- Удивительно, как ты при таком аппетите остаешься худенькой, - проговорил Лео, снова окидывая ее беззастенчивым взглядом.
- Много работаю, - коротко ответила Харриет.
- Тони, как видно, совсем не дает тебе передохнуть?
Почувствовав, что синьора с интересом ждет ответа, Харриет бесстрашно встретила взгляд темных, опушенных по-девичьи длинными ресницами глаз Лео.
- Вовсе нет. Я сама себе хозяйка и ни перед кем не отчитываюсь. После гибели родителей я - вы, конечно, об этом знаете - унаследовала внушительную долю семейного состояния и работаю не ради денег, а потому, что мне это нравится. Тони сейчас очень беспокоится об Аллегре; поэтому я взяла на себя часть его обязанностей, чтобы он мог больше времени проводить с женой.
Синьора Фортинари одобрительно кивнула.
- Тони писал мне об этом и что очень тебе благодарен.
- Трудно поверить, - насмешливо заметил Лео, - что безрассудная маленькая Роза так изменилась. Прежде ты не думала ни о ком, кроме себя!
Бабушка смерила его неодобрительным взглядом:
- Пора бы нам, Леонардо, забыть о прошлом и наслаждаться настоящим. У меня не так уж много времени, чтобы тратить его на старые обиды. - И она выразительно положила руку на сердце.
- Нонна, ты доживешь до ста лет! - воскликнул Лео, однако Харриет заметила, что после замечания бабушки он перестал цепляться к "блудной внучке".
Паста сменилась ветчиной и салатом из сыра и помидоров с оливковым маслом и базиликом. Стремясь загладить свой промах, Лео ухаживал за обеими женщинами и непринужденно болтал обо всем на свете, больше не касаясь "острых" тем.
Однако к концу ужина Харриет едва не падала от усталости. Сказывалось отсутствие практики в итальянском, утомляла и необходимость поддерживать беседу на чужом языке да к тому же все время помнить, что ты - не ты, а Роза.
Закончив с ужином, синьора Фортинари попросила Сильвию сервировать кофе в гостиной.
- Роза привезла с собой праздничный наряд для завтрашнего вечера, - сообщила она Лео, когда тот помогал ей встать из-за стола.
- Красивее, чем она сегодня, просто быть невозможно! - От улыбки Лео внутри у Харриет что-то томительно сжалось.
- Верно, - согласилась его бабушка, - но завтра - особый случай, и платье должно быть особое.
Харриет с усилием оторвала взгляд от Лео.
- Я привезла с собой целых два вечерних платья. Пусть Нонна выберет, какое ей больше по вкусу.
Вернувшись в гостиную, Харриет с интересом взглянула на потолок, расписанный херувимами, - и Лео тотчас это заметил.
- Тебе всегда нравились putti, - небрежно проговорил он. - Особенно один.
Но Харриет была готова и к этой ловушке.
- Тот шалун, что поднес рожок к уху своего приятеля и трубит во всю мочь, - не раздумывая, ответила она.
- Дорогая, у тебя усталый вид, - заметила синьора. - Ложись-ка в постель, чтобы завтра встать свежей и отдохнувшей.
- Синьора! - В дверях появилась Сильвия. - Не могли бы вы зайти на кухню?
- Опять что-то стряслось, - вздохнула Виттория, с помощью Лео поднимаясь на ноги.
- Я развлеку Розу беседой, пока ты не вернешься, - заверил он.
Харриет оставалось молиться, чтобы проблема на кухне разрешилась как можно скорее.
- Выйдем на балкон, - предложил он, указывая в сторону просторной лоджии. - Взгляни, какая луна! Даже природа празднует вместе с нами день рождения Нонны.
Облокотившись о балюстраду, Харриет устремила взор на поля и холмы, залитые сияющим, словно призрачным лунным светом.
- Я и забыла, как здесь красиво, - прошептала она.
- А я и забыл, как ты красива, Роза, - мягко ответил Лео. - Ты так изменилась… Трудно поверить, что передо мной все та же Роза, которая когда-то причинила мне и всем остальным столько неприятностей.
- Это было много лет назад. Я была другим человеком.
"Лучше не скажешь!" - с иронией мысленно добавила Харриет.
- Верно. Теперь ты совсем другой человек. И новая Роза нравится мне куда больше прежней. Так что, может быть, пора нам с тобой снова стать друзьями и скрепить примирение поцелуем?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Да, Роза предупредила, что от Лео Фортинари надо ждать неприятностей, но ни словом не обмолвилась, каких!
Харриет отшатнулась, содрогнувшись при мысли о том, какую сумятицу может внести в жизнь Розы - да и в ее собственную - один-единственный поцелуй этого неотразимого хищника.
- Не хочешь? - прозвучал над ухом бархатный голос Лео.
Облегающее платье не скрывало взволнованно вздымающейся груди. Харриет вцепилась в балюстраду; мрамор показался ее разгоряченным рукам холодным как лед.
- Лео, пожалуйста, не играй со мной! Мне уже не семнадцать лет!
- Это я заметил, - прошептал он, придвигаясь ближе.
Теперь Лео стоял к ней вплотную: шею Харриет обжигало его дыхание, сквозь тонкую ткань платья беспрепятственно проникал жар его тела.
- Как сказала Нонна, - проговорил он, ероша дыханием волосы у нее на затылке, - настало время забыть о прошлом. Меня сейчас куда сильнее привлекает настоящее.
Руки его легли ей на грудь, а губы коснулись чувствительной впадинки за ухом. Словно окаменев, судорожно вцепившись в перила, Харриет молилась об одном: ни звуком, ни движением не выдать огня, который зажигают в ней его прикосновения. Сверхчеловеческим усилием воли она осталась неподвижной, удержалась от того, чтобы повернуться и в сладкой муке поражения прильнуть к его губам.
Казалось, прошла целая вечность; но наконец Лео оторвался от нее и, шумно вздохнув, отступил. Скрестив руки на груди, он прислонился к колонне; уголком глаза Харриет заметила, что профиль его белеет в лунном свете, словно холодный мрамор античной статуи.
- Прежде, Роза, ты жаждала моих прикосновений, - резко произнес он.
Харриет жаждала их и теперь, потому сочла за благо промолчать.
- В те времена ты мне проходу не давала, - продолжал он таким тоном, словно говорил о погоде. - Грозила покончить с собой, если я отвергну твои… весьма откровенные предложения.
- Эмоциональный шантаж, - вздохнула Харриет. - Любимое оружие неуравновешенных подростков. Как видишь, я не выполнила свою угрозу.
- И за это, - промолвил он, обратив на нее непроницаемый темный взгляд, - мы все тебе благодарны.
- И ты тоже?
Лео усмехнулся - белоснежные зубы блеснули в лунном свете.
- Если бы ты теперь попробовала на мне свои чары, я был бы более сговорчив.
Харриет с трудом подавила дрожь.
- Тебе холодно? - спросил он вдруг. - Накинь мой пиджак…
- Не надо, - поспешно ответила Харриет, повернувшись к двери. - Лучше пойдем в комнату.
В гостиной, в теплом свете электрических ламп, Харриет почти овладела собой - сумела даже вежливо улыбнуться Лео, присаживаясь на алый диван.
- Кто будет на завтрашнем празднике? - как бы невзначай поинтересовалась она, желая узнать, надо ли опасаться встреч со "знакомыми".
- В основном родные. И несколько подруг Нонны. А что? Боишься заскучать? - усмехнулся он.
Харриет покачала головой, твердо решив, что не позволит ему себя разозлить.
- Да нет. Просто много лет прошло, и боюсь, я уже никого не вспомню.
От улыбки Лео по позвоночнику ее пробежал тревожный холодок.
- В таком случае, милая кузина, я буду держаться рядом и подсказывать тебе на ушко, кто есть кто.
- Браво! - воскликнула, входя в комнату, синьора Фортинари. - Как приятно видеть, что вы снова друзья!
- Чтобы порадовать тебя, Нонна, я на все готов, - ответил Лео. - Но теперь прошу извинить, мне пора идти. Еще немало дел предстоит переделать, прежде чем отправиться в одинокую постель.
Синьора подставила внуку щеку для поцелуя.
- Пожалуйста, милый, постарайся сегодня лечь пораньше.
Добродушно рассмеявшись, он погладил ее по руке.
- Не бойся, Нонна, я позабочусь, чтобы Данте, Мирелла и Франко явились завтра без опозданий.
- Какая жалость, что твои отец и мать в Калифорнии, - вздохнула синьора. - Но я сама строго-настрого запретила им прерывать отпуск. - Чудные темные глаза ее озарились улыбкой. - А чтобы вознаградить себя за их отсутствие, пригласила Розу.
- Чему мы все очень рады, - галантно заключил Лео. - Доброй ночи, кузина. Увидимся завтра.
Он наклонился к Харриет, и та на миг застыла, решив, что он хочет ее поцеловать. Но Лео поднес ее руку к губам и, глядя прямо в глаза, томительно-медленно коснулся горячей кожи языком.
Харриет отдернула руку и, чувствуя, что заливается краской, срывающимся голосом пожелала ему спокойной ночи. Глаза Лео блеснули торжеством, он склонился в поклоне, затем обнял на прощание бабушку и удалился.