В открытые окна гостиной дул прибрежный бриз, лучи заходящего солнца бросали на воды пролива серебристые и красно-бурые отблески. Дана сидела в кресле с альбомом на коленях и смотрела на берег.
Какие-то люди отправились на вечернее купание. Мороженщик пристроился на парковке в ожидании тех, кто решит прогуляться после ужина. Несколько рыбачьих лодок собирали улов. Дана вспомнила, как они с Лили занялись ловлей омаров. Одолжили у отца плоскодонку, купили лицензию на пятнадцать корзин и стали заправскими рыбачками.
И перед ее мысленным взором предстала Лили: вот она стоит, держит в каждой руке по омару и, заливисто хохоча, говорит, что омары - посланники от русалок.
Дана заметила, что кто-то идет по тропинке от Литл-Бич, но кто это, она издали разобрать не могла. Взяв бинокль, Дана настроила окуляры. Синие джинсы, футболка - одет он был попроще, чем вчера в галерее. Руки загорелые, мускулистые.
Сэм Тревор вырос в настоящего красавца мужчину. В лучах заходящего солнца его волосы отливали золотом - как трава, что растет на болотах. О чем он, интересно, думает? Неужели пришел пешком от самого Файерфлая?
Он остановился и посмотрел прямо на ее дом. Дана отпрянула от окна, но увидела, как Сэм наклонился, подобрал с земли палку и стал рисовать на песке. Начинался отлив, и песок на пляже был плотным и ровным. Присмотревшись повнимательнее, Дана поняла, что Сэм вовсе не рисует. Он написал только одну букву "Д".
А затем пустился в обратный путь. Дана глядела на его широкую спину, и у нее даже мелькнула мысль: если она побежит быстро, сумеет ли его догнать? А если догонит, что скажет ему?
Глава 3
У Марты Андерхилл, уроженки Коннектикута и настоящей янки, вкусы были довольно простые. Ездила она на "форде". Любимой едой были похлебка из крабов и картофель фри. Она прожила в браке с Джимом Андерхиллом, единственной любовью всей ее жизни, тридцать два года, пока он не скончался от инсульта. Они с Джимом любили друг друга с детства. Поженились, когда им было по двадцать два, и решили, что с детьми тянуть не будут. Но Марта никак не могла забеременеть.
Потом Джим ушел на войну. Он был штурманом бомбардировщика, и всю войну она прожила, ожидая самого страшного. Когда он вернулся, они снова пытались завести детей, но прошло полгода, и в Марте что-то изменилось. Ну, не получается родить, зато они с Джимом есть друг у друга. Джим кровельщик, она ведет дом, а в свободное время собирает на берегу камушки, ракушки, обточенные морем деревяшки.
Иногда она что-то из них делала. Это было скорее хобби, и она смущалась называть свое занятие искусством. Но Джим всячески ее поощрял, и, когда они получили в наследство от семейства Марты дом в Хаббардз-Пойнте, она стала продавать свои статуэтки на местных ярмарках. И к ее искреннему изумлению, Марту стали называть художницей.
Вот тогда-то это и случилось. Прожив в браке пятнадцать лет, тридцатисемилетние Марта и Джим Андерхилл зачали ребенка. Счастью Марты не было предела. Скульптуру она забросила. Ей хотелось заниматься только Даной и родить, если получится, еще одного ребенка. Ровно через два года и два месяца после Даны на свет появилась Лили.
Марте исполнилось семьдесят восемь, и, глядя в зеркало, она не узнавала себя. Морщины, оплывшее лицо, глаза запали - словно она пережила тяжкое несчастье.
Да так оно и было. Даже теперь, год спустя, она не могла думать об этом. О том, что Лили больше нет.
Лили, ее обожаемой Лили больше нет! Урна с прахом ее и Майка стоит на каминной полке. Квадратный латунный сосуд, скромный, безо всяких украшений. Давно пора было решить, что делать с прахом - захоронить его или развеять по ветру, но Куинн даже слышать об этом не желала.
А теперь Дана хочет ее отсюда забрать.
Что она будет делать с двумя маленькими девочками? Покажет им Францию, свозит в Париж и в Рим. О таком можно только мечтать. Но разве Дана не знает, что самые чудесные мечты порой уступают действительности. Коннектикут ничем не хуже Европы.
И внучкам бабушка нужна ничуть не меньше, чем они ей.
- А Франция - она какая? - спросила Элли, собирая на берегу ракушки.
- Как чудесная картина, - ответила Дана. - Куда ни взглянешь - везде красота.
- Но здесь ведь тоже красиво!
- Конечно. А разве тебя не тянет посмотреть что-то новое?
- Тянет. А вот Куинн - нет.
- Не волнуйся, - ласково сказала Дана. - Мы о ней позаботимся.
- Я так хочу, чтобы у нее все было хорошо, - сказала Элли. - Чтобы она наконец успокоилась.
- А где она сейчас?
- Наверное, на Литл-Бич. Она всегда туда ходит.
Дана кивнула. Она сама, когда хотелось спрятаться подальше от друзей и родных, ходила именно туда. И Дана решила довериться своей интуиции. Отправив Элли в дом, она пошла на поиски Куинн.
Куинн услышала ее шаги. Она сидела за валуном и писала в дневник, а когда послышался хруст веток и шорох листвы, сразу догадалась, что это тетя Дана.
Между ними всегда, с самого рождения Куинн, существовала магическая связь. Тетя Дана баловала ее, как могла. Привозила ей фантастические подарки: французские платья, белые кожаные сапожки, игрушки, каких не было ни у кого. И как только Дана переступала порог дома, первой в ее объятия мчалась Куинн.
- Куинн! - крикнула тетя. - Я знаю, что ты здесь.
Куинн вжалась в камень - ей хотелось слиться с песком, раствориться в тени. И, сунув дневник под мышку, она бросилась копать под валуном ямку.
- Куинн...
Куинн, выйдя из-за камня, столкнулась лицом к лицу с тетей Даной.
- Я так и думала, что ты здесь, - сказала тетя невозмутимо. - Я тоже часто сюда ходила.
- Сюда все ходят, - холодно сказала Куинн.
- Сейчас здесь больше ни души. Только мы.
- Всего на три дня.
- Куинн, мы же не навсегда уезжаем. Будем приезжать, когда ты захочешь.
- Каждый день, да? Я хочу бывать здесь каждый день.
- Это для всех нас трудно. Я никогда раньше не была матерью.
- И не стала ей.
Дана ошарашенно тряхнула головой:
- Не забывай, твои родители назначили меня вашим опекуном. Когда я узнала об этом, я думала вернуться в Хаббардз-Пойнт. Хотела переехать сюда навсегда. Думала, так будет лучше для всех.
- И что же произошло? - спросила Куинн дрожащим от волнения голосом.
Было время прилива. Еще несколько минут, и вода дойдет до того места, куда она спрятала дневник.
- Мы с Лили так любили этот пляж, - сказала Дана, глядя по сторонам. В глазах у нее стояли слезы. - Так любили... Я помню здесь каждое дерево, каждый камень. И без нее мне невыносимо тяжело смотреть на это. Если я буду жить здесь, где все напоминает о Лили, я сойду с ума.
Куинн слушала ее через силу. Да, она понимала, о чем говорила Дана, но для нее самой все было ровно наоборот. Она боялась уезжать из Хаббардз-Пойнта, боялась потерять дорогие воспоминания.
Куинн молча смотрела, как Дана взобралась на валун и раскинула руки навстречу ветру. Она долго так стояла, и Куинн успела достать спрятанный дневник и сунуть его за пояс.
Тетя стояла и смотрела на море, на пляж, на лесную тропу, и мысли ее были далеко-далеко, в их с Лили детстве и юности, прошедших именно здесь.
А Куинн думала о своем: о том, что это место ее, ее и ее семьи. И другого такого на земле нет.
- Я во Францию не поеду, - сказала Куинн твердо.
Сэм Тревор принял экзамены, послал электронные письма Джо и своим коллегам в Новую Шотландию, чтобы уточнить летние планы. Но его не покидало чувство, что нечто важное так и осталось несделанным. А голос Огасты словно нашептывал на ухо советы.
Поэтому в четверг, в тот день, когда Дана с девочками должны были улетать во Францию, Сэм отправился в Хаббардз-Пойнт. Автострада была забита, ехать пришлось медленно, и он боялся, что опоздает попрощаться с Даной.
Ну и что с того? Он для нее всего лишь маленький мальчик из далекого прошлого. Но он знал, что обязательно должен поговорить с Даной. Дана сказала, ему не понять, каково ей, но он считал, что все понимает.
- Все готовы? - спросила Дана, взглянув на часы.
- А Кимба где? - испуганно спросила Элли.
- Не волнуйся, - ответила Марта, - мы его обязательно найдем.
- Какая ты еще малявка,- презрительно фыркнула Куинн. - Переживаешь из-за какого-то куска плюша.
- Он не кусок плюша! - возмутилась Элли.
- Да неужели? Старый, облезлый...
- Заткнись! - завизжала Элли. - Не смей так говорить! Мне Кимбу мама подарила. Без него я никуда не поеду.
- Конечно, ты без него не уедешь, - сказала Марта и взяла Элли за руку. - Пойдем поищем как следует. Может, ты оставила его в кровати?
- Я там уже смотрела, - ответила Элли, идя за бабушкой по лестнице.
Дана и Куинн смотрели им вслед.
- Вот что ждет тебя во Франции, - сказала Куинн. - Элли впадает в истерику по десять раз на дню.
- А я ничего особенного в ее поведении не нахожу.
- Это ты к чему?
- Я припоминаю куклу по имени Ариэль. Она была твоим Кимбой. Ты ее из рук не выпускала, засыпала только с ней.
Куинн поджала губы.
- "Русалочка" был твоим любимым мультфильмом. Ты была готова смотреть его с утра до ночи. Как-то раз мы с твоей мамой поехали в супермаркет и увидели ее в витрине.
Куинн вздрогнула. Дана заметила это, но решила, что трогать девочку не надо. Она на взводе, ей трудно это дается - прощание с детством, прощание с родным домом. Дана затаив дыхание ждала, что будет дальше. Ах, если бы Лили могла подсказать ей нужные слова.