- Ты всегда завтракаешь так рано?
- Я вообще ранняя пташка, - заметил Виктор, разрезая бриошь.
Один кусочек он положил на тарелку и принялся намазывать сначала маслом, а потом толстым слоем джема, стоявшего рядом с кофейником в красивой фаянсовой вазочке.
Мейбл с любопытством наблюдала за его действиями, не в силах оторвать взгляд от его загорелых рук. Ей до боли захотелось почувствовать их прикосновение.
- А этой ночью я вообще не мог заснуть, - продолжил он.
- Надеюсь, ты не заболел?
- Нет, просто мне было о чем подумать. Налить тебе кофе?
- Да, пожалуйста, - кивнула Мейбл и, взяв половинку бриоши, потянулась за джемом, как оказалось абрикосовым, ее любимым.
Она ела медленно, с наслаждением, вспоминая события вчерашнего дня. Виктор все-таки уговорил ее отложить отъезд домой, но не на день, как они договаривались сначала, а до конца недели. Мейбл сопротивлялась изо всех сил, смущенная тем, что придется столько времени пробыть в его обществе, однако он сумел убедить ее, что небольшой отдых во Франции пойдет ей только на пользу.
Виктор с улыбкой наблюдал, как она намазала второй кусочек бриоши и принялась с аппетитом есть.
- Уютно мы устроились, верно? - заговорил он наконец, добавив не без иронии: - Завтракаем в тишине и покое, как супружеская пара.
- Странные у тебя мысли, - покачала головой Мейбл.
- Да, ты права. Мы не только не супруги, но даже никакая не пара.
- Вот именно. Мы и знаем-то друг друга не слишком хорошо.
- Действительно, - согласился Виктор со смехом. - За всю жизнь мы виделись всего три раза.
- Какая превосходная память! - усмехнулась Мейбл.
Возможно, ты не поверишь, но я помню все наши встречи до мельчайших деталей. И даже свое первое впечатление о тебе.
- И какое же оно? Как я тогда выглядела, по-твоему?
- Как перепуганный кролик.
- Ну, спасибо! - фыркнула Мейбл, сердито сверкнув глазами.
- Да-да! - кивнул Виктор. - Я увидел тебя именно такой. Помню, твои волосы были заплетены в косу, а на передних зубах блестели металлические скобки. Ты смотрела на меня с ужасом, словно перед тобой находился сам дьявол во плоти.
- Еще бы! Ты порядком напугал меня, вырвавшись из дверей как… бандит, удирающий с места преступления. Если бы следом не вышла тетушка Пам…
- Забавно, что ты выбрала слово "бандит", - пробурчал недовольно Виктор. - Именно так обозвала меня твоя бабушка. Потому-то я и убежал из вашего дома.
- Не может быть! - удивленно воскликнула Мейбл.
- Еще как может. Старушка вдобавок весьма прозрачно намекнула на мое происхождение: дескать, все мы корсиканские чудовища и маленькие наполеоны.
Мейбл раскрыла глаза, не веря услышанному. Ей, конечно, была известна история неудачного визита в Англию французских родственников, но таких подробностей она не знала.
- И что не устраивало бабушку в твоем происхождении? - Она недоуменно развела руками.
- Да брось ты! Не старайся казаться такой наивной, - тяжело задышал Виктор. - Выходцев с Корсики многие считают этакими мафиози, отождествляя их с сицилийцами. К тому же, когда мои родители решили пожениться, отец был простым поваром, что оскорбляло твою семью. Да и еще моя мать забеременела до замужества, что, по представлениям твоей бабушки, более чем неприлично. Немудрено, что английские родственники перестали с ней знаться. Спустя много лет мать приехала к твоей бабушке в надежде наладить добрые отношения. Ей это казалось возможным, потому что мой отец к тому времени уже владел на Лазурном берегу дюжиной ресторанов. У него появилась возможность оплатить мое образование в одной из самых престижных английских школ. Однако твоя бабка почему-то была уверена, что мой отец разбогател нечестным путем. Мысль об иных способах достижения благосостояния и не приходила ей в голову. Старушка даже поверить не могла, что я учусь на юридическом факультете. Она считала, что мне суждено пойти по стопам своего "преступного" отца.
Мое будущее представлялось пожилой леди в двух вариантах: или я стану официантом в какой-нибудь забегаловке, или займусь бизнесом своей семьи, то есть стану гангстером. Ни больше, ни меньше!
Мейбл положила на тарелку недоеденный кусочек бриоши. После рассказа Виктора ей почему-то совершенно расхотелось есть.
- Послушай, мне трудно во все это поверить…
- А как иначе объяснить неприязнь, которую до последнего времени испытывали друг к другу Эггертоны и Корте? Я старался закрывать на это глаза, но трудно было не заметить столь очевидной истины. К тому же мне легко вообразить, каким представляла меня твоя бабушка. По роду своих занятий мне часто приходится разбирать в суде дела всяких подонков…
- Но папа не мог… - начала было Мейбл, однако сразу умолкла, подумав, что на самом деле ничего не знает об отношении своего отца к семье Корте.
Патрик Эггертон был очень сдержанным и терпимым человеком, и просто не верилось, чтобы он мог открыто высказаться в поддержку мнения бабушки. Правда, налаживать отношения со сводной сестрой и ее мужем Шарлем старый судья тоже не спешил…
Впрочем, присланное из Франции приглашение на крестины, казалось, сдвинуло дело с мертвой точки, отец даже настоял на поездке Мейбл к дальней родне.
- У меня есть предложение, - нарушил молчание Виктор. - Надо отложить разговоры о прошлом и извлечь как можно больше пользы из твоего пребывания здесь. Ведь должны же мы когда-нибудь поближе узнать друг друга.
- Интересно, каким образом? - насторожилась Мейбл.
- Давай отправимся в Париж на целый день, - улыбнулся Виктор очаровательной улыбкой. - Посмотрим город, посетим известные ресторанчики, где подают самые вкусные и знаменитые блюда французской кухни.
- А как же твои гости? Ведь ты же не можешь бросить их.
- Это гости моей матери и Рози с мужем, я же всего лишь предоставил для праздника свой дом. Кроме того, почти все родственники после завтрака собираются разъехаться по домам. Так что нашего отсутствия никто и не заметит. Соглашайся!
Неожиданно Мейбл так сильно захотелось провести с Виктором этот день, что она отбросила все сомнения и решительно произнесла:
- Идет! Только дай мне десять минут на сборы.
Мейбл была в восторге от вылазки в Париж. Сначала Виктор повел ее в Лувр, где они провели три часа, переходя из зала в зал и любуясь величайшими творениями живописи. В конце концов, от обилия впечатлений голова у Мейбл пошла кругом, и Виктор предложил отправиться куда-нибудь перекусить. Вскоре они уже сидели за столиком, защищенным от солнца пестрым зонтом, и ожидали заказанные блюда, непринужденно беседуя о том о сем.
- А ты, оказывается, прекрасно разбираешься в живописи, - заметила Мейбл.
- Видишь ли, как ни странно, но я интересовался не только учебниками по юриспруденции.
- Это заметно. Не скрою, твои познания в области искусства производят впечатление и даже вызывают зависть.
Она умолкла, потому что у столика появился официант с бутылкой шабли. Потом он подал страсбургский паштет, телячью грудинку под соусом "бешамель", спаржу с шампиньонами, сыр и ананас. За обедом Мейбл рассказывала о своей жизни, о сыне.
- Похоже, у тебя не так уж много развлечений, - заметил Виктор. - Прогулки с сынишкой по полям и рощицам в окрестностях Бирмингема и все? Не густо.
- Я вполне счастлива, - живо возразила Мейбл.
Он посмотрел на нее с сочувствующим выражением на лице.
- Ну что ж, наверное, ты предпочитаешь простой деревенский образ жизни.
Мейбл рассмеялась.
- Да не миндальничай, называй вещи своими именами. Похоже, ты считаешь меня деревенской простушкой, этаким несмышленышем…
Виктор смущенно улыбнулся в ответ, и для Мейбл осталось тайной, помнит ли он, как посмеивалась над ней Лорна пять лет назад, когда они гостили на Корсике. Сестра при каждом удобном случае поддевала ее, называя несмышленышем и подчеркивая, что та еще совсем ребенок по сравнению с ней. Дело же было в том, что обе они влюбились тогда в Виктора и Лорна старалась оттереть младшую сестру в сторонку от предмета своего обожания. А позже Мейбл застала ее в объятиях Виктора. Это случилось вечером в одном из уютных уголков на заднем дворе дома. Влюбленная парочка слилась в жарком поцелуе, страстно прижимаясь друг к другу и не скрывая желания…
- Я лишь хотел сказать, что человек, которому приходится крутиться в светской суете, легко забывает истинные ценности. На самом деле я завидую твоему образу жизни, - пояснил Виктор.
- Выходит, собственное существование не устраивает тебя?
Он залпом осушил бокал, в котором еще оставалось немного вина.
- Большую часть времени мне приходится проводить в судах. Иногда по долгу службы я выступаю в роли адвоката субъектов, к которым не испытываю ни малейшей симпатии. Поэтому мне больше по душе обязанности обвинителя.
- Ты сейчас ведешь какие-нибудь дела в английских судах?
- Нет, - покачал Виктор головой. - В последнее время я занят в Париже.
- Вот как? Но Лорна… - Мейбл осеклась.
Ей меньше всего хотелось заводить разговор о сестре, которая утверждала, что Виктор уехал по делам из Парижа и на крестинах племянниц не будет.
- Что ты хотела сказать о Лорне? - поинтересовался он.
- Ничего особенного, забудь. Я слыхала, что ты не сможешь появиться на крестинах, так как будешь выступать на процессе. Как обвинитель или как адвокат?
- Как обвинитель. Но процесс уже завершился.
- Может, расскажешь, в чем заключалось дело?