты всегда такая рассеянная? Чем тебе не нравится вот этот товар? Давай, набирай. Иначе мы будем ходить по рынку целую ночь.
Девушка бросила на сопровождающего недоуменный взгляд, но Себастьян уже отвел глаза. Впрочем, это не помешало ему заметить, как она небрежным движением заправляет за ухо прядь волос и склоняется над овощами. Он предпочел бы не знать, что занимает ее мысли, но, увы, знал, хотя читать их не умел. Это умение ему Великая Тьма не даровала. Сказать по правде, она много чем его обделила, но он не имел привычки жаловаться на судьбу. Кто знает, как обстояли бы дела, если бы выпал другой жребий? К примеру, если бы он был чистокровным темным эльфом? Да еще и сыном короля, пусть и не наследником? Был бы он счастлив? Неизвестно. Но он – не сын короля. Зато сын королевы. Точнее, любимой подруги короля, той эльфийки, которая родила ему сына-наследника. Сын королевы и смертного мужчины, имени которого она, наверное, даже не спросила – а, соответственно, не сообщила и Себастьяну тогда, когда он подрос и задал вопрос. Ему хотелось верить, что то был благородный человек, пусть он и провел с его матерью одну-единственную ночь.
Вот и подумайте – как рассказать о таком? Люди-то ладно, им можно врать о чем угодно, они доверчивы как маленькие дети. А как рассказать темному существу? Кто поверит в то, что эльфийка родила ребенка от смертного? Эльфы – не вакханки, которые рожают от всех подряд, разве только не от вампиров. Темное существо-полукровка! Да сама Прародительница о таком не слыхивала. Расскажи светлой фее – будет смеяться. Темная фея покрутит пальцем у виска. Брат-эльф шарахнется, как от чумы. И не дай Великая Тьма рассказать оборотню! Этот поднимет на смех так, что услышит вся округа. Себастьян чувствовал себя чужим в эльфийской деревне. Он не был уверен, что придется ко двору в мире смертных, но принял свое решение и убежал из дома за несколько дней до своего "темного совершеннолетия" – пятнадцатого дня рождения.