В следующем году она наконец-то защитила свою кандидатскую. Они отпраздновали это в его любимом ресторане в торговом центре. Она разослала свое резюме в университеты по всей стране, и Питер стал волноваться, что им придется переехать. Но так получилось, что единственное серьезное предложение о работе, которое она получила, было из ее университета. "Хмм, когда я поступала сюда в магистратуру, я не могла себе представить, что обоснуюсь в этом городе, – сказала она. – Похоже, мы останемся здесь надолго…" Питер был счастлив.
Она начала свою первую работу на полную ставку, но в их жизни мало что изменилось. Она была так же занята, как раньше, и ей часто приходилось проводить вечера в своем кабинете, готовясь к завтрашним лекциям.
Она теперь платила половину ипотеки. Финансовая сторона их взаимоотношений была несколько странной. У них были отдельные банковские счета, и ни один из них не знал о том, как у другого обстояли дела в смысле денег. Когда они ходили в рестораны, они делили счета пополам. Вещи общего пользования, такие, как то скандинавское раскладное кресло в гостиной, оплачивались тоже совместно. За продуктами они ездили по очереди, и затраты на них никогда не обсуждались. За все личные вещи они платили сами, независимо друг от друга.
Иногда Питеру казалось, что два человека, живущих в их доме, не имели ничего общего, за исключением ведения совместного хозяйства. Она была вся в своей работе, своих коллегах и своих друзьях. Приходя домой, она рассказывала ему во время ужина о многочисленных событиях, происшедших в тот день в ее жизни. Ну, а ему приходись просто вставлять в ее монолог несколько слов о своих торговых операциях. Он знал, что что ничего связанное с фондовым рынком ее нисколько не интересовало.
Питер как-то размышлял обо всем этом в разгар бабьего лета. Настоящее лето давно прошло, но погода была несезонно теплой, как будто август решил сыграть на бис. Он смотрел из окна на деревья на их заднем дворе, все еще покрытые пышной листвой, и думал, что очень скоро они станут золотисто-желтыми, как последнее "ура" перед стылой неподвижностью зимы.
И с той же ясностью, что была в воздухе, он понял, что перепоручил компьютерам записывать и запоминать ее жизнь, но они могут запомнить только eе внешнюю сторону. Они могли запечатлеть, как она выглядела и что она делала в доме в такой-то день, но они ничего не знали о ее внутренней жизни, о ее радостях и сожалениях, о том, что она бы, наверное, назвала "настоящей ею". Требовались человеческая душа и человеческая память для того, чтобы сохранить все это от падения в тот бездонный темный колодец, который называется "прошлое".
Когда она вернулась домой с работы, у него был для нее большой сюрприз. Он сообщил ей, что хочет читать все, что читала она, и, конечно же, все, что она писала. "Дорогой, это тебе быстро наскучит, – сказала она. – Я часто читаю очень специальную литературу. Литературные влияния, лингвистический анализ, разные мелкие подробности из жизни людей, которых давно уже нет и которые интересуют, может быть, трех человек во всем мире, таких же профессоров английского, как я". ‘Ну и ничего, – ответил Питер, – у меня полно свободного времени, и если мне будет трудно что-нибудь понять, в этом доме есть эксперт, который сможет мне помочь! Я хочу начать с книг, которые ты прочитала для своей кандидатской; надеюсь, я смогу в них разобраться. И пожалуйста, дай мне все статьи, которые ты написала, начиная со своего магистерского тезиса". Она отнеслась несколько скептически к полезности этого порыва души Питера и к его долговечности, но подумала, что если ему нечего больше делать, пусть он все это читает. Она ушла в свой кабинет и вернулась, неся несколько толстых книг и тонких пачек бумаги, скрепленных скрепками, явно копий ее статей. " Хорошо, ты можешь начать с этого. Когда ты все это прочтешь, я тебе дам что-нибудь еще," – сказала она.
Книги были трудны, но все же не так трудны, как она думала. От него не требовалось ничего написать на основе этих книг. Ему не нужно было даже читать те их главы, которые не использовались в ее работах. Он продирался через ее статьи и затем находил в книгах те места, на которые она ссылалась. Затем он прочитывал несколько страниц около этих мест, пытаясь понять логику ее рассуждений. Иногда он не знал чего-нибудь, что и она, и книги считали само собой разумеющимся, тогда она ему это разъясняла или давала другую, более легкую книгу. У них начались разговоры за обеденным столом о том, над чем она работала все годы их знакомства. Он потом просматривал их записи, чтобы лучше запомнить, что она ему рассказала. Питер был рад, что установил камеру на потолке прямо над столом. Ему нужно было наверстать упущенное и узнать все, что происходило в ее профессиональной жизни, пока он ремонтировал ванные и устанавливал новые окна.
Еще через год ей исполнилось тридцать…
~~~
Они теперь жили очень устоявшийся жизнью. Большинство людей, наверное, нашли бы ее скучной, но она им вполне подходила. Он сосредоточенно торговал акциями, следил за порядком в доме и читал книги и статьи, которые она ему давала. Ее жизнью была ее работа. Если она хотела пригласить друзей или коллег, она говорила ему заранее, и он исчезал из дома. Гости знали, что у нее есть партнер, с которым она живет, но никогда его не видели и предпочитали не задавать вопросов.
Какой-то интернетовский гуру порекомендовал ему заоффшорить свои торговые операции и свел его с людьми, которые могли ему в этом помочь. Питеру эта идея понравилась, в основном потому, что его деятельность стала бы менее заметной.
Скоро он стал владельцем нового оффшорного траста, сформированного на Багамах. Этот траст владел международной компанией, зарегистрированной в Белизе. Компания в свою очередь владела банковским счетом в Антигуа и брокерским счетом в Гибралтаре. Питер решил, что о его торговле акциями теперь действительно вряд ли кто-нибудь узнает, но его беспокоило, что вся эта схема может оказаться чересчур "эффективной" в смысле налогов. Он нашел в их городе специалиста по налоговому законодательству, и тот помог ему организовать компанию, зарегистрированную в штате Вайоминг, через которую Питер должен был пропускать свои доходы от торговли. Они назвали этот симпатичный малый бизнес "Вечные Дела". Налоговик дал ему целый список анкет, которые ему нужно было каждый год заполнять и посылать в налоговую инспекцию. Питер подумал с некоторым опасением, что к тому времени, когда он научится правильно пользоваться всеми этими бизнесами, он упустит что-нибудь очень важное и попадет за решетку, или в одной из стран поменяется законодательство и вся эта схема развалится. Чтобы извлечь хоть какую-нибудь пользу из всей этой головной боли, он перевел свой банковский счет, свою машину и долю в доме на имя "Вечных Дел". Бизнесы хороши тем, что у них нет естественного предела возраста.
~~~
Питеру уже было крепко за шестьдесят, и он как-то с ужасом подумал, что ему больше нельзя водить. Если его где-нибудь остановит дорожная полиция, ему придется показать свои водительские права, и полицейский увидит его настоящий возраст. Чтобы сохранить свободу передвижения, он решил купить самоуправляемую машину, с большим жидкокристаллическим экраном и постоянным подключением к интернету, но без руля и педалей.
Искусственный интеллект в таких машинах все еще считался недостаточно надежным, чтобы полностью доверять ему управление. Самоводители делали свои первые детские шаги в беспорядочном людском мире и, как маленькие дети, должны были быть под постоянным присмотром. От их производителей требовалось встраивать в них так называемый "режим удаленного вождения", а от покупателей – подписка на специальный сотовый доступ к интернету. Перед продажей они расписывались в том, что понимают, что машина не будет пригодна к вождению в удаленных районах, где нет сотового сервиса. Поскольку такие машины были подключены к интернету, в их памяти всегда были самые последние дорожные карты. Они координировали свои решения с другими автомобилями, находящимися поблизости, и со специальным интернет-сервисом, который знал о необычных местных ситуациях, таких, как ремонт или закрытие дорог, объезд или ДТП. Сервис передавал всю эту информацию машине. Если автомобиль не знал, как ему поступить, он всегда мог попросить сервис помочь ему. Если же и машина, и сервис не могли разобраться в ситуации, они передавали управление дежурному по сервису. Дежурный тогда вел машину на расстоянии вручную до тех пор, пока ситуация не прояснялась. Это все могло произойти, например, когда на пути машины встречался неисправный светофор, или требовалось следовать инструкциям дорожных рабочих или полиции.
Питер обо всем этом знал, и все это его устраивало. Он заплатил за машину и за сотовый сервис, и через несколько часов ему позвонили, что машина подъехала к их дому. Питер вышел на нее посмотреть, несколько удивился, что в машине нет водителя и немедленно понял, что он еще не до конца "проникся ситуацией". За исключением указания точки назначения, у человека в такой машине не было никакой возможности влиять на процесс вождения. Питер продал свою старую машину с "ручным управлением" и вернул местным властям свои водительские права.