- Девочки, вы где? Пойдемте, подружим. Мы вам Гореловку нашу покажем, - взывал в абсолютной темноте пьяный голос. Казалась, что он принадлежит огромному ужасному косматому мужику. Шурочке стало страшно. Она вспомнила свои сны, которые видела лет с двенадцати. В снах за ней гнался темный человек. Шурочка бежала в ужасе, так как знала: если поймает, он сделает с ней что-то плохое, стыдное. Человек каждый раз ее ловил, и каждый раз она просыпалась в страхе и с сердцебиением. А теперь сон будто стал явью: черный человек ворочался в черной комнате и искал ее, Шурочку.
- Блин, что делать с этими пьяными уродами? - прошептала Эльвира Шурочке.
- Хоть бы мальчишки наши вмешались, что ли. Или куратор, где он там?
- Эй, мужики, шли бы вы отсюда, - как бы в ответ на ее слова раздался неуверенный, Игорюнин кажется, голосок, - зачем девчонок пугаете?
- Это кто там нас посылает? - мигом среагировал один из пришельцев, - а ну, покажись, проверим, у кого яйца больше! Ничего с вашими девками не сделается, им понравится. Прошлый раз городские приезжали, дружили с нами, и ничего. Эй, мать вашу так, где вы там, не видно ни х… выходите, говорю. Васька Перец к вам пришел, гулять зовет, не вы…сь.
Шурочка с Эльвирой вжались в угол возле самых дальних от входа кроватей, потом к ним пробрались на ощупь Ира с Леночкой.
- Так, девчонки, пробираемся по стеночке к краю занавески и аккуратно, без шума выбираемся наружу, - распорядилась Эльвира. - Кто-нибудь видел, где тут у них милиция?
- Какая тут милиция? Участковый если, да и тот спит, наверное, - зашептала Ира.
- О, шепчут чего-то, - обрадовался пьяный Перец, затопал в их направлении, наткнулся на кровать и рухнул в проходе. - Девки, кончай вы…ся, выходи! Колян, помоги подняться!
- Васька, ты где? Щас я тебя нащупаю, - откликнулся Колян сиплым баритоном.
Пока Колька с Васькой занимались друг другом, девчонки аккуратно по стеночке проскользнули за край занавески, выбрались на мальчишечью половину спортзала и рванули к выходу. Шурочка вылетела в "предбанник" и заметила, что скоба от крючка, на которую запиралась дверь, вырвана "с мясом". Во как в гости-то рвались! Следом за ней с топотом неслась Ирка Зинченко.
- Эй, вон они, давай к выходу, - среагировали на топот незваные ухажеры.
Девчонки вылетели за ограду и остановились на дощатом тротуаре. В небе ярко светила луна, и в ее свете им стало смешно, что они испугались каких-то алкашей. Шурочка взглянула на часы - час ночи..
Тем временем из спортзала вывалились две совершенно нестрашные фигуры. Один из алкашей оказался худым высоким мужичонкой со спутанными волосами, второй - коренастым белобрысым недоростком "метр с кепкой".
- И от этих секс-гигантов мы драпали, как зайцы, - фыркнула Ира. - Это их испугались наши мальчишки? Да ткни пальцем - завалятся, Казановы зачуханные!
- Девочки, а вот и мы, - отсалютовал им "метр с кепкой", потерял равновесие и повис на долговязом приятеле. - Пойдемте дружить.
- Слушай, как там тебя… Вася? - начала Эльвира.
- Перец, - то ли кивнул, то ли изобразил поклон коротышка.
- Слушай, Вася, у вас в Гореловке что, так принято по ночам врываться в чужой дом и пугать женщин?
- Чего? - не понял Вася и оглянулся на клуб. - Это не дом, это спортзал.
А мы кто, по-твоему, - спортивные снаряды, что ли? - психанула Эльвира. - Значит, так. Если сейчас не уйдешь, пожалуюсь директору совхоза. Мы сюда приехали вам помогать урожай собирать, а вы тут к нам пьяные вламываетесь, мальчишкам нашим угрожаете, нас пугаете. Хочешь с нами знакомиться - приходи завтра. Трезвый. Тогда и посмотрим, что ты за Перец.
- Не, Колян, ты слышал? Не нравится им, что мы пришли! Да и пошли вы на х… лахудры городские. У нас свои девки - во! И не ломаются. Директору она пожалуется! Да я этого директора… - Колян уводил Ваську дальше по улице, а тот во весь голос рассказывал, что бы он хотел сделать с директором.
- Боже мой, какой ужас, - сказала Шурочка. - Элька, ты молодец, что их послала. Я так испугалась, до сих пор дрожу.
- И я, - пискнула Леночка. - Я думала - все, изнасилуют и никто на помощь не придет.
- Эти?! И не мечтай, - фыркнула Эльвира, и девчонки зашлись звонким хохотом: перенервничали, нужна была разрядка.
Все четыре подруги были совершенно разными, но удивительно точно дополняли друг друга. Решительная и волевая Элька, безалаберная и веселая Шурочка, пухленькая кокетка Ира и смешливая робкая Леночка, попавшие в одну группу волею судеб, а в одну комнату - волею какого-то клерка из деканата, замечательно уживались и ладили друг с другом. Шурочка смотрела на подруг: невысокая смуглая Эльвира хохотала, запрокинув темноволосую голову, толстушка Ира приседала от смеха, хлопая себя по полным ляжкам и тряся светлыми кудряшками, Леночка беззвучно вздрагивала от смеха, и кончик русой косы, перекинутой на грудь, мелко вздрагивал в такт.
- Вы чего тут делаете в такое время? - подошел откуда-то куратор их группы. Этого бесцветного мужичка со смежной кафедры девчонки раньше не встречали. В поездке он держался тихо и незаметно, ничем не афишируя ни свой статус, ни свое присутствие. Во время инцидента девчонки о нем со страху вспомнили. А его, выходит, и не было в зале!
- Э-э-э, Сергей Анатольевич, - начала было Шурочка…
- Анатолий Сергеевич, - поправил тот.
- Да, Анатолий Сергеевич! К нам вломились местные, пьяные совершенно, чуть не побили наших мальчиков, приставали к нам, - выпалила Шурочка.
- Мы так испугались! Мы от них убежали! - пожаловалась Леночка.
- Ну и молодцы, - не понятно кого похвалил куратор: то ли местных, то ли девчонок - Идите, ложитесь спать, завтра вставать в девять. Я поговорю с директором совхоза.
- А если они опять придут?
- Не придут, идите.
Девчонки вернулись, улеглись по кроватям, и Шурочка еще с час ворочалась - и прислушивалась, и боялась.
Глава 5
Всех студентов отправили работать на току, ворошить зерно для зерносушилки. Всех, кроме Шурочки. Шурочка уже второй день кашеварила в деревенской столовке. Все получилось так, как она и предполагала. Назавтра же на кухню потребовалась помощница, так как собственных сил кормить ораву из двадцати шоферов и десяти (пока десяти, через неделю обещают привезти еще двадцать) студентов у местных поварих не хватало. Шурочку определили варить суп и компот и чистить картошку на гарнир. Второе и салат делали другие.
Поварихи работали в две смены, два человека менялись через день. Шурочка ни с кем не менялась. Ей надо было вставать в шесть утра и бежать готовить завтрак, потом чистить бак картошки (а то и два, если на гарнир было пюре), одновременно варить бульон из говяжьих мослов. С трех до шести у нее был перерыв, а потом - еще два часа работы. В воскресенье обещали сделать выходной.
Суп и гарнир в столовой варили в огромных электрокотлах. Котлы стояли на специальных подставках, высотой доходили Шурочке до груди и были похожи на круглые стиральные машинки, даже воду в них наливали так же, из шланга. У Шурочки дома была такая, только у их машинки бока были окрашены белой краской, а котлы сияли хромом. Даже кнопочки "пуск" и "стоп" у котлов были почти на том же месте. А там, где у машинки прицеплялись круглые валики, через которые выжимали белье, у котлов торчали какие-то не то манометры, не то градусники. Шурочка не очень разобрала.
Говяжьи мослы для бульона были такими огромными, что не помещались даже в эти машинки-электрокотлы, и поварихи рубили их на большой колоде, предварительно срезав все мясо - оно шло на гуляш.
Гуляш жарили на большой прямоугольной сковородке, и к этому священнодействию Шурочка пока приглядывалась. Поварихи поджаривали тонко нарезанные кусочки говядины, обильно посыпали их мукой, добавляли лук, воду, томатную пасту, лавровый лист и в итоге получали мягкое ароматное мясо в густой коричневой подливке.
В первый день Шурочке выпало работать в смене с грузной пожилой поварихой по имени Анна Михайловна. Повариха была одета в не очень свежий белый халат, из-под колпака выбивались волосы, выкрашенные в медно-рыжий цвет. У Анны Михайловны была какая-то неправильная внешность: крупный нос с горбинкой, густая черная черта на месте бровей, глаза в белесых неподкрашенных ресницах и ярко-алая помада на тонких губах. Повариха хлопотала по кухне, называла Шурочку "деточкой" и "доченькой" и рассказывала про своих детей. У нее их трое, старший сын Мишка - скотник на ферме. У него жена доярка, на Доске почета ее портрет висит.
- Может, видела, деточка? Светленькая такая, молоденькая?
- Видела, - обрадовалась Шурочка, вспомнив красавицу с Доски почета. - Кажется, Ирина… Бригг! - вспомнила Шурочка необычную фамилию.
- Ага, ага, она это. Мы Бригги, из немцев мы, - закивала Анна Михайловна. - Потом еще дочка у меня, Лизавета, в совхозе бухгалтером работает, двух пацанов одна тянет. У ней муж в тюрьме сидит.
- За что сидит? - Шурочка во все глаза уставилась на повариху. Она впервые разговаривала с человеком, у которого кто-то из родственников сидел в тюрьме.