– Таинственная вы женщина, мисс Хилари Смит. Расскажите-ка мне о себе, чем вы, скажем, занимаетесь, кроме разглашения своих детских психотравм.
Ей, может быть, и хотелось бы рассказать Эвену о том, какое у ее отца своеобразное чувство юмора, но она ведь его практически не знает. Кроме того, ей хотелось пристыдить его за то, что он так легко относится к вопросу детских травм, хотя почему-то она знала, что это не так.
– Я пишу путевые заметки, – соврала она, – я свободный художник. А вы?
– Специалист по летательной технике, по профессии и по призванию, кроме того, иногда и сам летаю.
Поджав под себя ноги, она повернулась к нему.
– Вы, что ли, делаете бизнес на том, что катаете на самолетах богатых да знаменитых?
– Богатых – да, знаменитых – редко.
Холли кивнула, теперь главное было отвернуть разговор от себя самой. Кроме того, у него такая интересная работа.
– Ну и куда же вы летаете?
– А куда угодно. Последние несколько месяцев четыре раза был в Южной Америке, в основном в Перу.
Кондиционер, наконец, выгнал из салона весь перегретый воздух, и он захлопнул свою дверь.
– Очень приятно возвращаться, – он включил скорость, потом повернулся к ней с многозначительной улыбкой, – и очень приятно встретиться с вами, Хилари.
Никто и никогда не улыбался ей так, как он это делал сейчас, а если кто и улыбался, то никогда до этого еще не испытывала она такого непосредственного и телесного отклика. В глубине его глаз таился вызов: они будто говорили: "Ты только позволь, и мы так чудесно время проведем".
Его чувственная энергия продолжала врываться в нее, как свежий ветер жарким полднем, выветривая все ее сомнения. Она расслабилась в своем кресле, и ей почти щекотно было от осознания того, что она сохранила инкогнито.
– Я тоже очень рада знакомству с вами, Эвен. Еще раз большое спасибо за то, что вы поискали ключи от моей машины и предложили подвезти меня. Я остановилась в Кейпшелл, прямо за мостом.
– Я тоже.
– У вас отпуск?
Он кивнул и вырулил со стоянки, направляясь в сторону моста на северной оконечности парка Дюнайленд.
– Мне летный врач сказал, что пришла пора заняться загаром, а может быть построить несколько песочных крепостей и встретиться с Хилари Смит, – он взглянул на нее. – Нет, я серьезно, наш летный врач просто с ума сходит, если мы по три года летаем без отпуска. А вы?
– Я просто отдыхаю.
– Ах, Хилари Смит, такая красавица и такая лгунья – интригующее сочетание.
Чтобы хоть как-то перевести разговор, она быстро продолжила:
– А вы говорили про Перу, вы во время землетрясения там не были?
– Был, – он посмотрел на нее и увидел, что она смотрит в зеркало заднего вида. Она все еще стесняется, что согласилась поехать с ним. Совершенно определенно, она убегала от кого-то на пляже, и теперь явно не хочет говорить о себе. Так кого он везет, кто она такая – наводчица в бегах, красавица, спасающаяся от ревнивого любовника или кто-то ее шантажирует?
"Лучше не давить", – подумал он. Терпение, терпение всегда вознаграждается, он решил помолчать, пока она сама не заговорит. До чего же она все-таки смотрится, в той части, конечно, которая ему видна, а очки эти, она носит будто броню, что же за огнедышащий дракон ей угрожает? Кто или что могло заставить ее пешком пойти до города в этот адский зной? Терпение, терпение, утешал он себя.
Чтобы как-то собраться с мыслями, Эвен принялся глядеть в окно, подозрение, конечно, не в его духе, но ведь она сейчас могла идти вдоль обочины и вероятно тащить сандалию, а то и обе с порванными тесемками. Красота диких слив и прочие непричесанные прибрежные растительности не могли заглушить его мыслей, ведь она могла и вовсе не дойти, могла хватить солнечный удар и вообще Бог знает, что.
– Ну так вы мне расскажете или нет, – спросила она, перебивая его мысли.
– О чем? О солнечном ударе, о сжимающих кольцо осады злодеях, о чем?
– О землетрясении, на что это похоже?
– Оно меня до смерти перепугало. Мы были в Куско и пол-отеля, в котором я жил, снесло напрочь.
– А вы не пострадали?
– Нет, а вот чистильщик сапог в холле сломал ногу. Слава Богу, аэропорт не вышел из строя. Мы отправили его самолетом в Лиму, и представляете, этот мальчишка никогда, оказывается до этого, самолетами не летал и от сочетания современного лайнера с адской болью у него съехали набекрень мозги, и он решил, что он возносится на небеса…
Эвен покачал головой.
– Представляете, какая это удача, если что-нибудь подобное происходит при вас?
Холли кивнула и спросила:
– А что с ним потом стало?
– На той неделе я получил факс от своего клиента – парень выздоравливает и хочет снова полетать.
Холли засмеялась вместе с Эвеном.
– Знаете, вы ведь чудесную вещь сделали, вот так помогли, ведь дети – они беспомощны, если случается катастрофа. Как бы мне хотелось, чтобы на свете было побольше таких людей, как вы.
Она явно расслаблялась, ему очень хотелось, чтобы так все и продолжалось.
– Похоже, подобные темы вас особенно интересуют, – заметил он.
– А я – добровольный помощник в Лемонэйд, – заявила она, – это организация, занимающаяся помощью при катастрофах, там дети помогают детям на самом элементарном уровне. Содержат мойки для машин, выгуливают собак, чистят гаражи и тому подобное. А заработанные деньги направляют на помощь другим детям, которые попадают в катастрофы.
– Вы не шутите? Звучит очень достойно. А вы сами чем именно заняты?
Холли вжалась поглубже в сиденье и принялась теребить ремень безопасности. Уж слишком просто с ним говорить, надо получше следить за своими словами.
– Ну, я просто марки наклеиваю, конверты отправляю, вот и все. Лучше вы расскажите-ка мне побольше о Перу.
К тому времени, когда они припарковались у небольшого ряда магазинов в Кейпшелл, она безостановочно смеялась над его рассказом о нескольких пугливых ламах, на которые он натолкнулся среди древних развалин строений инков.
– Мне там кое-что купить надо, пойдете со мной?
Холли едва не согласилась, но стоило ей глянуть в окно, как действительность тут же взяла свое. Слишком людно, слишком большая опасность быть узнанной.
– Вы идите, я здесь подожду.
Она смотрела, как он входит в маленькую зеленую лавку, и на нее вдруг нахлынула новая волна подавленности. Что он будет делать, если кто-нибудь узнает ее прямо пока они вместе? Она вспомнила массовую сцену на прошлой неделе на Мэдиссон-авеню. Что он подумает, если узнает про плакат с ее обнаженной задницей, который идет по десять долларов за штуку? Она вздрогнула. И кто это только сказал, что в жизни есть справедливость? – не иначе, как тот самый чудак, который заявил, что браки заключаются на небесах. Эвен вернулся через несколько минут и принес с собой два бумажных пакета. Бросив их на заднее сиденье, он указал подбородком на один из них.
– Его надо сразу в холодильник. Вы не против, если я закину это к себе домой?
Еще несколько минут в его обществе.
– Я не против.
– Ну вот и хорошо, а потом мы позвоним дилеру, чтобы узнать о запасных ключах.
Холли откинула за ухо прядь волос и улыбнулась. Машина наполнилась энергией Эвена, и места для подавленности не осталось.
– Вы обо всем заботитесь, вы всегда столь добры к незнакомым людям, у которых трудности?
Эвен засмеялся.
– На самом-то деле именно этим я и занят по долгу службы, сглаживаю острые углы с нашими клиентами. Ну, хватит о работе, у меня отпуск. – Он посмотрел на пакет побольше.
– А в этом у меня для вас подарок.
– Для меня?
Она удивленно посмотрела на него и засмеялась. Он протянул ей пластмассовый тюбик, и она прочла: цинковая мазь.
– Зачем вы мне это купили?
– Ну, кто-то же должен был об этом позаботиться. У вас нос так горит, что ночью можно будет электричество не включать.
В те времена, когда она была моделью, она пользовалась столькими мазями для загара, что впору было открывать ими торговлю, сегодня же она просто-напросто забыла это сделать. Холли опустила солнцезащитный козырек на лобовом стекле и склонилась к зеркальцу, прикрепленному к нему. Застонав, она резко вернула козырек на место. Поскольку он тоже пригнулся, чтобы посмотреть, лица их оказались в нескольких дюймах друг от друга.
– Я думала, что шляпа поможет мне с этим справиться.
– Правда? – голос его звучал вкрадчиво, и он придвинулся еще чуть ближе.
– А на пляже вы почему-то поправляли эту шляпу каждый раз, стоило лишь вам посмотреть в мою сторону.
Холли почувствовала, как во рту у нее пересохло.
– Я не знала, что вы…
– Что я тоже на вас смотрю? Да я глаз от вас оторвать не мог.
Эвен протянул руку, чтобы снять с нее очки, но тут кто-то забарабанил в стекло.
– Э, приятель, поезжай домой, и там с ней целуйся, мне припарковаться негде, а я товары привез.
Эвен повернулся и увидел в боковом окне огромную ухмыляющуюся физиономию в обрамлении двух сложенных рупором ладоней, прижавшуюся к стеклу. С губ Эвена сорвалось короткое ругательство, но он одарил человека улыбкой и приветственно махнул ему рукой. Прикрывая лицо одной рукой, Холли вжалась в сиденье.
"Не так уж все и плохо, – говорила она себе, – могло быть гораздо хуже, как, например, когда тот журналист Денис Кратче выследил ее с микрофоном в дамской уборной". И все равно она поймала себя на том, что еще глубже вдавливается в сиденье, она смотрела, как Эвен, глядя в боковое зеркальце, трогается с места. С добродушной сдержанностью он оглянулся через плечо и прокомментировал происшедшее: