Лиза с размаху налетела на закрывшуюся за монахиней дверь и в отчаянии вцепилась в дверные косяки. Через несколько мгновений у нее за спиной раздались шаркающие шаги, и мальчишеский голос с хрипотцой произнес:
- Да-а, в первый раз такое вижу.
Лиза сердито буркнула, не поворачиваясь:
- Чего ты еще видишь?
- Ну чтоб я такой ужас внушал с первого взгляда. Обычно дня два все они еще крепились.
- Кто - они?
- Опекуны, кто же еще. Приемные маменьки и папеньки. Но ты, как я понимаю, и в самом деле моя родственница. Тетка, значит? Здорово, тетка.
Лиза медленно развернулась, отвела волосы, упавшие на глаза, одернула платье…
На скуластом личике малолетнего паршивца отразилось искреннее сочувствие.
- Я гляжу, ты выпиваешь? Печально. В этом случае мы долго не продержимся. Прискачет комиссия по опеке, начнет охать и ахать, а потом меня спасут от твоего тлетворного влияния. Ты вот что, тетка, давай договоримся…
- Прекрати меня так называть!
- Почему? Ты же мне тетка по-взаправдашнему.
- Меня зовут Лиза! А тебя… кстати, а как тебя зовут?
- Брюс. Будем знакомы, тетка.
И паршивец с абсолютно серьезным выражением лица протянул Лизе не слишком чистую ручонку. Через секунду Лиза с диким воплем отдернула руку и отпрыгнула в сторону. Паршивец скромно улыбнулся.
- Извини. Не думал, что так клево выйдет.
- Что… что это было?!
- Батарейка и проводки, маленький моторчик в кармане. Чего ты разоралась, не больно же.
- Противно. Как будто таракан по ладони бегает.
- Во, так и надо. Ладно, не буду больше. Все, давай показывай мне мой дом.
И удивительный ребенок отправился на экскурсию по дому, а Лиза - Лиза Кудроу! - бежала за ним на полусогнутых, отвечала невпопад и чувствовала себя малолетней школьницей, к которой неожиданно пришел в гости одноклассник ее старшего брата.
Зато по дороге она смогла лучше разглядеть юного гостя. То есть… хозяина?
Паршивец был на самом деле мальчиком восьми лет. Ничего выдающегося - восемь ему было, на восемь он и выглядел. Белобрысый, зеленоглазый, на загорелом скуластом личике россыпь золотистых веснушек. Волосы густые, подстрижены коротко, но неряшливо, поэтому напоминают соломенную копну. Весь из локтей и коленок - наверняка и то, и другое у него ободранное и ссаженное. Одет…
В Батон-Руж детских приютов не было. Приютских детей Лиза видела всего один раз, в Париже, и на всю жизнь запомнила острое чувство неловкости: она, расфуфыренная и счастливая дурочка с мороженым, - и серая вереница худеньких, бледных, одинаковых детишек.
Паршивец Брюс был одет в приютскую казенную одежду. Мешковатые джинсы, обтрепанные снизу, были подхвачены несуразным ремнем, клетчатая рубашка застегнута под самое горло, из коротких рукавов кургузого пиджачка высовываются стиснутые кулаки…
Только по этим кулакам Лиза и догадалась, что на самом деле парнишка нервничает. Просто не показывает вида, да еще и подзадоривает ее, Лизу, чтобы скрыть собственную неуверенность, а то и страх.
Стремительно обойдя все три этажа, Паршивец вернулся к исходной точке в гостиной и со вздохом вынес вердикт:
- Ясно. Пьющая мать - горе семьи. Хорошо, что я вовремя приехал, иначе ты бы этот дом совсем до ручки довела.
- Знаешь что, Брюс, ты бы все-таки…
- Я тебя не виню. Алкоголь - страшное дело. Есть чего поесть?
- Что? А… да… да, конечно… ты извини, я тебя сегодня не ждала, так что… только хлопья с молоком, будешь?
На скуластом личике загорелось прям-таки безбрежное удивление, смешанное с возмущением.
- Что значит - не ждала? Ты моя опекунша! Где, положим, моя комната? Где игрушки? Где настоящая железная дорога, мяч, кока-кола, ведро мороженого? Тетка! Ты что, не знаешь, чего нужно детям?
И хотя тон у юного нахала был явно клоунский и смотрел он на Лизу с веселой насмешкой, но ей стало вдруг невыносимо, отчаянно стыдно перед этим восьмилетним парнишкой.
Она, взрослая избалованная дура, расклеилась и расхныкалась из-за того, что ее приятели оказались идиотами, а маленький мальчик, у которого на всем белом свете нет ни одного близкого человека, находит в себе силы смеяться, шутить, осваиваться на новом месте…
И в который раз за эти дни Лиза разрыдалась. Она села на корточки и уткнулась лицом в коленки - как в детстве. А через секунду почувствовала, как ей на плечо легла маленькая теплая ладошка, и голос Паршивца Брюса произнес:
- Ты не плачь, тётка… Лиза. Мы теперь зато вместе. Вдвоем. Это уже не страшно. Теперь мы справимся.
Она вскинула на него зареванное, страшное лицо - а он хмыкнул и подмигнул ей.
- А готовить я тебя научу. Ничего сложного. Пока давай, тащи хлопья.
* * *
На ночь она устроила Брюса в собственной комнате, потому что, как ни стыдно ей было в этом признаться, больше ни одна из комнат в доме для жилья пригодной не была. Всюду пыл и запустение, дурацкие чехлы на мебели и заклеенные папиросной бумагой стекла.
Брюс заснул быстро и тихо, и Лиза не выдержала, осторожно подошла к нему на цыпочках, наклонилась. Во сне лицо мальчика стало совсем детским, на нем появилось беззащитное и доверчивое выражение, а потом ребенок вдруг длинно и горестно всхлипнул во сне. Этого слабые нервы Лизы выдержать уже не могли, и она на цыпочках бежала из комнаты в гостиную, где и провела остаток ночи на диване.
Перед самым пробуждением Лизе снились очень добрые, хорошие и правильные сны. Сны про то, какой замечательной опекуншей она станет для белобрысого мальчишки, про то, как они вместе катаются по детской железной дороге, про то, как…
- ТЕТКА!!!
Лиза рывком села на диване. Серебряное платье впилось в тело не хуже колючей проволоки, после вчерашних рыданий почти не открывались глаза, волосы на голове приобрели плотность и структуру прошлогоднего вороньего гнезда. В животе бурчало, во рту плавал отвратительный привкус вчерашнего мартини и кукурузных хлопьев. Полный набор начинающей алкоголички!
Брюс Брайтон, напротив, был свеж и весел, словно птица на ветке дерева. Скорее всего, он не умывался, и уж без всяких сомнений - не причесывался, однако его свежести это почему-то не вредило.
- Подъем! Утро на дворе.
- Ты чего орешь-то? Который час?
- Уже девять.
- Сколько?! Ты с ума сошел, да?
- Сама ты! Ребенку пора завтракать. Между прочим, в приюте мы вставали в шесть, а ели в семь.
- Ужас какой! О Боже, на чем же это я спала…
Брюс критически обозрел свою опекуншу и заметил:
- Надо брать себя в руки, тетка. Ты катишься по наклонной плоскости. Ничего, я за тебя возьмусь. Пошли есть.
- Опять хлопья…
- Зачем? Я их выкинул вообще-то. Нормальный завтрак будем есть.
С этими словами Брюс распахнул дверь в кухню - и Лиза застыла на пороге, вытаращив глаза до пределов возможного.
Кухня была наполнена теплыми утренними ароматами. Кофе, горячие тосты, поджаренный бекон… Небольшой стол был покрыт клетчатой скатертью, на нем стояли две кружки, две тарелки, вазочка с джемом, масленка, молочник.
Честно говоря, Лиза понятия не имела, что все это у нее есть - скатерть, вазочки, кружки… Она уже лет пять не завтракала дома. Да и вообще - только в ресторанах. И уж во всяком случае - не на собственной кухне.
Она осторожно примостилась на стуле, а Брюс, пыхтя, стащил с плиты сковородку с яичницей и беконом. Бурчание в животе стало громогласным, и Лиза невольно облизнулась. Оказывается, есть хотелось очень сильно.
Десять минут на кухне царила тишина, если не считать звона вилок о тарелки, ложек об стенки кружек и довольно явного чавканья. Потом Лиза вдруг опомнилась, поставила кружку на стол и ошеломленно уставилась на мальчика.
- А… где ты, собственно, это все взял?
Брюс и глазом не моргнул. Тон у него был серьезный и немного трагический.
- Это я, тетка, с утра пораньше пошел к вашей местной церкви и стал просить хлебушек. Денег не просил принципиально, только еду. Накидали добрые люди, кто - яичко, кто - джема баночку…
- Кто - кофе.
- Да. Хорошие люди попались, не жмотные.
- Я серьезно спрашиваю. И не зови меня теткой!
- Не сердись. Я отвыкаю, но медленно. А если серьезно - все это было у тебя в холодильнике и в буфете. Надо полагать, ты сюда редко заглядываешь?
- Совсем почти не заглядываю.
- Я сразу догадался.
- Почему это?
- Потому что тут убрано и полный порядок.
Лиза возмущенно фыркнула - и тут же улыбнулась. Паршивец обладал острым языком, но слушать его было интересно.
- Сдаюсь. Ты совершенно прав. Я никогда в жизни не занималась хозяйством. У меня есть приходящая уборщица, она убирается в гостиной и спальне…
- И еще в кухне. И закупает тебе на всякий случай продукты. В заморозке полно мяса и курицы, сегодня наедимся от пуза. Но сначала нам предстоит поработать. Доедай - и пошли.
Сейчас он говорил совершенно серьезно, этот восьмилетний мальчуган с соломенными волосами, и Лиза изо всех сил постаралась сдержать улыбку.
- Слушаю, мой генерал. Каков же план?
- Смеяться будешь потом, когда все сделаем. Я тут подумал, пока готовил…
- Кстати, где ты научился? Все было просто потрясающе!
- Яичницу?! Тетка, ты совсем одичала, я смотрю. Разве сложно вскипятить воду для кофе и пожарить яйца?
- Н-нет, но я…
- Никогда не пробовала. Понятно. Не все сразу. Придумал я вот что: этот дом офигительно большой. Нам двоим такая махина ни к чему. Предлагаю обосноваться на первом этаже.
- Но моя спальня на втором…