Возглас Лукреции напугал Адама, мускулы его руки ослабели, и он рухнул бы на пол, не окажись Лила рядом и не предотврати она падение. Приняв на себя весь его вес, она осторожно усадила Адама в коляску и немедленно обернулась к Лукреции.
- Убирайтесь отсюда! Как вы смеете мешать нам во время занятий?
- Вы не можете приказывать мне, мисс Мэйсон.
- Нет, черт возьми, могу. Я отвечаю за мистера Кавано. Пока мы находимся в этой комнате, его внимание должно быть сосредоточено только на мне и на том, что мы делаем.
- Тот факт, что вы за него отвечаете, очень легко исправить. - В голосе Лукреции слышалась явная угроза, и он звучал так холодно, что мог бы заморозить мартини, которое она так любовно готовила для Адама. - Я как раз собираюсь обсудить это с лечащим врачом Адама. Кроме того, вполне возможно, что мы проконсультируемся и с другими врачами. У меня создается впечатление, что то, чем вы занимаетесь с Адамом, следуя рекомендациям доктора Арно, приносит больше вреда, чем пользы. Адам явно мучается от боли.
Лила немедленно повернулась к своему пациенту и увидела искаженное гримасой страдания лицо.
- Адам! - Она бросилась на колени перед его коляской и начала массировать икру, которую судорога свела в тугой комок, такой же круглый и крепкий, как бейсбольный мяч.
Лукреция плавной походкой подошла к креслу и отерла пот со лба Кавано почти прозрачным носовым платком с вышитой в углу монограммой.
- Оставьте его в покое, мисс Мэйсон. Разве вы не достаточно причинили ему вреда?
- Кто? Я? Это не я явилась туда, где меня никто не ждал и где я никому не была нужна, и начала без толку кричать, испугав Адама.
Ей потребовалось несколько минут, но, наконец, мышца приняла свой обычный вид, и лицо Адама разгладилось. Но Лила поняла, что Адаму не только неприятна боль от падения, но он к тому же испытывает из-за этого неловкость. Падение нанесло удар по его гордости и его "я". Лила с удовольствием бы придушила эту Лукрецию за то, что та в несколько секунд уничтожила то, на что Лиле потребовался час работы. К тому же доверие Адама разлетелось в пух и прах. В следующий раз, когда она предложит ему воспользоваться параллельными брусьями, ей придется начинать все сначала и убеждать Кавано, что ему это по силам. Черт бы побрал эту женщину!
- Будьте добры оставить нас, - напряженно попросила Лила.
- Ваше время истекло.
Лила посмотрела на часы, стоящие на столике возле кровати.
- Вы не можете определить, который час? У нас еще целых пятнадцать минут.
- Я уверена, что вы не станете заставлять его еще раз встать.
- Нет, мы будем выполнять серию упражнений для расслабления мускулов.
- Тогда я останусь и буду смотреть, как вы это делаете.
- Ничего подобного вы не сделаете. Это касается только меня и моего пациента. Адам, ведь ты же не хочешь, чтобы она осталась, правда?
Лукреция положила руку мужчине на плечо.
- А вам не кажется, что мне было бы полезно этому научиться?
Это замечание совершенно вывело Лилу из себя.
- Мы говорим не о том, как правильно разливать чай, Белоснежка. "Научиться этому" за один день невозможно. Чтобы получить сертификат, требуются годы учебы и практики.
- Это не может быть таким уж трудным, - насмешливо фыркнула Лукреция. - Мне следует знать, как это делается, чтобы я сама могла заниматься с Адамом после того, как мы поженимся.
У Лилы упало сердце, она сразу потеряла весь свой боевой дух. Открыв рот, она посмотрела сначала на Лукрецию, потом на Адама.
- Поженитесь? - прошептала она.
- Разве вы не знали? - Лукреция нежно пробежалась пальцами по волосам Адама. - На самом деле Адам сделал мне предложение только вчера. Правда, он уже был близок к этому во время нашей последней встречи незадолго до несчастного случая.
Лила взглянула вниз, на Кавано. У нее разрывалось сердце, и она не могла поверить в то, что услышала.
- Ты просил ее выйти за тебя замуж?
- Мы серьезно это обсуждали. - Голос Адама звучал глухо.
- Ты на самом деле хочешь жениться на ней?
- Прошу прощения, - оскорбилась Лукреция. - Адам, не кажется ли тебе…
- Помолчи, Лукреция, - резко оборвал ее Кавано. - Я хочу выслушать то, что скажет Лила. - Кавано не сводил с нее глаз. Он смотрел на нее из-под своих густых бровей, но в этом взгляде не было злости. Скорее происходящее его забавляло или, по меньшей мере, удивляло. - Почему, с твоей точки зрения, мне не следовало бы жениться на Лукреции? Мы давно с ней близко знакомы.
- И даже более того, дорогой, - вставила Лукреция.
Но Адам взглядом призвал ее к молчанию. Он снова повернулся к Лиле.
- Лукреция с сочувствием относится к моему нынешнему положению. Чем бы это ни кончилось, она согласна жить со мной.
- Что ты имеешь в виду, когда говоришь "чем бы это ни кончилось"?
- Я могу оказаться несостоятельным в сексуальном плане.
- Неужели необходимо обсуждать настолько интимные вещи с наемным работником? - Вопрос Лукреции прозвучал с откровенным раздражением.
Адам метнул в нее очередной тяжелый взгляд.
- Я сам решу, как мне поступить, Лукреция. Если не можешь молчать, выйди из комнаты.
Она предпочла остаться, но неодобрительно поджала губы.
- Лукреция согласна выйти за меня замуж, несмотря на то, что я не смогу зачать ребенка, - спокойно объяснил он Лиле. - Она добра. Вне всякого сомнения, красива. Это образованная, приятная, умная женщина. Почему же мужчине, особенно если он находится в таком положении, как я, не радоваться, если такая женщина соглашается выйти за него замуж?
Лила вздернула подбородок и с вызовом тряхнула волосами.
- Если ты собираешься совершить величайшую ошибку в своей жизни, меня это не касается.
Лукреция снова открыла было рот, чтобы запротестовать, но Адам посмотрел на нее с такой откровенной угрозой, что у бедняжки затряслись от обиды губы.
- Так почему же ты считаешь, что женитьба на Лукреции стала бы большой ошибкой?
- Помни, ты сам напросился, - предупредила его Лила.
- Я не забуду.
- Ладно, - начала Лила и глубоко вздохнула. - Она действует не в твоих интересах. Она обращается с тобой как с младенцем, сюсюкает, носится с тобой, обхаживает тебя.
- Ну и что же в этом плохого?
- Все плохо.
- Ты не считаешь, что с мужьями нужно носиться?
- Определенно, нет, если мужья пребывают в твоем состоянии и находятся на данной стадии лечения. Как только ты снова станешь здоровым человеком, ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится, и я поприветствую любую дурочку, способную забыть о себе ради мужчины. Но именно сейчас тебя необходимо подстегивать, заводить, тормошить…
- Другими словами, она должна со мной обращаться так, как ты.
- Совершенно верно! То, что делает сейчас Лукреция, это отлично, если ты согласен всю свою жизнь лежать, принимать бокалы с мартини из ее рук и есть с ложечки, которую она будет подносить к твоим губам. Если ты мечтаешь о такой жизни, то я не вправе спорить с твоим решением. Если тебе хочется увидеть, как твой великолепный мускулистый торс заплывет жиром, мышцы на ногах высохнут, а руки станут дряблыми оттого, что ты ими не пользуешься, отлично. Отправляйся с ней к алтарю и скажи священнику "да". Но если ты хочешь снова стать прежним Адамом Кавано, хочешь ходить, бегать, кататься на лыжах, подниматься в горы, - а ты мне говорил, что именно этого ты и хочешь, - тогда тебе лучше было бы послать ее подальше.
- Адам!
Лила не обратила внимания на возмущенное восклицание Лукреции и продолжала:
- Прежде чем ты примешь окончательное решение, подумай вот о чем. Когда начнется лыжный сезон и все ее дружки отправятся в Сент-Мориц, что будет с тобой? А? Я тебе скажу. Ты останешься в одиночестве. Брошенный. Потому что Лукреция тоже отправится в Сент-Мориц. И ты сам заставишь ее уехать, потому что тебя будет мучить чувство вины, ведь она столь многим пожертвовала ради тебя. Ты останешься лежать в спальне на попечении единственного слуги, который будет презирать тебя за твою слабость и не будет торопиться и бежать со всех ног, когда ты звонком попытаешься его вызвать. И пока твоя замечательная красавица жена будет наслаждаться горными склонами - и инструкторами тоже, потому что новизна ее благородного жеста несколько приувянет, и она уже начнет думать, что совершила неудачную сделку, - ты будешь валяться в кровати бесполезный и беспомощный. Ты начнешь мучить самого себя, гадая, с кем она и чем занимается. Ты станешь с тоской вспоминать те денечки, когда сам знакомился с девушками на склонах гор, а потом вел их к себе, чтобы поразвлечься. Ты будешь тосковать по тому времени, когда ты управлял огромной компанией, и люди не могли не восхищаться твоей энергией. Со временем Лукреция начнет все чаще уезжать - то походить под парусом, то поохотиться, то встретиться с любовником. А потом настанет день, когда быть женой инвалида-паралитика станет немодно, и она с тобой разведется и уйдет, вполне вероятно, прихватив с собой несколько твоих миллионов. И Лукреция не будет сомневаться, что честно заработала эти деньги, потратив на тебя столько времени и энергии.
- Нет… Я не могу стоять здесь и выслушивать… Это уже переходит всякие границы…
- Ты можешь уйти, когда тебе захочется, Лукреция, - осторожно посоветовал Адам.
- Что? Я даже подумать не могу оставить тебя наедине с этой извращенкой! Она явно не в себе.
- Ничего подобного, - не удержалась Лила. - А что до того, что я останусь с ним наедине, то я провела здесь несколько недель до вашего появления.
Щеки Лукреции залил яркий румянец.
- Что она хочет этим сказать, Адам?