И все же… Пытаясь вызвать у себя в воображении образ Гари с его зеленоватыми глазами, светящимися одобрением при виде ее наряда, Эйва чувствовала, что он заслоняется другим человеком… Его лицо тут же возникало перед ее мысленным взором. Смуглое, погруженное в раздумья… Лицо, которое достаточно было только вспомнить, чтобы сильнее забилось сердце…
4
Эйва была вне себя от ярости.
Перед ней на постели лежала круглолицая юная блондинка с переломом обеих ног, которые были забраны в неуклюжие гипсовые повязки и через блок на проволоке подвешены к потолку. Девчонка капризничала, чтобы позабавить своих приятелей, которые пришли навестить ее.
- Не пойму, почему в вашем дурацком лазарете не дают мартини?! - повторяла она уже, наверное, в сотый раз. - В конце концов, я плачу за пребывание здесь! Я заплатила за отдельную палату! Тебе из-за меня повысят зарплату, медсестра! Я просто умираю от жажды! Хочу мартини!
- Слушай, сестренка… Ну, в самом деле, не будь такой тормозной, - насмешливо проговорил темноглазый молодой человек с налаченными волосами и усиками. - Знаешь, что Бинни сегодня вынесла на тех чертовых волнах? И не жалуется, заметь! Она идеальный пациент для вас и заслуживает вознаграждения.
Выражение лица Эйвы оставалось каменным. Она боялась говорить, так как чувствовала, что не сможет сдержаться и выдаст то крайнее презрение, которое она испытывала ко всем беззаботным богатым разгильдяям, которые едут в Сисайд на своих спортивных тачках, пренебрегая всеми ограничениями в скорости, которым плевать на предупреждающие знаки о высоких приливах, расставленные вдоль всего берега. Они все равно берут свои доски и лезут в воду.
Родители Бинни - так друзья звали свою избалованную подружку - уже прислали ей четыре десятка роз из Сан-Франциско и в данный момент летели сюда на личном самолете, чтобы поскорее отправить свою ненаглядную девочку домой, к "домашнему специалисту", как они сообщили по телефону доктору Стонтону.
- Можете мне поверить, я жду не дождусь, когда меня увезут отсюда, - капризно говорила Бинни, теребя своими пухлыми ручками край простыни. - Это морг какой-то!
Эйва приготовила раствор гипосульфита, как распорядился доктор Стонтон, чтобы Бинни поспала и восстановила силы перед дорогой домой, и без особых церемоний вколола иглу в мясистое предплечье избалованной девушки. Та ойкнула.
Не обратив на это никакого внимания, Эйва, сделав укол, строго посмотрела сверху вниз на пациентку. Она помогала доктору Стонтону в операционной, когда тот три часа колдовал над этой блондинкой, борясь за ее ноги, которые были в таком состоянии, что их впору было ампутировать без всяких разговоров. Девчонка не удержалась на доске и попала в один из множества опасных водоворотов ниже мыса. Она не могла выбраться оттуда примерно минуту, но этого было достаточно для моря, которое жестоко мстило новичкам за их неопытность. Захваченная волнами доска несколько раз, будто молот, обрушилась на ноги несчастной, переломав их во многих местах.
- Мне очень жаль, что тебе не нравится наша больница, Бинни, - не сдержавшись, сказала Эйва. - Но поверь, когда ты покинешь нас, мне тоже не будет жаль расставаться. Что же касается морга, то советую тебе нанести как-нибудь ознакомительный визит в наш, местный. Ты увидишь там много молодых людей, которые еще так недавно жили и дышали, катались в своих машинах на больших скоростях, а потом нарушили пару раз пляжные правила, и в итоге лежат сейчас на столах безжизненные, всеми забытые, никому не нужные. Трогательная картина!
Парень с налаченными волосами расхохотался:
- Слушай, только не надо нам читать проповеди, сестричка! И лучше не тормози с мартини. Я могу принести бутылочку из "Лас-Пальмаса", и мы вместе ее здесь…
- А вы убирайтесь! Вон отсюда! Немедленно!
Эйва схватила парня за руку. Тот весь напрягся, вырвался, отступил на шаг назад и сжал кулаки. Лицо его приобрело зверское выражение.
- Ты слышал ее! Марш отсюда! - вдруг раздался за спиной Эйвы низкий, словно стальной голос.
Эти слова были сказаны негромко, но в интонации чувствовалось что-то очень страшное. Глаза доктора Стонтона, отражавшие его настроение, едва не метали молнии. Он переводил свой горящий взгляд с одного нагловатого юного лица на другое, а потом замкнул его на Бинни, которая смотрела на него во все глаза, испытывая одновременно обиду и страх.
- Ты едва не потеряла свои красивые ножки, дорогая, - жестко сказал ей доктор. - Твои кости были раздроблены на мелкие осколки, сухожилия и мышцы раздавлены и разорваны на куски. Четыре хирурга и три неутомимые, ни на что не жалующиеся медсестры, включая и ту, что стоит сейчас перед тобой, все еще бодрствуют по твоей милости, как бодрствовали и те три часа, когда спасали тебя.
Стонтон подошел вплотную к кровати больной и наклонился так, что его глаза были всего в нескольких дюймах от выкатывавшихся от страха глаз девушки. Она лежала на кровати, будто парализованная, боясь пошевелиться. Мысли о богатом папе и домашнем специалисте, как и мысли о мартини, в данный момент уже не занимали ее голову.
- Слава богу, что все обошлось! Слава богу! Ты снова будешь ходить, танцевать и даже заниматься серфингом, если эта травма тебя ничему не научила. Но если ты сломаешь ногу еще раз, будь то в волнах или в баре, при падении с табуретки, я предупреждаю тебя - к нам за помощью лучше не приходи!
Друзья Бинни, пятясь, вышли из палаты. Опущенные плечи красноречиво выражали их крайнее смущение. А девушка вышла из затруднительного положения традиционно - расплакалась.
Доктор Стонтон выпрямился и взял Эйву за руку, чем несказанно удивил ее.
- Пойдемте. Пойдемте отсюда сейчас же!
- Но… я должна здесь дежурить еще целый час!
- Никаких "но"! - прорычал он. Затем вдруг мягко улыбнулся и вполголоса проговорил: - Прошу вас. Мне необходим кофе и необходимы вы, поэтому я отчаянно хочу, чтобы вы со мной его выпили. Коридорная посмотрит за Бинни положенное время. Я распоряжусь.
Сердце Эйвы радостно пело, когда она спустя несколько минут вошла в кафе с доктором Стонтоном.
Его темные глаза смотрели на нее, и в них светилось полное понимание и поддержка. Доктор Стонтон сделал заказ, а когда официантка ушла, спросил:
- Так, значит, у вас есть характер?
- Временами прорывается, - засмеялась Эйва, не сводя глаз с его пальцев, которые беспрерывно двигались от солонки к пепельнице.
Неожиданно доктор протянул руку через столик и взял руку Эйвы, крепко сжав ее.
- Но я думала, вы станете упрекать меня, - продолжала девушка, чувствуя, как у нее перехватывает дыхание. - Ведь, если по правилам, я не имела права так…
- Вы имели полное право! - резко оборвал он. На скулах у него заходили желваки. Видимо, Стонтон снова вспомнил неблагодарную Бинни и ее друзей. - Судя по всему, вы едва ли не единственный человек в этом городе, который так же, как я, смотрит на эти проклятые несчастные случаи, связанные с неосторожностью, лихачеством и…
- Доктор Стонтон! Где доктор Стонтон! Доктор, пожалуйста, в радиологию! Доктор Стонтон! - вдруг раздался взволнованный голос.
В глазах доктора промелькнула искорка неудовольствия, но он тут же взял себя в руки, грустно улыбнулся, развел руками и поднялся из-за столика.
- Увидимся еще. И скоро, я надеюсь. Как у вас со вторниками?
- Да, то есть… Да! Обычно я хожу на пляж… - запинаясь, пробормотала Эйва.
Стонтона снова позвали. Он нетерпеливо кивнул, давая понять, что сейчас идет.
- Отлично. Тогда, может быть, я смогу совместить свое свободное время с вашим. Как насчет ближайшего вторника? Днем у мыса Морри?
- Днем?..
- В три часа.
Не дождавшись ее ответа, доктор быстро вышел из кафе. Вслед ему растерянно смотрела официантка - Стонтон забыл оплатить чек. Женщина проводила взглядом широкоплечую фигуру, не скрывая восхищения.
- Боже, что за мужчина! - воскликнула она, ни к кому не обращаясь. - Какая улыбка! Я никогда прежде не видела, как он улыбается.
Эйва не удержалась от смеха и полезла в карман за деньгами, чтобы заплатить за кофе. Официантка вспыхнула, пробормотала извинения и убежала.
Эйва тоже раньше никогда не видела на лице доктора Стонтона улыбки. Ею овладело такое радостное возбуждение, что она буквально на крыльях принеслась к постели Бинни. Ее сердце замирало, когда она вспоминала каждое его слово, каждый жгучий взгляд и взвешивала в уме их значимость.
Неужели ее праведный гнев произвел на доктора такое сильное впечатление, что он даже пригласил ее на кофе? И не потому ли он захотел еще раз встретиться с ней на пляже и поговорить о вещах, которые, очевидно, волновали его? Эйва никак не могла понять столь неожиданное пробуждение в нем интереса к своей персоне. Может, другие медсестры кажутся ему слишком вялыми и лишенными эмоций? А может, увидев сверкающие глаза Эйвы и ее разгоряченное лицо, он вспомнил о другой женщине, которая была горяча, как породистая скаковая лошадь… Ведь именно так Китти описывала его погибшую жену.
Эта мысль постоянно проникала в тот уголок ее души, в котором поселилось счастье, постоянно тревожила ее, пока она, собравшись с духом, не изгнала ее полностью. Нет, она не станет анализировать мотивации доктора Стонтона - почему он пригласил ее на кофе, почему захотел встретиться во внерабочее время. Она решила полностью положиться на волю ветров и прилива… и очень хотела надеяться, что чудо будет длиться еще долго.