Они желали друг друга. У обоих кружилась голова, но не шампанское было тому причиной, и они это прекрасно понимали.
Подъехав к дому Анны и выйдя из машины, Эдуард подошел к ларьку с надписью "Цветы". Через минуту он стоял перед ней.
- Это вам, - сказал он, протягивая букет алых роз.
Она просияла, с благодарностью приняв цветы.
Эдуард подошел к ней так близко, что Анна почувствовала его горячее дыхание. У нее замерло сердце.
- Когда я смогу вас увидеть? - спросил он тихо, страстно глядя на нее.
Анна была готова упасть в его объятия.
- Завтра, - ответила она и посмотрела ему в глаза.
Он осторожно наклонился и коснулся своими губами ее губ. Дрожь охватила тело Анны. Эдуард нежно обнял ее за талию и прижал к себе. Они слились в долгом жарком поцелуе.
Проезжающие мимо машины сигналили, а прохожие оборачивались. Но влюбленные никого не замечали. Насладившись поцелуем, они обменялись нежными взглядами.
- До завтра! - прошептал он.
Анна помахала рукой и скрылась за дверями подъезда.
"Я не встречала раньше таких мужчин! - думала она, поднимаясь по ступенькам. - В нем столько шарма! Когда он взял мою руку в свои, я почувствовала, что они у него горячие и сильные".
Она представила, будто он гладит ее тело. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
"Он очень нежный. Сильный и нежный, я чувствую это на расстоянии".
На следующий день, выйдя из театра, Анна увидела, что Эдуард ждет ее.
- Перейдем на "ты"? - спросил он, подойдя к ней.
Анна одобрительно кивнула.
- Я отвезу тебя в Райские кущи!
- Так далеко? - Анна рассмеялась.
- Нет, это рядом!
Он обнял ее и поцеловал в губы…
"Мерседес" мчался по загородной дороге. Холмы и перелески оставались позади. Эдуард свернул вправо, выехал на лесную дорогу. Машина остановилась у шикарного особняка.
- Вот это домик! - удивилась Анна, когда они вышли из машины.
- Нравится? - Эдуард поднял с тропинки шишку и подбросил ее вверх. - Сейчас мы зайдем туда, и моя красавица увидит, какой он изнутри.
Особняк представлял собой потрясающее зрелище. Его три этажа воплощали неординарный замысел архитектора. Он был абсолютно белым с высокой асимметричной крышей и напоминал гигантскую взлетающую птицу. Вход украшала причудливая арка. Большие окна пестрели рисунком витража. Третий этаж был полностью обнесен балконом с резными перилами.
Зайдя внутрь, Анна ахнула.
Несколько комнат на первом этаже были выдержаны в стиле "модерн". Светильники свешивались почти до пола. Их лампочки можно было повернуть в любую сторону. Под каждым светильником стоял столик с двумя креслами. Стены украшали абстрактные картины и графика. Уютная кухня была оснащена по последнему слову техники.
- Идем выше!
Эдуард взял Анну за руку и повел по винтовой лестнице на второй этаж.
- Мы расположимся здесь.
Он снял с Анны норковую шубку и кивнул на кожаный диван.
- Я сейчас!
Эдуард спустился на первый этаж.
Анна огляделась.
Кожаная мебель черного цвета была со вкусом расставлена по комнате.
"Это гостиная, - подумала Анна. - Большой стол, мягкие кресла вокруг него. Изысканная посуда за стеклами высоких шкафов. Гобелены от потолка до пола".
Она уютно устроилась на диване.
Декольтированное желтое платье обтягивало ее стройную фигуру. Серьги с изумрудами поблескивали в ушах. Два перстня разной формы украшали тонкие пальчики.
- Вот и наш скромный ужин!
Эдуард вошел с подносом и принялся расставлять кушанья на столе.
Анна замерла.
- И это скромный ужин? - улыбка озарила ее лицо. - Лангет, утка с яблоками и черносливом, бутерброды с черной икрой, орехи в шоколаде и множество различных фруктов!
Пока она рассматривала блюда, на столе появились высокие хрустальные фужеры на тонких ножках и графин красного вина.
- Прошу! - сказал Эдуард, заглянув Анне в глаза, и разлил вино по фужерам.
Они выпили.
У Анны закружилась голова…
Закат вползал в окно оранжевыми лучами. Они преломлялись в калейдоскопе витража, и вся комната наполнялась разноцветными солнечными зайчиками.
Эдуард сел рядом с Анной, одну руку легонько положил ей на колени, а другой погладил по лицу.
- Анна, моя светлоокая Анна!
Он целовал ее лицо и прижимал к себе.
"Никто еще меня так не называл! Как нежны его объятия! Разве могут с ними сравниться объятия моего мужа? Нет, не надо об этом. Только он, мой Эдуард! Больше никого не существует теперь для меня!"
Анна обвила его шею руками и закрыла глаза, страстно отвечая на поцелуи.
Последний солнечный зайчик скользнул по яркому рисунку гобелена и растаял, уступив место слабому, едва проникающему в комнату мерцанию звезд.
Эдуард гладил колени Анны.
- Эдуард… - тихо сказала она.
Он взял ее на руки и отнес на третий этаж.
Анна не успела оглянуться, как оказалась на широкой, мягкой софе.
- Мы взлетели сюда как птицы, - промолвила она.
- Да, под покровом наступившей ночи. В этом уютном и теплом гнезде нам никто не может помешать.
Анна улыбнулась, глядя на Эдуарда. Она давно заметила, что в его глазах появились огоньки страсти. Теперь они разгорались и начинали кружить в бешеном танце.
- Какая у тебя бархатная кожа! - восхищался Эдуард. - Как ты красива!
Анна ничего не могла ответить. Она только вздыхала.
- Я люблю тебя! - признался мужчина.
Они были счастливы.
Утром Анна проснулась в объятиях Эдуарда. Как только она открыла глаза, он приник к ее губам своими.
- Доброе утро, моя королева! - нежно произнес он, блуждая руками по ее телу. - Как спалось?
Анна обняла его и ответила поцелуем.
Через минуту Эдуард в роскошном велюровом халате отправился вниз. Анна, лежа в постели, рассматривала спальню.
"Надо же, - думала она, - каждая комната выдержана в определенном стиле. Приземистые шкафчики из дуба на кривых ножках, такой же столик, огромное зеркало в золоченой раме, тумбочка, - все это, видимо, работы одного и того же мастера. Кругом подсвечники со свечами, а из центра высокого потолка свисает огромная люстра со множеством лампочек-свечек. Как красиво! Стены обиты бордовым шелком и от этого - естественная затемненность в комнате".
Анна лениво потянулась и раскинулась на софе, которая занимала почти все свободное пространство. Ее окружала легкая прозрачная ткань, свисающая с потолка, приподнятая и заколотая с одной стороны.
Эдуард подкатил маленький столик на колесиках, уставленный вазами с фруктами и кофейным сервизом.
Анна приподнялась, придерживая одеяло на груди.
- Так быстро?
- Да. Но прежде чем пить кофе, закрой глаза.
Она закрыла.
Эдуард осторожно взял ее левую руку.
- А теперь открой!
Анна была изумлена. На ее безымянном пальчике сияло кольцо с бриллиантом.
Потом Эдуард проводил ее до дома. Они договорились о встрече на следующий день.
Так полетело время. Анна совсем потеряла голову от любви.
"Как бы не пропустить четверг! - беспокоилась она. - Ведь я обязательно должна быть у Матильды".
Матильда Везендок по происхождению была немкой. Когда-то у ее предков перед фамилией красовалось "фон", и полностью ее имя звучало бы так: баронесса Матильда фон Везендок. Еще маленькой девочкой она со своими родителями и старшей сестрой Элеонорой уехала во Францию, где, уже после войны, познакомилась с русским генералом. Их любовь и привела Матильду на его родину, в Россию. Генерал, который стал ее мужем, умер. Детей у них не было, и теперь вдова Везендок (свою фамилию она не меняла) жила в шикарной квартире из четырех комнат на Невском проспекте.
У старшей сестры, вышедшей замуж за парижского миллионера, много лет не было детей, но однажды все-таки родился сын. Элеоноре недолго пришлось наслаждаться материнским счастьем. Она отошла в мир иной, и бремя заботы о ребенке легло на плечи сестры. Богатый папа мальчика, известный во Франции архитектор, регулярно навещал сына, щедро оделял деньгами и на каждое лето забирал в Париж. Впоследствии Клод Рашель, так звали отца, женился на другой женщине, и у них родилась дочь.
Прошло двадцать лет. Клод Рашель умер, оставив детям в наследство по дому под Парижем, по комфортной квартире в самом городе, десятки миллионов франков, а сыну еще и два выставочных зала, так как всю жизнь мечтал видеть его "новым Пикассо".
Сын, уже взрослый мужчина, постоянно жил в Париже, но любимую тетушку Матильду, вторую мать, не забывал и регулярно наведывался в Питер. Он был талантливым художником. Некоторые из его картин уже купил Лувр, а персональные выставки видели во многих странах мира. Так что с полной уверенностью можно было сказать, что "новый Пикассо" состоялся.
Сама Матильда Везендок была потрясающей женщиной. Она нисколько не стеснялась своего преклонного возраста. Была весела, остроумна, а своей экстравагантностью шокировала всех. В свое время она увлекалась реставрацией музейных картин. Сейчас, когда глаза уже стали не те, она стала устраивать художественные вечера. Поскольку эти вечера приходились на четверги, их называли "четвергами Матильды". В этот день недели у нее собирался весь цвет Петербурга.
Блистательная публика: артисты, художники, музыканты вели светские беседы, угощались лучшими винами, изысканными блюдами. Обычно царила самая непринужденная обстановка.