- Скажу, с вашего разрешения, что еще мне представляется очевидным: вы явно грешите избытком доверчивости. Но бесполезно сердиться на вас за это. С 1988 года, когда меня назначили на должность судебного исполнителя, я никогда - повторяю, никогда! - и не слыхал о ремонте, закончившемся в срок. С тем, что сантехника укокошили, встречался, даже с тем, что электрику кишки выпустили, сколько раз сталкивался, а вот с окончанием ремонта в срок - нет. Ни единого раза. Рабочая сила в наши дни - лишний повод отчаяться. - Кантюи состроил гримасу и стал точь-в-точь кот, поскользнувшийся на лужице жавелевой воды. - Само собой, я стану заниматься вашим делом очень тщательно, но проблема в том, мадам, что в вашем досье не названы даже год, месяц и число, когда прораб должен сдать вам работу.
Ага, он все-таки вспомнил, масть какого животного напоминает ему окраска волос клиентки… Как же они называются - эти маленькие собачки, похожие на веник? Чихуахуа? Нет, кажется, не так… Черт, от этого можно с ума сойти. Он продолжил:
- Конечно, устный договор - тоже договор, и все-таки боюсь, как бы средства вашей правовой защиты не оказались чересчур ограниченны… Но, если решусь сказать, есть и еще одно…
Заинтригованная Ариана попросила его решиться. У этого Мориса Кантюи уморительнаяпривычка вытягивать губы, когда он говорит; кружочек, образованный при этом его пухлым ротиком, просто чаровал, казался почти непристойным…
- Как вам известно, главная цель Союза молодых судебных исполнителей - осовременить имидж нашей профессии, подвергшейся, увы, немалой хуле. Мы созданы не для того, чтобы от нас бросало в дрожь бедных людей. По крайней мере, не только для того. Для нас дело чести - предложить нашему клиенту толковый совет. А только что, - добавил он, - фотографируя помещения второго этажа, я стал невольным свидетелем вашего разговора с месье… э-э… Бушикряном. Маляром. Мадам Марсиак, простите меня за дерзость, но так никуда не годится. Ни на секунду не поверю, что месье Бушикрян говорил серьезно, утверждая, будто самая шикарная окраска с патиной в 2002 году - это окраска вздувшаяся. Ну а вы… вы были с ним слишком деликатны, слишком уступчивы… Вы говорили с ним… вы говорили с ним - как женщина. А когда командуешь ремонтом, нужно быть мужчиной или, если нет такой возможности, быть женщиной, которая ведет себя как мужчина.
Ариана даже вздрогнула.
- Что вы сказали, месье Кантюи? Ох, как интересно! А как же говорит с малярами женщина, которая ведет себя как мужчина?
- Давайте разберемся… Если позволите сказать, в вашем случае, с вашим изяществом, нет смысла махать кулаками и изображать грубую силу - этот номер все равно не пройдет. Значит, надо заставить себя уважать. Но как? Вы могли бы сказать… Вот только один пример, мадам Марсиак. На мой взгляд, вы могли бы сказать: "Экий вы забавный, месье Бушикрян! Я в восторге от вашей выдумки насчет "шикарных вздутий". И, поскольку у меня тоже неплохое чувство юмора, отвечу вам так: если через два часа я снова увижу пузыри на свежеокрашенной стене лестничной клетки, я возьму вот эту банку с краской и выверну ее, всю целиком, на ваш новехонький автомобиль, чтобы вы - в шикарной разноцветной машине - тоже почувствовали себя человеком третьего тысячелетия!"
- Отличная идея! Твердость, юмор… Вы ужасно хитрый и находчивый, месье Кантюи, просто рысь, да и только… Пожалуй, такое я могла бы попробовать, - задумчиво отозвалась Ариана.
Морис Кантюи, довольный своей удачей, смеялся, плечи его тряслись. Эта внезапная непринужденность манер резко контрастировала с его строгим костюмом. Ни дать ни взять Вим Дуйзенберг, предложивший партию в покер на раздевание коллегам по Европейскому центробанку.
- Когда целых пятнадцать лет обходишь за день по десять домов с самыми разными людьми, это развивает интуицию гораздо лучше, чем любой психологический факультет. Не знаю, что смогу сделать для вашего ремонта, но - если хотите, конечно, - я мог бы научить лично вас действовать по-мужски. Это вполне согласуется с кредо Союза молодых судебных исполнителей Франции.
- Вы могли бы сделать даже больше. Скажите, у вас найдется на этой неделе свободный вечер? Мне бы хотелось познакомить вас с мужем.
Морис Кантюи устроился на кушетке, поставленной на четыре стеноблока, иначе мебель не устояла бы - пол был продавленный. Судебный исполнитель позаботился о том, чтобы одежда позволяла ему выглядеть свободным и раскованным, - ага, подумали Марсиаки, вот, значит, каков выходной наряд судебного исполнителя - вельветовый костюм и коричневая водолазка…
Приглашение Арианы судебный исполнитель принял быстро и охотно - в его деле редко возникают взаимные симпатии, а при виде этой дамы в ее разоренном доме ему становилось грустно. Разумеется, уж он-то навидался неудачных или просроченных ремонтов, но такое, как здесь… нет, это уже выходит за всякие границы представимого! Он, конечно, поостерегся сказать об этом мадам Марсиак, только ведь в том же ритме и теми же темпами бригада рабочих закончит свои труды не раньше 49-й недели будущего календарного года. Юрист Морис Кантюи привык мыслить - впрочем, как и говорить - точными формулировками гражданских дел.
Его просили прийти к половине девятого. Он позволил себе уточнить: "В 20.30, я правильно вас понял, мадам?" - и позвонил в дверь ровно в 20.31. Нельзя же являться точно в назначенное время, эдак еще хозяйке дома придется выскакивать из ванной, чтобы отворить! Слава богу, Ариана, одержимая такой же пунктуальностью, уже стояла за дверью.
На ней была облегающая кофточка и широкие брюки в цветочек, показавшиеся судебному исполнителю просто уродливыми. (На самом деле Ариана купила эти брюки на распродаже у "Маті", и они были очень, очень, ну просто очень элегантны!) Что до остального, то Морис Кантюи почувствовал готовность засвидетельствовать где следует с полной уверенностью: Ариана Марсиак - весьма и весьма привлекательная особа.
По лестнице скатились беленькие мальчик и девочка младшего школьного возраста. За ними явился какой-то тип ростом сантиметров сто восемьдесят пять в несколько помятом, отметил судебный исполнитель, костюме. Все трое вежливо поприветствовали гостя. Мужчина проводил Кантюи в гостиную, а молодая женщина обняла детишек за плечи, словно защищая, и отправилась с ними наверх - укладывать. Похоже на греческую амфору, дамочка-то не только красива, но и грациозна, подумал судебный исполнитель.
Юго спросил, чего бы гостю хотелось выпить. Морис выбрал томатный сок - только без всяких приправ - и уточнил, что никогда не пьет спиртного. Явно не зная, как отнестись к этой новости, хозяин сел напротив с бокалом вина в руке и в угрюмом молчании смотрел на Кантюи. Тот, несколько смущенный, мысленно сделал тонкое заключение: месье, вероятно, страдает депрессией или чем-то в этом роде, - и заерзал на кушетке, не находя подходящих к случаю слов. А надо бы что-то светское… Вот только что?.. Сказать "у вас прекрасный дом"? Когда дом в таком состоянии, светская ложь прозвучит величайшим издевательством. Сказать "скоро у вас будет прекрасный дом"? Ох нет, тоже ведь провокация чистой воды! "У вас прекрасная жена"? И это не годится: может быть неверно истолковано… Ничего не оставалось, как сделать комплимент четвероногому, которое пыталось в данный момент превратить в лохмотья его брючину:
- Какой прелестный у вас песик! И какой игривый…
- Никакой он не игривый, Навес - психопат, остерегайтесь его. Мне следовало усыпить скотину одиннадцать лет назад, но жена говорит, если бы я это сделал, она бы меня убила… Обожает его, представляете! - вздохнул хозяин.
Еще несколько минут они говорили исключительно о собаке. Нет, кровное родство тут ни причем, им не объяснишь диковинный характер пса - прежде всего потому, что Навес, со всей очевидностью, не принадлежит ни к одной известной человечеству породе. Увы, пережитая им в раннем детстве травма осталась непонятной: ни одному собачьему психологу не удалось проникнуть в тайну Навеса.
Вернулась Ариана, и мужчины испытали облегчение. Хозяйка предложила сразу же переместиться за стол. Время за первым блюдом - супом-пюре из морозилки (пакетик назывался "велюте из кончиков спаржи") - убили на различные соображения по поводу вероломства строительных рабочих в целом и штукатуров в частности. Затем - вместе с рыбой, сдобренной чабрецом, - пришло время вопросов более личных. Вопросы эти показались судебному исполнителю странными. Женат ли он? Ах вот как, значит, разведен… Да, сын, взрослый, студент юридического факультета… Марсиаки были, похоже, прямо-таки околдованы профессией гостя: он ведь встречается со всякими людьми, а уж с его-то опытом - наверняка столько было всего удивительного, правда, правда? Морис Кантюи согласился: что да, то да… И если бы у него была писательская жилка - слава богу, ее нет! - он мог бы написать "Человеческую комедию" на новый лад.
Довольно скоро судебный исполнитель стал задумываться, а что он вообще тут делает, зачем его позвали. Стоило гостю открыть рот, как Ариана взглядывала на мужа, словно бы ища его одобрения. А тот наблюдал за Морисом с видом перекупщика на ярмарке скота: глаз прищурен, чистосердечия ни на грош…
Когда Ариана поставила на стол блюдо с сырами, Кантюи не выдержал:
- Безусловно, разделить с вами ужин - огромное удовольствие, месье и мадам Марсиак, но как-то я сомневаюсь, чтобы вы пригласили меня лишь с целью поручить составление протокола…