Она посмотрела на свою младшую сестру, которая спокойно сидела рядом с ней и не произнесла ни слова, пока Лотти болтала не умолкая. Меррин была так же сдержанна, как Лотти болтлива, она была полной противоположностью несдержанной миссис Каммингс. У Меррин была привычка молчать, которая выработалась во время последней продолжительной и тяжелой болезни их дяди. Иногда Джоанна чувствовала вину за то, что оставила Меррин с дядей одну. Ей самой удалось ускользнуть из дома приходского священника, где сами стены навевали тоску, задолго до болезни дяди, и она уже никогда туда не возвращалась. Насколько ей известно, так же поступила и ее средняя сестра Тесс. Меррин оставалась единственной, на чьи плечи обрушивалось бремя холерического характера преподобного Феннера.
- Не обращай на меня внимания, - сказала Меррин, и ее ярко-синие глаза засверкали от волнения. - О! Мне кажется, что эта история с белым медведем - выдумка, Лотти.
Лотти недовольно надула губы.
- В таком случае, раз Джо не видела грудь лорда Гранта, мы не можем знать наверняка, не так ли? - спросила она. - Вы занимаетесь любовью в темноте, Джо, душенька? А ты, оказывается, в еще большей степени строга и добродетельна, чем я себе представляла!
- Я исключительно добропорядочна, - согласилась Джоанна, не покривив душой. - Лотти, я могу показаться капризной, но все это - всего лишь напоказ, и в этом нет ни доли правды.
Лотти широко раскрыла свои черные глаза:
- О, моя милая, я знаю! Все мужчины говорят, что у тебя ледяное сердце. Ты такая красивая и в то же время бессердечная и недосягаемая, что заставляет мужчин страстно желать тебя.
- Но я вовсе не приветствую такое их поведение, - сказала Джоанна, чувствуя себя неловко, поскольку в голосе Лотти мелькнула нотка зависти, да и в ее словах было много правды. - Дело в том, что я не особенно-то доверяю мужчинам.
- О, дорогая, - Лотти, пытаясь утешить Джоанну, положила ей руку на плечо, - я, ведь тоже, но какое это имеет отношение к делу? Я обольщаю их, а потом выгоняю, и это доставляет мне огромное удовольствие.
Джоанне было интересно, так ли это на самом деле. В свете было хорошо известно о победах Лотти, но приносило это ей счастье или нет, Джоанна затруднялась сказать. Они обе жили в мире зеркал, где неискренность и поверхностность ценились высоко, тогда как искренность и глубина чувств вызывали насмешки. Лотти никогда не обсуждала с ней серьезные вопросы, да и сама Джоанна после десяти лет, проведенных в высшем обществе, никогда не делилась ни с кем своим сокровенным, - появившись там, она сразу поняла, что откровенность здесь не приветствуется. Все, что предназначалось не для всеобщего обсуждения, мгновенно становилось всеобщим достоянием и было на устах у всех без исключения.
- Что ж, если ты собираешься открыть охоту на лорда Гранта, уж мне-то ты дорогу не перейдешь, не беспокойся, - сказала Джоанна. - У нас с ним нет никаких любовных дел. - Она вздохнула. - И я просто не верю, что ты пригласила его сегодня, Лотти, да еще и устроила этот необыкновенный прием в его честь.
Прибыв на вечер, устраиваемый Лотти, и узнав, что здесь ожидают приезда Алекса Гранта, Джоанна пришла в негодование. Этот Алекс, со своим показным неуважением к лести высшего света, должно быть, являлся отъявленным лицемером, если согласился посетить этот бал в свою честь, подумала она. Грант разочаровал Джоанну, и, хотя это чувство и было мимолетным, оно усилило ее уверенность в том, что Алекс - еще один самовлюбленный эгоистичный искатель приключений. И в этом не было никакой ошибки. Лотти сказала, что послала ему приглашение заранее, чтобы знать наверняка, что он будет. Именно поэтому столовая была украшена огромными ледяными скульптурами; одна из них представляла собой мужчину в натуральный рост, в одной руке которого был меч изо льда, а в другой - британский флаг, что, совершенно очевидно, символизировало покорение самим Алексом земель, покрытых льдом. Занавеси из белого сатина, которыми была задрапирована лестница, имитировали замерзший водопад, а зеленые и красные лампы, свисающие с потолка, изображали северное сияние. Главным объектом композиции было изрядно поеденное молью чучело белого медведя, которое хозяйка распорядилась поместить в углу вестибюля. Чучело злобно скалило зубы, встречая прибывающих гостей. Все это выглядело слишком вульгарно, но гости были довольны, - Лотти всегда отличалась излишней прямотой стиля.
- Посмотри, разве это не чудесно? - сияла она. - Я превзошла саму себя.
- Да уж, - пробормотала Джоанна.
- И на тебе тоже соответствующий наряд, - добавила Лотти, бросая одобрительный взгляд на белое вечернее платье из сатина и бриллиантовые украшения Джоанны. - Это так впечатляет! Джо, дорогая, тебе так идет белое!
- Я думаю, - неожиданно вступила в разговор Меррин, - что лорду Гранту вряд ли понравится все это представление. Оно не в его вкусе. Говорят, он очень сдержанный человек.
- Чушь! - воскликнула Лотти. - Он будет просто в восторге!
- Что ж, я уверена, что, если даже ему и не понравится все это, он вряд ли признается, ибо слишком хорошо воспитан, - продолжила Меррин. - Я слышала, что он - настоящий рыцарь.
- Похоже, ты знаешь о нем слишком много, - беззлобно пошутила над сестрой Джоанна. - Кто при тебе пел дифирамбы лорду Гранту?
- Никто, - ответила Меррин, краснея. - Я читала о его подвигах, вот и все. Мистер Гейбл писал о нем в "Курьере". Он - герой, который возвращается. Известно, что он не принял приглашение к обеду принца-регента, и это-то и заставило многих устроить балы, чтобы увидеть его в своих гостиных. За его здоровье поднимают бокалы во всех клубах.
Джоанна вздрогнула, когда услышала слово "герой".
- Не знаю, что здесь праздновать, - сказала она. - Ведь попытка найти Северный полюс провалилась. Насколько я понимаю, Дэвид и лорд Грант отправились в экспедицию, чтобы найти северо-восточный торговый путь через полюс. Им это не удалось, они застряли во льдах, Дэвид умер, а лорд Грант прибыл домой. - В ее словах явно звучало недовольство. - Вряд ли это можно назвать достойной причиной для празднований. Или я что-то важное здесь не понимаю?
Лотти неодобрительно постучала по руке веером.
- Не будь такой суровой, Джоанна, - произнесла она. - Лорд Грант - само олицетворение благородного героя - молчаливый, одинокий и ужасно привлекательный мужчина, совсем как Дэвид.
- Вряд ли Дэвида можно было назвать молчаливым и одиноким, - сухо возразила Джоанна.
Лотти заерзала в кресле, пряча глаза:
- Мне кажется, Дэвид был более открытым.
- Что ж, можно и так сказать, - сказала Джоанна еще более сухо.
Лотти взяла бокал с шампанским и одним глотком осушила его.
- Джо, голубушка, ты же знаешь, как я сожалею о том, что позволила ему соблазнить себя, но он был таким героем, что мне показалось невежливым отказать ему! - Она уставилась на Джоанну своими огромными черными глазами. - К тому же я думала, что тебя это совершенно не волнует!
- Да, - сказала Джоанна, отворачиваясь, - меня нисколько не волновало, кого соблазнял Дэвид.
У него было столько женщин, вспоминала она. В течение нескольких месяцев после смерти Дэвида они приходили к ней, заявляя, что были любовницами ее покойного мужа. Среди них были две бывшие служанки, три дочери трактирщиков и одна девушка, которая работала в магазине, где Джоанна обычно покупала шляпки. Джоанна тогда все еще удивлялась, почему Дэвид во время своего последнего визита в Лондон так настойчиво сопровождал ее, когда она ходила за покупками. То обстоятельство, что он завел интрижку с Лотти, и то, что Джоанна и Лотти все еще оставались подругами, горько подумала Джоанна, лишь подтверждает, что ее супружество было лишь фикцией, а их дружеские отношения - поверхностны.
Джоанна заметила, что Меррин внимательно смотрит на нее, и ободряюще улыбнулась ей. Меррин вела такой далекий от проблем высшего света образ жизни в пригороде графства Оксфорд, и Джоанна сейчас совсем не хотела шокировать сестру.
- В любом случае мы в данный момент обсуждаем лорда Гранта, а не твоего мертвого распутного мужа, - заявила Лотти со свойственной ей неспособностью чувствовать настроение окружающих. Она была неисправима. - Он хорошо целуется, Джо, дорогая? - уточнила она. - Советую тебе немедленно бросить его, если он не умеет.
Меррин рассмеялась, а Джоанна немного расслабилась. По крайней мере, на Лотти всегда можно положиться, если нужно разрядить обстановку, подумала она, умеет она сказать или сделать что-нибудь необычное. Джоанна на секунду вспомнила о незадачливом мистере Каммингсе и посочувствовала ему. Он был баснословно богатым банкиром, единственной задачей которого было обеспечивать стиль жизни, выбранный Лотти, и которому доставалось от жены, если что-то ее не устраивало.
- Я не собираюсь это обсуждать, - возразила Джоанна.
И тут на какой-то миг шум зала исчез, и она снова оказалась в своей библиотеке в объятиях Алекса Гранта. Он целовал ее, не скрывая желания, и она почувствовала, как по ее телу разливается тепло, а кончики пальцев сжимаются внутри ее бальных башмачков.
Лотти громко вскрикнула от удовольствия:
- Посмотрите на ее лицо! Он, должно быть, великолепно целуется!
- Как приятно узнать, что если меня отвергнут, то не за то, что я чего-то не умею делать, - прозвучал мужской голос рядом с Джоанной. - Ваш слуга - в этом и во всем остальном, леди Джоанна. - Он оглядел ее белое вечернее платье. - Какой очаровательной и невинной вы сегодня выглядите!