* * *
Твердыня смотрелась несерьезно: густой частокол из заостренных пик за земляным валом. Раньше из-за вала торчала одна хлипкая деревянная башня, теперь от нее остались только обломки, которые уже даже не дымились. Лес для крепости тащили с гор - вот они эти горы, дыбятся до неба. Почти весь Перешеек скалистый, талисцам заповедано не сходить на твердую землю.
Твердыня стережет узкий проход, по которому могут пройти карулы, и где они ходили испокон веков, не меняя маршрута. Пока не появился более предприимчивый народ.
Сейчас караван карулов двигался беспрепятственно: обожженные, посеченные дождем обломки на крохотном пятачке земли больше не грозили бедой. Что там, они и напугать-то никого не могли.
Несколько мальчишек даже отбежали в сторону и помочились на ограду.
- Этим дело не кончится, - проговорил Аликан, ехавший бок о бок с Катериной.
На голове у него топорщилась махрами неуклюжая повязка, шерсть казалась потускневшей, но в целом он держался неплохо.
- Через десять лет мы завершим круговой путь опять и снова будем проходить перешейком. А ча-ола опять пришлют людей из городов и поставят здесь новую крепость. Или две крепости. Нас же будет столько же. Или еще меньше. И мы ничего не сможем сделать, потому что люди Талиса не уходят с тропы карулов.
- Кстати, давно хотела спросить… а что такое "талис"? Это область? Божество? Но я не помню у вас… то есть у нас таких божеств.
- Талис значит "путь" на старом языке, - пожал плечами Аликан. - А может, море. Но когда-то мы прокладывали пути по морю.
- Скоро снова будем, - пообещала Катерина.
Под теплым кожухом из шкуры летучей рыбы на ней была надета сумка-планшет из синтетического материала. И в ней лежали карбоновые листы с чертежами самых простых судов: каяков, каноэ, лодок, проа, пирог, кочей, брига с оснасткой и даже - чем черт не шутит! - почти современной шхуны с косыми парусами. Прощальный подарок Стюарта. Он плакал, когда шаттл отвозил ее обратно к талисцам.
Пусть плачет. В конце концов, для них, для корабля, она умерла. А мертвых положено оплакивать.
- Да, вождь, - согласился Аликан. - Будем.
И вдруг добавил невпопад, с болью:
- Если бы только..!
* * *
Талисцам разрешено меняться. Будущее открыто перед ними. Вечный заданный путь - но пройти его можно по-разному.
Несчетное множество шагов по земле и воде - длиннее, чем дорога между звезд.
Так кончается песня о Катилине, вожде Талиса.
* * *
Катилина тогда не оплакивала Чиана, а вот Аликан - да.
Талисцы тогда первыми опомнились от яркого света, да еще гостья со звезд собрала их и повела в бой. Они опрокинули ча-ола.
Но Чиана не было видно, когда Катилина ломаными, неуклюжими фразами звала всех к оружию. И когда они победили, Тотуга, а не Чиан, поднял Катилину на своем плече, чествуя за победу.
Аликан, который наблюдал за боем со стороны, сразу пошел искать брата среди раненых, а нашел среди убитых.
Катилина отыскала их обоих, когда Аликан баюкал истерзанную голову брата у себя на коленях, и выл, сожалея о том, что после каждой встречи расставались они почти врагами, и что он никогда не мог заставить Чиана поверить ему.
Что ж, теперь Чиан в чертогах предков, и может быть, он поймет… Может быть, они ему растолкуют…
Катилина села рядом с Аликаном, вся в крови. Начала ощупывать его лоб.
- У тебя лоскут кожи висит почти, - сказала. - Пойдем, возьмем у Баны бинты. Нужно тебя перевязать, что ли.
- Скажи… - у него только одно было на уме. - Скажи, ты давала ему?.. Из-за этого он?..
- Нет, - Катилина глядела в глаза. - Не успела. Все думала, как обойтись без этого.
- Будь нашим вождем, - попросил тогда Аликан. - Только ты и можешь, звездная. За тобой они пойдут.
- Окей, - ответила Катилина. А когда он не понял, повторила: - Ти-ла, Аликан.