Драгоценный дар - Александра Торн

Она - блестящая владелица знаменитого журнала, независимая бизнес-леди, женщина, которая после кошмарного развода не доверяет всему роду мужскому. Однако обаятельный журналист не желает беспомощно смотреть, как темные тени прошлого губят жизнь той, о которой он мечтал долгие годы. Той, которая должна рано или поздно принять драгоценный дар его безумной неистовой страсти…

Содержание:

• Пролог 1

• Часть первая 2

• Часть вторая 38

• Примечания 59

Александра Торн
Драгоценный дар

Пролог

Пилат сказал ему: что есть истина?

Евангелие от Иоанна, 18, 38

В делах людей прилив есть и отлив,
С приливом достигаем мы успеха,
Когда ж отлив наступит, лодка жизни
По отмелям несчастий волочится.
Шекспир, "Юлий Цезарь"

Хьюстон, штат Техас, 1992 год

Он возненавидел Пин Морган-Стрэнд с первого взгляда.

Не слишком удачное начало для собеседования с работодателем, подумал Ари Раппапорт. Он стоял в дверях кабинета Пич и ждал, когда она соизволит его заметить. Она изучала содержимое какой-то папки. Наверное, его личное дело.

Ее внешность заставила его поморщиться - будто пальцем провели по стеклу. От нее так и пахло деньгами - большими деньгами - техасскими деньгами.

Что и говорить - выглядела она шикарно. Костюм наверняка от Шанель. И духи тоже. Ее ногти, кроваво-красные и такие длинные, что ими мог бы гордиться китайский мандарин, красноречиво говорили о том, что за всю свою жизнь она ни секунды не занималась тяжелым трудом. И вообще каким-нибудь трудом. А ее волосы - светло-русые - были именно того розоватого оттенка, который в этом месяце считался супермодным. И уж конечно, прическа ее была выше всяких похвал.

Но больше всего его поразила ее женственность. Это была та терпкая, резкая женственность, с которой сталкиваешься разве что в очень дорогих (или очень дешевых) ночных барах. Пич Морган-Стрэнд излучала женственность столь же явственно, как самка-насекомое испускает феромоны. Несмотря на весь ее лоск, в ней было что-то волнующее, необузданное. Необычайно сексуальное.

Он думал, что никогда больше не почувствует этого. И ему очень не нравились ощущение болезненной пустоты в области сердца и щекочущее покалывание в чреслах. "Черти бы ее взяли, - сердито подумал Ари. - И я тоже хорош. Нашел о чем думать, когда решается вопрос о месте главного редактора в ее журнале!"

Он почти уже решил убраться отсюда, но тут она подняла глаза. В них сияло и переливалось изменчивое море. Сегодня они были зелеными, в цвет ее изумрудного наряда. А завтра они станут синими или серыми, и даже фиалковыми, в зависимости от того, что она наденет. Однако гораздо больше, чем цвет глаз, его поразило их выражение.

Ранимые. Грустные. Любопытные. Серьезные. Очень умные.

Он принадлежал к тем журналистам, которые пишут кратко и точно, но сейчас не мог подобрать то единственное слово, что правильно бы описало выражение ее глаз.

Она встала, обошла стол и протянула руку:

- Очень рада познакомиться с вами, мистер Раппапорт.

Ее голос обволакивал Ари, словно сладкий, густой сотовый мед. Рукопожатие оказалось неожиданно крепким. И прохладным. А вот его собственные ладони были влажными.

Она была крупнее, чем он предположил вначале - вероятно, носила десятый размер, - и ниже ростом. Как раз ему по плечо. И при этом она как-то умудрялась смотреть на него сверху вниз.

Берт Ханраан сказал, что она на шесть лет старше его. А ему тридцать один. Однако выглядела она гораздо моложе.

- Я тоже рад с вами познакомиться, миссис… - Он запнулся, не зная, какое обращение она предпочитает - миссис Стрэнд или миссис Морган-Стрэнд. Черт побери всех этих "свободных" женщин, пишущих свои имена через дефис, подумал он. Настроение у него совсем испортилось, и он хмуро закончил: -…миссис Морган-Стрэнд.

Ее веселый смех застал его врасплох.

- Невозможно произнести, да? Мой муж Герберт хотел, чтобы я оставила девичью фамилию. Сказал, что хочет, чтобы весь мир знал, как он гордится тем, что женился на дочери сенатора Моргана. Но друзья зовут меня Пич. Надеюсь, вы не будете возражать, если я стану звать вас Эри?

Он возражал.

Она произнесла Э-ри вместо А-ри. Он приклеил на губы некое подобие улыбки и поправил:

- Ари.

- Необычное имя, - сказала она и повела его к дивану, на вид очень дорогому. Кожа. Настоящая, не подделка. Похоже, итальянская.

Однако он здесь не затем, чтобы болтать о дорогой мебели и итальянской коже. Ему нужна работа, а не лучший друг.

- Еврейское, - объяснил он и подумал, что убежит без оглядки, если она скажет, что некоторые из ее лучших друзей - евреи. - Оно означает Лев.

Миссис Морган опустилась на низенький диван и жестом указала ему на стоящее рядом кресло. Опытный администратор никогда не допустил бы подобной ошибки. Она подчеркнула разницу в их росте - в его пользу. Он смотрел на ее макушку. Если только она каждый день не подкрашивает волосы, то рыжий - ее естественный цвет. "Интересно, - подумал он, - а внизу живота у нее волосы такого же цвета?" - и почувствовал, как вспыхнуло его лицо при этой мысли.

- Я прочла ваше досье, - сказала она, - оно производит большое впечатление. Только у меня один вопрос. Почему журналист - обладатель Пулитцеровской премии - хочет руководить таким небольшим провинциальным журналом, как "Техас изнутри"?

Ари не хотелось оскорблять ее, сказав, что считает эту работу синекурой. И будь он проклят, если начнет объяснять, почему больше никогда не вернется к прежней работе - работе журналиста, занимающегося расследованиями. Но солгать он тоже не мог. Врать у него никогда не получалось.

- У меня больше нет карточки АРР.

- Что это такое?

Он застонал про себя. А еще называет себя издателем.

- Это Ассоциация репортеров и редакторов, занимающихся журналистскими расследованиями. Послушайте, миссис… э… Пич, я уже три года не работаю, и у меня кончились деньги. Ваш шеф отдела искусств, Берт Ханраан, сказал мне, что вам нужен главный редактор, - и вот я здесь.

- Вы всегда идете так напрямик, Ари? - На этот раз она правильно произнесла его имя.

- Да. Это часто избавляет от ненужных проблем.

"Избавляет от проблем, как бы не так", - подумала Пич, стараясь сохранять спокойствие и невозмутимость. Она читала в глазах Ари боль так же ясно, как и в глазах своих сыновей, когда они приходили к ней с разбитыми коленками и сердцами.

У нее возникло внезапное желание обнять Ари, крепко прижать к себе и прошептать на ушко те ласковые слова, какими исцеляла она своих мальчиков. Однако она подозревала, что ничто в мире не сможет исцелить этого человека.

Берт Ханраан рассказал ей, что случилось. В машину Ари подложили бомбу. Но в тот день автомобиль взяла его жена. По лицу Ари было видно, что он до сих пор не может простить себе этого.

Отчаяние делало его еще более привлекательным. Пич считала свой брак счастливым, и все же сердце ее забилось сильнее, когда она увидела его в дверях. Ари был высокий, черноволосый и очень красивый.

При таком росте - примерно шесть футов и три дюйма - он выделялся в любой толпе. И плечи у него широкие - как у пловцов. Казалось, его потрепанный, давно вышедший из моды пиджак сейчас лопнет по швам. В этом человеке чувствовалась сила.

Черты лица Ари были совершенны, как у античных статуй. Высокие скулы, большие зеленые глаза, черные пушистые ресницы. Брови изгибались такими правильными дугами, что напоминали крылья чайки, а полная нижняя губа намекала на большие запасы чувственности.

Аристократический нос не позволял назвать его просто миловидным. На его фоне блекли все так называемые голливудские мальчики.

Да, в нем чувствовалась порода. И имя ему шло. Он в самом деле походил на льва с черной гривой, изгнанного из прайда.

Короче говоря, он был мужчиной, за которого можно отдать жизнь. И одна бедняжка уже отдала.

- Вы, конечно, понимаете, что на это место претендуют несколько кандидатов, - начала Пич и сделала паузу.

Любой другой на его месте тотчас принялся бы уверять ее, что лучшей кандидатуры ей не найти, начал бы расхваливать свои достоинства, деловые качества.

Ари ничего не сказал.

Молчание затянулось, и Пич поспешила прервать его:

- Должна вас предупредить, что, хоть журнал и принадлежит мне, я все время в отлучке. Семья, благотворительность, светская жизнь… Я предоставляла прежнему главному редактору полную свободу действий и не вижу причин менять эту политику. Но памятуя о характере вашей прежней работы… Цель нашего журнала - показать Техас с наилучшей стороны. Если вы предпочитаете показывать изнанку - личную, финансовую или политическую, - вы нам не подойдете. Я не потерплю в своем журнале духа "желтой" прессы.

- Я не собираюсь возвращаться к журналистским расследованиям, даже близко не хочу подходить к ним. И буду совершенно удовлетворен беззубыми статейками.

- Беззубые статейки? - вспыхнула уязвленная Пич. - Что плохого в том, чтобы показывать людям светлые стороны жизни?

Лев не укрощен, поняла она с испугом, когда он наклонился к ней так близко, что она могла разглядеть золотистые прожилки в радужке его глаз. И к своему изумлению, обнаружила, что его близость ее волнует.