Слезы радости и облегчения наполнили ее глаза, когда она приподняла вуаль и повернулась к своему толстощекому, с бакенбардами жениху, который поцеловал ее. Готическая церковь Святого Стефана была заполнена лишь наполовину бизнесменами Манчестера и их подчеркнуто благочестивыми женами, многие из которых хотели уклониться от этой церемонии, но пришли под нажимом мужей, которые, в конце концов, вели дела с Горасом. Тем более скандал начал утихать.
Когда новобрачные пошли по проходу, а орган заиграл свадебный марш Мендельсона, Леттис, ставшая теперь миссис Горас, поклялась, что когда-нибудь отплатит Лизе за все.
Праздничную атмосферу подчеркивали звуки вальса Штрауса. Когда карета Люсьена въехала на площадь Согласия, Лиза просто ахнула от удовольствия, увидев сады Тюильри, иллюминированные тысячами газовых ламп в белых стеклянных шарах. Фонтаны и бассейны были освещены сотнями цветных огней, а деревья увешаны светящимися шарами и бенгальскими огнями.
- Как в сказке! - воскликнула она.
- Император устроил отличное представление, - согласился Люсьен.
Им пришлось ждать на площади Карусели, потому что уже выстроилась длинная вереница экипажей, из которых выходили утонченно одетые гости перед Павильоном часов, находившимся в центральной части массивного каменного дворца. Наконец дверцу их кареты открыл карлик в зеленой шелковой куртке с белым тюрбаном на голове, и Лиза вышла. За ней последовал Люсьен, который вручил пригласительный билет с изображением короны камергеру короля в ярко-красном плаще. Затем они вошли во дворец, влившись в толпу, медленно поднимавшуюся по большой лестнице с высоким сводчатым потолком. С двух сторон каждой ступеньки стояли отборные гвардейцы из сотни императора. Выглядели они великолепно в своих небесно-голубых мундирах, белых бриджах, черных сапогах, с шишаков шлемов свисали конские гривы, сверкали полированные стальные нагрудники кирасиров.
- Ну разве они не великолепны? - восхитился Люсьен, влюбленно оглядывая гвардейцев. - Знаешь, их выбирают по внешнему виду. Не важно, могут ли они драться, главное - чтобы они были не ниже шести футов ростом.
Люсьен просто не мог оторвать глаз от гвардейцев. Они вошли вместе с другими гостями в Тронный зал, потом прошли в салон Аполлона, затем в салон Консула - все огромные высокие залы, отделанные в стиле барокко: стены сверкали позолотой, под потолком - хрустальные люстры, повсюду - портреты членов императорской семьи. Целый ряд образов семьи императора. Изображения самого императора. Его кузена, грузного принца "Плон-Плон". Принцессы Матильды. И на самом видном месте портрет Евгении работы художника Винтерхолтера. Но, несмотря на блеск и очарование вечера, Лизу неотступно преследовала одна мысль: Адам и ее ребенок.
В огромном зале Маршалов Джек Кавана с изумлением глазел на позолоченные кариатиды, поддерживающие изысканно украшенный плафон, и на портреты маршалов Наполеона I. Мысленно он сравнивал эти дворцовые излишества с более скромными залами Белого дома в своей республике, где он раза два обедал. Джек решил про себя, что французский дворец ему нравится больше. Как рабовладелец-южанин, делавший большие взносы в пользу Демократической партии, Джек все больше разочаровывался Вашингтоном. Проклятые аболиционисты с каждым днем захватывали все больше власти.
Но он сразу же забыл об американской политике, когда заметил сияющую блондинку в бледно-голубом платье с тускло-розовым шифоном, волочившимся по полу, которая вошла в зал под руку с невысоким кудрявым мужчиной.
- Бог мой, - воскликнул он, - это самая красивая женщина из всех, кого я видел!
- Это - мисс Маркхэм, - пояснил доктор Эванс, подошедший к Джеку. Американский дантист был старомодным мужчиной с бородой. - Английская манекенщица. Император сходит с ума по ней.
- Она его любовница? - спросил Джек, взгляд которого просто прилип к Лизе.
- О, нет. Во всяком случае, пока что нет. Делорм, маленький мужичишка рядом с ней, не хочет, чтобы на него разозлилась императрица. А у Евгении вспыльчивый характер. Хочешь познакомиться с ней?
- С мисс Маркхэм? Конечно!
Доктор Эванс провел Джека сквозь толпу к Лизе и Люсьену, которые только что взяли бокалы с шампанским у проходившего мимо официанта. После представлений Джек пригласил Лизу на вальс - его начал наигрывать оркестр в конце зала. Лиза сразу же согласилась.
- Так, значит, вы американец? - вопросительно произнесла она, когда он закружил ее по паркету. - Никогда раньше не встречалась с американцами. Думала, что они ходят в шкурах, как Даниель Бун.
- Ну, - улыбнулся он, - думаю, что мы не такие утонченные, как европейцы, но мы совсем не дикари.
- Из какого же района Америки вы приехали, мистер Кавана?
- Из Виргинии. У меня табачные плантации… Разрешите сказать вам, мисс Маркхэм, что вы самая очаровательная женщина в этом дворце, хотя здесь масса всего очаровательного.
Лиза улыбнулась. Ей показалось, что этот приятный американец со странно звучавшим виргинским акцентом ей почему-то нравится. Ей пришло также в голову, что поскольку любимый ею человек женился на ком-то другом, то ей следует начать поиски нового любимого.
И отца ее ребенку.
Адам проснулся посреди ночи от рыданий. Он сел на своей кровати в комнате, соседней с главной спальней, где задушили его деда. Сквозь высокие окна струился бледный лунный свет. Он увидел свою жену, которая стояла возле окна и смотрела в парк. На ней была ночная рубашка.
- Сибил?
Молчание, если не считать всхлипываний.
- Что такое?
Он соскочил с кровати и подошел к ней. Обнял ее, но она оттолкнула его.
- Иди, ложись в кровать, - сказала она ему.
- Не лягу, пока ты не скажешь, в чем дело. Ты плачешь потому, что я завтра уезжаю в Индию?
Она хохотнула.
- Не льсти себе.
Поднесла носовой платочек к глазам, чтобы вытереть их.
- Ты действительно не можешь поехать со мной, - заметил он, когда она подошла к столу и засветила лампу. - Корабль, на котором я отплываю, низкопробный, поездка на нем может оказаться опасной…
- Я плачу не из-за твоего отъезда в Индию, хотя отъезд всего через неделю после нашей свадьбы представляется мне довольно странным. Да просто проявлением невнимательности к моим чувствам. Люди здорово посмеются надо мной. Уверена, что они скажут: "Лорд Понтефракт так обалдел от своей суженой, что в медовый месяц убегает от нее на край света… один".
- Если они настолько глупы, чтобы говорить это, то и пусть себе. Ты знала, что мне надо ехать в Индию…
- Я же говорю тебе, что дело не в Индии!
- Тогда в чем же?
- Сегодня… вчера и позавчера… ты так крутился на кровати, что разбудил меня. Ты, наверное, видишь дурные сны, Адам. Во всяком случае, ты разговариваешь во сне. И знаешь, что ты произносишь? "Лиза". Без конца повторяешь это имя. Твердишь одно и то же: "Лиза, Лиза, Лиза". Как будто мало того, что ты только и думаешь о ней, когда не спишь. Ты оскорбляешь меня тем, что даже во сне думаешь только о ней.
Адам покраснел.
- Прости, Сибил.
- Ты не отрицаешь этого?
- Нет. Я вижу ее во сне. Я пытаюсь не думать о ней, когда бодрствую, но сны мне неподвластны.
- С моей точки зрения, ничего нет более нудного, чем ревнивая жена, но я не вижу оснований, почему надо постоянно повторять имя одной и той же женщины даже в моей кровати. Я проведу остаток ночи в другой комнате.
- Сибил, я сожалею. Я стараюсь…
- Возможно, когда ты возвратишься из Индии, тебе удастся освободиться от этого наваждения. А пока что, спокойной ночи.
Она взяла лампу и вышла из спальни. Оставшись один, Адам подошел к окну и прислонился к оконному переплету. Сжав кулаки, он зажмурил глаза.
Когда он их раскрыл, в них блестели слезы.
В другой спальне, в соседней комнате, Сибил опять разревелась.
- Значит, вы хотите на мне жениться? - спросила Лиза неделей позже, когда Джек Кавана опустился перед ней на одно колено. Они обедали в шестнадцатом кабинете кафе "Англэ", по словам некоторых, самого лучшего ресторана в мире. Лиза только что съела порцию креветок, приготовленных Адольфом Дуглером, опять же, по мнению некоторых, лучшим поваром в мире.
- Аделаида, драгоценная моя, у меня от тебя просто дух захватывает, - воскликнул Джек, молитвенно сложив на груди руки. Его глаза покраснели от выпитой бутылки "Шато лафит" - в кафе "Англэ" имелся подвал на двести тысяч бутылок, и вино можно было подавать на столы по миниатюрным рельсам. - Думаю, что я влюбился в тебя с первого взгляда. Но эту минувшую неделю… ну, я ни о чем другом не могу думать, как только о тебе. Ты ослепила меня. Пожалуйста, скажи, что станешь моей.