- Проклятье, - пробормотал он и снова открыл дверь. - Роза?
Роза посмотрела на него из-за компьютера.
- Да, сэр?
Ее тон был вежливым, но щеки горели.
Коннор сделал глубокий вдох и подошел к ней.
- Роза, я прошу прощения. Я не хотел… Просто…
Что просто, Уорнер? Просто твоя жена бросает тебя?
- Просто… Просто я не выспался… - закончил он.
- Понимаю. - Роза улыбнулась.
- Что понимаешь?
- Вечеринка у Филдингов. Судя по сегодняшним газетам, она имела головокружительный успех.
- А-а-а… Ну да, вечеринка была… чудесная.
- Не волнуйтесь, мистер Уорнер, я возьму все звонки на себя, - с пониманием сказала Роза.
- Спасибо. - Коннор улыбнулся. - Кстати, еще одна просьба. Скажи Кэрол, чтобы она позвонила в магазин Старбака и заказала для себя пару фунтов своего любимого кофе, а счет прислала мне. И еще передай ей, пусть она всегда держит где-нибудь поблизости полный кофейник, если она так любит кофе.
- Сэр?
- Просто передай все, что я сказал, ладно?
Она поймет.
- Ладно. И я позабочусь о том, чтобы вас никто не беспокоил. Но… сегодня утром курьер принес какой-то конверт.
Коннор протянул руку.
- Хорошо. - Он нахмурился, когда Роза вручила ему большой пергаментный конверт. Потом посмотрел на конверт и увидел свое имя и адрес, написанные элегантным почерком.
- Впечатляет. - Он усмехнулся. - Наверняка рекламные хитрости. "Добро пожаловать в мир новых ощущений! Приглашаем вас испытать непередаваемое наслаждение от поездки на нашем супер-пупер, сверхроскошном автомобиле-амфибии!" Наверняка что-то в этом роде.
- Наверное. - Роза рассмеялась. - А я думала, это что-то важное.
Коннор улыбнулся.
- С конвертом я разберусь. Только ты, пожалуйста, возьми все остальные дела на себя.
Мне нужно… ох, нужно кое о чем подумать…
О приобретении собственности в Пуэрто-Рико.
- Конечно, сэр.
Он изо всех сил пытался удержать на лице улыбку, но, как только закрыл за собой дверь кабинета, его улыбка угасла.
- Очень мило, Уорнер. Прекрасная работа, - пробормотал он себе под нос и бросил пергаментный конверт на рабочий стол. - Сначала ты поснимал головы своим лучшим работницам, а потом пошел просить у них прощения и объяснять, как десятилетний мальчик, почему мячик залетел кому-то в окно. - Он сбросил пиджак и послабил галстук. Потом ногой отодвинул кресло и плюхнулся в него. - Похоже, твоим следующим действием будет звонок в ток-шоу. Ты расхнычешься в трубку и оповестишь о своем горе миллионы сострадающих людей.
О каком горе? Его брак развалился. Ну и что?
Разводы были частью его детства. В его семье к этому привыкли.
Хватит жалеть себя, Уорнер. Хватит распускать сопли. Нужно подумать о чем-то другом.
Сегодня у тебя деловой день, такой же, как множество других. У тебя есть встречи, договоры, возможно, ланч с кем-то.
Деловая и практичная Роза положила открытый блокнот с записями деловых встреч на его стол. Аккуратная стопка факсов лежала слева от блокнота. Справа была стопка памяток с важными сообщениями. Пергаментный конверт, лежащий посреди стола, завершал этот рабочий натюрморт.
Коннор отодвинул в сторону конверт и принялся листать памятки. Слова мелькали перед его глазами бессмысленной каруселью. Он нахмурился, скомкал памятки, бросил в мусорную корзину и принялся за факсы. Но ни на одном из них не смог прочесть больше первого предложения.
- Проклятие, - выругался он и отодвинул их на край стола.
Как он может сосредоточиться на работе? Как он может заниматься делами, когда его ум занят тем, что происходит в его личной жизни?
Он отодвинул стул, встал и поднял жалюзи на окнах. Внизу, на лужайке вокруг бассейна, предаваясь блаженной лени, лежали его курортники - поклонники солнца. Бассейн, сооруженный в виде плавно текущей реки с водопадами и гротами, блистал на солнце. За ним простиралась полоска белого песка, соединяющаяся с изумрудным морем.
Все, ради чего он столько лет надрывался, лежит теперь перед ним, как на ладони. Под его умелым руководством убогий постоялый двор превратился в отель мирового стандарта, в центр Вселенной Уорнера, как называли его воротилы бизнеса.
Он счастливый, преуспевающий мужчина.
По крайней мере, был таковым до вчерашнего вечера.
Коннор снова опустился в кресло, поставил локти на стол и уронил голову в ладони.
Что же делать? Должен же быть какой-то выход из этого! Двое людей не могут просто так взять и перечеркнуть десять лет совместной жизни. Это нелогично, непрактично "бессмысленно и глупо. Что ж, он скажет об этом Натали и даст ей шанс изменить свое решение.
Он что, сошел с ума? Дать ей шанс снова распилить его на кусочки! Ведь он сам хочет развода! Почему он все время забывает об этом?
Он исторгнул из глубины души ругательство - одно из тех изощренных, образных ругательств, которых он нахватался в те времена, когда ему приходилось работать руками, а не головой.
- Нужно занять себя чем-то, - пробормотал он. - И перестать думать.
И тут его взгляд упал на пергаментный конверт. Что ж, вдруг глупая реклама автомобиля хоть как-то отвлечет его.
Он распечатал конверт и извлек открытку.
Его брови от удивления подскочили на лоб, когда он начал читать:
"Вам необходимо явиться на праздничный вечер по случаю восьмидесятипятилетия мистера Джонаса Уорнера. Вечер состоится в субботу и воскресенье 14 и 15 июня на ранчо "Эспада", Бразос-Спрингс, Техас".
Под идеальной каллиграфией этого сухого заявления была нацарапана приписка:
"Коннор, черт бы тебя побрал, лучше приезжай по-хорошему. Никаких отговорок, слышишь?".
Под грубыми словами стояла внушительная большая буква "К", которую смягчало маленькое сердечко, намалеванное рядом.
По лицу Коннора расплылась улыбка. Кэтлин. Крутая как сталь снаружи, мягкая и нежная внутри. Хотя, попробуй он сказать ей это в лицо, он наверняка схлопочет затрещину.
Улыбка сползла с его лица.
Какое прекрасное у него сегодня утро! Сначала он выяснял отношения с Натали, а теперь получил приказ явиться на боевое построение у отца на ранчо.
Джонасу стукнет восемьдесят пять… Он не виделся с отцом год. А может, и два. Отец казался ему человеком без возраста, с телом таким же крепким, как железное дерево, и взглядом серых глаз, способных повалить замертво орла.
Коннор положил открытку на стол. Восемьдесят пять. Довольно приличная цифра. Что ж, он позвонит на ранчо - когда там? Четырнадцатого июня? Пожелает старику счастливого дня рождения и, конечно, пошлет ему подарок. Хотя… что можно послать в подарок человеку, у которого есть все, что он хочет, и который презирает все, что за пределами его желаний.
Лицо Коннора смягчилось. Потом он отдельно позвонит Кэти и объяснит, что он, к сожалению, не сможет отлучиться от дел и что…
Зазвонил его личный телефон. Звонок заставил его вздрогнуть от неожиданности. Никто не знал его номера, кроме…
- Малышка, - зашептал он в трубку. - Я люблю тебя, Натали…
- И я люблю тебя, мой драгоценный, - прозвучала из трубки трель, воспроизводимая дрожащим фальцетом. - Только боюсь, что мой муж начал обо всем догадываться…
Коннор выпрямил спину.
- Тревис? Это ты, Трев?
Из трубки послышался глубокий мужской смех.
- Знаю, что ты разочарован, но, к сожалению, это я. Доброе утро.
На губах Коннора появилась слабая улыбка.
- Доброе утро? - Коннор глянул на часы и свистнул. - О, я сражен, Тревис. Сейчас только семь утра в ваших краях. А я думал, что вы, ленивые западники, только выползаете из постели, когда мы, труженики востока, уже идем обедать.
- Я говорил ему то же самое, - послышался другой - ленивый и грубый - мужской голос из трубки.
Улыбка расплылась по лицу Коннора.
- Слейд?
- Он самый, - ответил Слейд Уорнер.
- Черт, не могу поверить! Как это вы, ребята, оказались вместе? Воссоединение на Малибу? Или вы оба в Бостоне?
- Я в Бостоне, - сказал Слейд.
- А я на Малибу, - сказал Тревис. - И этот тройной телефонный звонок - чудо современной техники.
- И могу поклясться, что это первый в истории тройной телефонный звонок, - сказал Слейд и улыбнулся своей секретарше, которая подала ему кофе. - Спасибо, милая.
- Только не надо называть меня "милая", братец, а то мне придется прыгнуть в самолет, прилететь к тебе и хорошенько отмутузить, как бывало в детстве, - возмутился Тревис, принявший эпитет на свой счет.
- Ух, как страшно. И ты, конечно, будешь не один?
- А ты как думал! Я и Кон. - Тревис усмехнулся. - Только тебе придется подождать, пока солнце покажется на горизонте, потому что мои мозги в такую рань совсем не варят.
Братья от души расхохотались. И Коннору показалось, что этот смех разнесся на тысячи миль, добрался до него и заключил в теплые братские объятия.
Как легко они всегда попадали под настроения детства! Стоило двоим из них оказаться в одной комнате - или на одной телефонной линии - и память о детстве, со всеми ее маленькими битвами, ссорами, шутками и играми - затапливала их. А стоило им троим встретиться - и годы исчезали бесследно. Они снова становились детьми и перебрасывались шутками на тягучем, ленивом техасском диалекте своего детства.
Наконец Тревис прочистил горло.
- Ладно, братцы, хорош ржать, - сказал он со вздохом. - Мне до ужаса не хочется прерывать ваше веселье, и я с радостью послал бы к черту тему, заставившую меня позвонить, но пора вернуться к суровой реальности. Все получили приглашения?
- Увы, - сказал Коннор.