Однако вчера пришло очередное письмо, из которого стало ясно, что ее радужные планы несколько преждевременны. Мисс Робертсон внезапно охладела к молодому аристократу и увлеклась другим, менее знатным, но более привлекательным претендентом на ее состояние. Естественно, что напоминание о мисс Робертсон было не очень приятно леди Сесилии. В который раз она мысленно упрекнула себя за несдержанность в разговорах. Но сожалеть было слишком поздно.
- Эмилия Робертсон оказалась весьма ветреной девицей, - плаксиво произнесла Сесилия. Она как никто другой умела жаловаться. - В то время как бедный мальчик с ума по ней сходил, она вовсю строила глазки другому.
- А она очень богата, эта мисс Робертсон? - вскользь поинтересовалась леди Памела. - Может быть, переживать совсем не стоит…
Последнюю фразу она произнесла вполголоса, словно рассуждая сама с собой, но леди Сесилия прекрасно расслышала и была оскорблена до глубины души. Ее попытки представить Джеймса влюбленным и глубоко страдающим пропали втуне. Тетя Пэм не желала обманываться.
- Ах, тетя, ты меня поражаешь, - досадливо проговорила леди Сесилия, откинувшись на мягкую спинку дивана. - Ты же знаешь Джеймса. Он такой ранимый и чувствительный. Конечно, я не могу сказать, что эта Эмилия составляла счастье всей его жизни, но он уже успел привязаться к ней… И вдруг такой предательский удар. И со стороны кого? Его близкого друга, Сэма Беверли!
Леди Памела едва удержала лукавую усмешку. Она прекрасно знала, о ком идет речь. Сэм Беверли был добродушным здоровяком с пышущим здоровьем лицом и обаятельной улыбкой. Неудивительно, что девушка предпочла его. Бедняга Джеймс наверняка очень блекло смотрелся на его фоне.
- И теперь я не знаю, что делать, - продолжала жаловаться Сесилия. - Скоро надо решать что-то с университетом Кэролайн. И левое крыло замка того и гляди развалится… Гвен пора замуж, а у меня нет ни одной сотни фунтов ей в приданое. Ей и так то вряд ли можно рассчитывать на приличную партию, а уж без приданого… Ужас!
Леди Сесилия изящным жестом прижала надушенный платочек к глазам.
- Да, все это весьма печально, - кротко согласилась с ней леди Памела, не желая вступать с племянницей в споры относительно будущего Гвендолин. Лично она была о ней гораздо более высокого мнения.
- А тебе не кажется, что все-таки стоит позволить Гвендолин попробовать поискать работу? - спросила леди Памела через некоторое время. - У нее есть голова на плечах, и ты знаешь, сейчас молодые женщины очень неплохо устраиваются и…
- Даже слышать об этом не хочу! - буквально выкрикнула Сесилия с раздражением. Удивительно, откуда у женщины, которая минуту назад демонстрировала явную слабость, взялись силы на столь активный протест.
Вопрос о работе для Гвендолин неоднократно поднимался в этой семье. В Эдинбурге у нее была крохотная квартирка, оставшаяся после какой-то дальней родственницы, и девушка порывалась переехать туда и начать работать. Однако леди Сесилия была категорически против. У нее имелись вполне определенные взгляды на то, чем должна и чем не должна заниматься ее дочь, происходящая из одной из самых знатных шотландских семей. Все увещевания Гвендолин, взывания к здравому смыслу матери ни к чему не приводили - Сесилия твердо стояла на своем. Ослушаться матери Гвен не смела, да и при мысли о том, что ей придется покинуть Гвендиль, ее решимость таяла. И она старалась убедить себя в том, что вряд ли сможет найти достойную должность, чтобы заработать достаточно денег и помочь семье.
Леди Памела находила все это весьма неразумным. В Гвендиле девочка заперта в четырех стенах. В Эдинбурге у нее будет гораздо больше возможностей познакомиться с достойным человеком и…
Несмотря на то, что Памела Хемиш сама никогда не была замужем, она, как это часто случается с пожилыми дамами, питала непреодолимое пристрастие к сватовству. И хотя мужчины казались ей загадочными и опасными существами, она тем не менее внимательно присматривалась к тем, кого считала подходящей партией для той или иной знакомой девушки. Ее заветной мечтой было замужество Гвендолин, но, увы, пока ничто не предвещало, что ее желанию в скором времени суждено сбыться.
- О, тетя Пэм, я так рада тебя видеть!
В гостиную влетела невысокая изящная девушка с огромными голубыми глазами и задорными рыжими кудряшками. Длинная клетчатая юбка ловко сидела на ее ладной фигурке. С первого взгляда в девушке чувствовалась огромная жизненная сила, энергия и упрямый нрав.
Ее вряд ли можно было назвать красивой - веснушчатые голубоглазые создания со вздернутыми носиками и четко очерченными скулами не особенно соответствуют общепризнанным канонам красоты. Но было в ней нечто такое, что заставляло и мужчин, и женщин всматриваться в нее снова и снова и искать ее общества. Неунывающее ни при каких условиях существо, преданное и надежное, с твердыми жизненными принципами и убеждениями - такова была Гвендолин Маргарита Эрнестина МакНорман из Гвендильского замка.
Леди Памела с радостью приветствовала внучатую племянницу. С ее появлением в мрачной гостиной стало как будто светлее. Даже томная леди Сесилия оживилась. Впрочем, это можно было объяснить тем, что она чувствовала необходимость постоянно быть начеку в присутствии старшей дочери. От Гвендолин можно было ожидать всего. Кому-кому, а уж ее матери это было прекрасно известно.
- Чудесно выглядишь, Гвен, - улыбнулась леди Памела, потрепав девушку по щеке.
Гвендолин чуть нахмурилась. Она была очень невысокого мнения о собственной наружности, и каждое приятное слово по этому поводу казалось ей подозрительным. Не надо мне никаких одолжений, говорил ее серьезный взгляд. Но Гвендолин была слишком живого и деятельного нрава, чтобы долго сердиться. Морщинка на ее лбу разгладилась, и она принялась засыпать леди Памелу вопросами.
Ее мать внимательно слушала ее и легонько покачивала головой. За двадцать три года она не устала удивляться тому, как у нее могла родиться такая дочь. Сесилия считала себя очень выдержанным человеком, вершиной спокойствия и невозмутимости, одним словом, всего того, что приличествует настоящей леди. Однако Гвендолин, с ее взрывным характером и безумными идеями, абсолютно не соответствовала представлениям ее матери о девушке благородного происхождения.
- Гвен, дорогая, ты не могла бы говорить чуточку потише и помедленнее? - спросила леди Сесилия страдальчески, когда у Гвендолин иссяк запас новостей и вопросов. - Здесь довольно душно, а еще ты шумишь…
Гвендолин покраснела. Она вообще чрезвычайно быстро заливалась краской, и это качество ее кожи особенно раздражало ее.
- Прости, мама, - пробормотала она.
- И потом, это просто неприлично. Пора бы уже научиться достойно вести себя, - продолжала леди Сесилия менторским тоном.
Она искренне любила старшую дочь, но никогда не упускала возможность прочитать ей нотацию. Присутствие леди Памелы нисколько не смущало ее - ведь тетя Пэм была их родственницей, а, значит, с ее присутствием можно было не считаться.
- Да, мама, - ответила Гвендолин спокойно, но глаза ее сердито блеснули. Она очень не любила, когда мать принималась поучать ее, особенно при посторонних.
Леди Памела почувствовала, что пора вмешаться и перевести беседу в другое, менее опасное русло.
- Ах, какая же я забывчивая! - с притворным огорчением произнесла она. - У меня совсем вылетело из головы, зачем я сегодня приехала к вам.
И Сесилия, и Гвендолин с интересом посмотрели на тетю. Леди Памела состояла в очень активной переписке с половиной знатных семейств Шотландии и Англии и всегда была в курсе самых последних событий. Обычно это были самые заурядные слухи, но порой она баловала их чем-то действительно важным. Судя по интригующему виду, который напустила на себя Памела сейчас, это был как раз такой случай.
- В чем дело, тетя Пэм? Не томи нас, - проговорила леди Сесилия с жадным любопытством. Всегда такая строгая к дочери, она порой забывала о собственных манерах.
- Как вы смотрите на то, чтобы устроить в Гвендиле праздник? - спросила тетя Пэм и улыбнулась.
На лицах ее собеседниц отразилось откровенное разочарование.
- Праздник? - протянула Сесилия. - О каком празднике может идти речь? Денег совершенно нет, да и повода для веселья я пока не вижу.
- Помните, в летописях Гвендиля есть упоминание о празднике, который раз в год устраивали в замке? - невозмутимо продолжала леди Памела. - Когда съезжались все соседи и родственники, и пир длился несколько дней?
Гвендолин кивнула головой. Еще бы она не помнила! Это было время величия Гвендиля. Время, которое безвозвратно ушло.
- По-моему, было бы изумительно возродить эту традицию. Конечно, не в былом масштабе, но можно было бы придумать что-нибудь…
- О чем ты говоришь, тетя Пэм? - резко перебила ее леди Сесилия. - Праздник в Гвендильском замке? Никогда не слышала ничего более смешного! Какое веселье может быть в этих руинах?
Гвендолин вспыхнула. Предложение леди Памелы, мягко говоря, странно, но это еще не повод для издевки! В конце концов, тетя Пэм очень здравомыслящая особа и наверняка за ее словами скрывается дельный план. И уж называть Гвендиль руинами леди Сесилия не имела ни малейшего права!
Леди Памела дождалась, когда Сесилия отсмеется, и спокойно продолжила:
- Вся округа знает, что вы разорены и еле сводите концы с концами. Было бы неплохо показать всем, что владельцы Гвендиля еще что-то представляют из себя. Не думаю, что это обойдется в такую немыслимую сумму. Я могла бы помочь. Немногим, конечно, но все-таки…
- Если ты хочешь помочь нам, мы найдем деньгам более достойное применение, - отрезала леди Сесилия. - Ты меня удивляешь, тетя Пэм!
- А на праздник можно было бы пригласить нужных людей.