Неужели его привлекала печаль, таящаяся в ее глазах? Простое сочувствие к такому же несчастному человеку? А сама она понимала, что несчастна - или ему это просто кажется? Ари провел без сна довольно много предрассветных часов, размышляя над этим вопросом.
По мере приближения к Медицинскому центру машин становилось все больше и больше. Он увидел пару телевизионных автобусов, толстые антенны которых были подняты к небу, словно фаллические символы, и понял, что приехал.
Как и во всех больницах, в здании стояла тошнотворная смесь запахов антисептика и лекарств. Отогнав вызванные этим запахом воспоминания, Ари поспешил к справочному окну в приемном покое.
- В какой палате лежит сенатор Морган?
Женщина взглянула на него весьма недружелюбно, и он прекрасно понял почему.
- Вы не первый задаете этот вопрос. Подождите на улице. Администратор больницы готовит комнату для журналистов, где вы сможете задать свои вопросы о состоянии сенатора.
Несмотря на холодный тон, Ари был ей благодарен. Если она отшила его, значит, отшивает и других репортеров, охотившихся за интервью. При виде такого количества представителей прессы ему стало не по себе. Похоже, положение еще серьезнее, чем он думал.
Ари достал удостоверение журнала "Техас изнутри" и показал его дежурной.
- Я работаю с дочерью сенатора. Она меня ждет. Пожалуйста, скажите мне, где она находится.
Пока есть жизнь - есть и надежда.
Пич металась по комнате ожидания возле отделения интенсивной терапии, утешая себя этим избитым клише. Стены были выкрашены ярко-желтой краской, стулья и диваны обтянуты веселеньким пледом. От этого почему-то становилось еще страшнее.
После обследования в больнице врач сказал Пич, что сенатор держится собственными силами. С тех пор прошло уже два часа. Больше никаких сообщений не поступало.
Это хорошо или плохо? Почему им никто ничего не говорит?
- Сядь, дорогая, - сказала ей Белла с дивана. - Твое хождение взад и вперед заставляет меня нервничать еще больше.
Пич рухнула на диван рядом с ней.
- Господи, как мне хочется сейчас закурить сигарету!
- Ты же бросила курить много лет назад. Почему ты не звонишь Герберту? Ты бы почувствовала себя спокойнее, если бы он был здесь. - Белла задавала этот вопрос уже в третий раз.
- У него операция маммапластики.
- Но ты говорила, что это утром. Наверное, он уже закончил. Правда, дорогая, мне бы хотелось, чтобы он был здесь и наблюдал за тем, как лечат твоего отца.
- Ради Бога, он же специалист по косметической хирургии, а не кардиолог, - взорвалась Пич. Увидев в глазах Беллы боль, она тут же пожалела о своих резких словах.
В этот миг перед ними возникла медсестра, словно материализовалась из воздуха.
- Мой отец… - начала Пич.
Голос ее замер. Она не смогла закончить предложение "Мой отец умер?".
- Состояние вашего отца не изменилось, - торопливо ответила медсестра. - Внизу вас спрашивает человек, который назвался вашим главным редактором.
Пич открыла рот. Ари? Здесь? Зачем?
Герберт Стрэнд уже много месяцев не чувствовал себя так хорошо. Он поступил правильно, сказав о разводе, убеждал он себя, даже если время выбрано не идеально. Теннисный матч он выиграл, операция маммапластики прошла без сучка без задоринки, и к тому же сегодня пришли две новые пациентки.
Он взял историю болезни следующей пациентки, прочел имя на обложке и довольно улыбнулся. Клотильда Дисновски была его удачей. Еще один добрый знак, подумал он, открывая дверь в смотровой кабинет.
Он сделал ей несколько косметических операций: сначала ринопластику, потом провел имплантацию кожи щек и подбородка и операцию век. Последней, но далеко не самой простой была операция груди три месяца назад. Результаты получились впечатляющими. Как в поговорке, сделал из дерьма конфетку.
Войдя в кабинет, он увидел, что она сидит на столе для осмотра и болтает ногами. На мгновение она показалась ему скучающей маленькой девочкой - но всего лишь на мгновение. Никто бы не назвал ее девочкой, заглянув в глаза.
- Как у вас дела? - спросил он, вглядываясь в ее лицо в поисках признаков нежелательных осложнений, например, отторжения имплантатов.
Она перестала болтать ногами.
- Прекрасно.
Он взял ее за подбородок, чуть поворачивая голову вправо и влево, изучая результаты своей работы. Просто великолепно. Никто, глядя на эту женщину, никогда и не подумает, что ее лицо - искусственное.
Герберт отошел к столу, сделал несколько пометок в ее карточке, потом снова повернулся к ней.
- Как ваша грудь?
Она начала расстегивать блузку.
- Посмотрите сами, доктор.
Он давно привык, что женщины пытаются флиртовать с ним. Но в данном случае этим и не пахло. У мисс Дисновски был возлюбленный, кажется, ее коллега, от которого она была просто без ума. Она сняла блузку и расправила плечи, чтобы получше показать идеальную грудь размера 3-С.
- Кажется, я велел вам носить лифчик.
- Мне он не требуется.
"Она права. Я превзошел самого себя", - думал Герберт, пока осматривал и ощупывал ее груди.
Ее соски стали твердыми под его прикосновениями. Клотильда Дисновски была горячей штучкой.
- Вы ощущали какой-либо из тех побочных эффектов, которые мы с вами обсуждали перед операцией?
Она торжествующе улыбнулась:
- Ни единого. Никогда не чувствовала себя лучше.
Герберт в последний раз посмотрел на нее, отметив идеальную симметрию, которой никогда не бывает в природе.
- Теперь можете одеться. Когда закончите, мне бы хотелось видеть вас в своем кабинете.
- Что-то случилось?
- Хочу с вами кое о чем поговорить.
- Я не застенчива, доктор. Вы можете говорить сейчас.
- Очень хорошо, мисс Дисновски. Как вы отнесетесь к тому, чтобы поехать со мной на медицинский симпозиум через несколько месяцев?
Она чуть сдвинула брови.
- Я не из таких девушек. Кроме того, я люблю другого.
- А я не из таких врачей, мисс Дисновски. Я планирую использовать вас как образец моей работы.
Выражение глаз ее стало вдруг очень неприятным.
- Док, я никому не позволяю себя использовать.
Черт бы побрал эту самоуверенную бабу. Но ему очень хотелось похвастаться ею перед коллегами.
- Съезд состоится в Палм-Спрингз. Вы там когда-нибудь бывали, мисс Дисновски? Там очень красиво. Вы будете жить в роскошном отеле. Я не стану отнимать у вас слишком много времени. А зато вы получите оплаченный пятидневный отдых в самом солнечном городе страны.
- Не знаю. Моему другу это может не понравиться.
- Может быть, он выкроит время и поедет с вами? Вам нет необходимости принимать решение прямо сейчас. Моя секретарша свяжется с вами через пару недель.
Он вышел, не дав ей возможности ответить. После того как она немного подумает и припомнит все, что слышала о Палм-Спрингз, она сама позвонит его секретарше.
Мисс Дисновски была сегодня его последней пациенткой. У него еще масса времени, чтобы забрать из дома свою одежду до ужина, решил Герберт, открывая дверь личного кабинета.
Он снял белый халат, который надевал во время приема, поднял трубку и собрался было набрать свой домашний номер, когда в дверь постучали.
- Кто там? - недовольно спросил он.
Его секретарша заглянула в кабинет.
- Боюсь, у меня плохие новости, доктор. У вашего тестя, сенатора Моргана, сердечный приступ.
- Звонила моя жена?
Секретарша покачала головой:
- Нет, передавали по радио. Сенатора Моргана отвезли в Медицинский центр. Хотите, я позвоню туда и узнаю…
- Я сам это сделаю, - ответил Герберт, кивком головы отпуская женщину.
Черт! Ему все же не удастся забрать свою одежду сегодня.
Ари сразу почувствовал витающий в воздухе запах смерти, едва переступил порог. Возможно, Пич и ее мать еще не признались в этом самим себе, но весь их облик - бледность, невидящие глаза, сгорбленные плечи - говорил о том, что Блэкджеку не выкарабкаться.
- Что вы здесь делаете? - спросила Пич.
- Я услышал о вашем отце и подумал, что вам может понадобиться помощь, чтобы справиться с репортерами.
Пич растерянно заморгала:
- С репортерами?
- Уже сейчас перед больницей стоят два автобуса телевидения, а в холле сидит десяток репортеров. Если кто-нибудь не выступит перед ними с заявлением, они вскоре начнут разыскивать вас и вашу мать.
Пич совсем растерялась.
- Почему они не могут просто оставить нас в покое?
- Добывать новости - их работа.
- Сейчас я не могу с ними разговаривать.
- Буду рад сделать это вместо вас - если только доктор Стрэнд не предпочтет сам этим заняться.
Где, черт возьми, этот самоуверенный ублюдок? Он что, не понимает, как Пич в нем нуждается?
- Это очень любезно с вашей стороны, - вмешалась Белла Морган. - Я собиралась звонить ответственному секретарю мужа, Рэндольфу Сперлингу, и просить его прилететь из Вашингтона, чтобы заняться прессой. Но он доберется сюда только через несколько часов.
- Как сенатор?
- Они говорят, что он держится собственными силами, - не знаю, что это может означать. - От отчаяния голос Пич стал тоньше, - Нам позволяют видеться с ним только по десять минут в час.
- Принести вам что-нибудь? Может быть, кофе?
Пич покачала головой:
- Мне не надо. Уже почти подошло время идти к папе.
- Я тоже не могу ничего проглотить, - сказала Белла.