- Это еще что, черт побери, такое?
- Психоневрологическая помощь.
Глаза Адама загорелись темным пламенем.
- Звучит ужасно.
- Поверь, мечтать об этом не стоит. Но пока будет достаточно и пассивных упражнений. Сегодня вечером ты останешься в кровати, а вот завтра утром мы перейдем к упражнениям стоя, а затем переведем тебя на специальный стол.
- Упражнения стоя?
- На наклонном столе. Я знаю, что тебе это уже знакомо, так что не строй из себя наивного юношу.
- Я ненавижу эту проклятую штуку.
- Да, веселого в этом мало, согласна с тобой. Но ты же не хочешь застоя крови, верно? А потом, упражнения стоя помогают опорожнить мочевой пузырь. Мне очень не хочется, чтобы тебе пришлось снова пользоваться катетером, пока ты лежишь. Это может привести к возникновению инфекции, образованию камней в почках, циститу и сперматоциститу.
- Мы не могли бы поговорить о чем-нибудь еще? - Лицо Адама побледнело.
- Разумеется, мы можем. О чем бы ты хотел поговорить?
- Ни о чем.
Стоя рядом с кроватью, Лила взяла его правую ногу и начала вращать сустав.
- Как часто Пит тебя переворачивает?
- Он этого не делает.
- Ты ему не позволил.
- Верно. Это унизительно.
- По правилам тебя надо переворачивать каждые два часа.
- Да, да, конечно.
- Ничего удивительного, что у тебя пролежни. Почему ты не разрешаешь людям помогать тебе? Это только вредит.
- Я привык обходиться без посторонней помощи.
- Как же, как же, настоящий мужчина, во всем полагающийся только на себя.
- А что в этом плохого?
- Учитывая обстоятельства, это просто глупо и не приносит пользы. Но, - поспешила добавить Лила, видя, что Кавано собирается возражать, - если ты хочешь все делать сам, тогда ты должен научиться сам поворачиваться в кровати. - Увидев его интерес, она объяснила:
- Вот тут-то тебе и поможет трапеция. Если ты умеешь ею пользоваться, я предлагаю тебе попрактиковаться, когда никого не будет рядом. Чувствуешь что-нибудь?
- Нет.
Лила обошла кровать и принялась за вторую ногу.
- Хочешь поговорить об этом?
- О чем?
- О несчастном случае.
- Нет.
- Мне очень жаль твоих друзей.
- Мне тоже, - спокойно ответил Адам, закрывая глаза. - Но, возможно, им повезло больше, чем мне.
- Какая чушь! Неужели ты на самом деле думаешь, что лучше было бы умереть?
- Да, - резко ответил Кавано. - Это куда лучше, чем остаться никчемным чурбаном до конца дней.
- А кто говорит, что ты таким останешься? Твой позвоночник избежал переломов. Я знаю людей, которые его даже ломали, но сейчас их никто бы не назвал никчемными чурбанами. Они работают, имеют семью. Все зависит от твоего собственного отношения.
- За эту лекцию мне придется заплатить?
- Нет, она предназначена специально для ничего не понимающих глупцов, закосневших в своем упрямстве. У тебя очень хорошие перспективы для выздоровления, хотя, возможно, до него еще далеко.
- Но это никто не может гарантировать.
Лила покачала головой и внимательно посмотрела на Адама.
- Никто из нас не может гарантированно рассчитывать на завтрашний день, Кавано. И потом, судя по тому, что мне рассказывала Элизабет, ты из породы игроков. Ты не только получаешь наслаждение от таких рискованных занятий, как альпинизм, но и обожаешь рисковать в бизнесе. Разве не ты совсем недавно купил сеть запутавшихся в долгах отелей на Северо-Западе вопреки мнению совета директоров? И разве эти отели не начали приносить прибыль?
- Мне просто повезло.
- А ты больше не чувствуешь своего везения?
- А как бы ты себя чувствовала на моем месте? - В его словах звучал неприкрытый вызов.
- Я бы считала, что мне чертовски повезло, потому что не я лежу в гробу.
Адам выругался сквозь зубы и отвернулся.
- И сколько это займет времени?
- Возможно, недели, а может быть, и месяцы.
- Я имел в виду то, что ты делаешь сейчас.
- Час.
- Проклятье.
- Тебе больно?
- Нет, но мне бы хотелось хоть что-нибудь чувствовать.
- Мне бы тоже этого хотелось, Адам.
Его голова резко повернулась на подушке, и он метнул в нее негодующий взгляд:
- Не вздумай только меня жалеть.
- Жалеть? - повторила Лила и коротко рассмеялась. - Об этом я даже и не думала. Тебе хватит собственной жалости. Ты просто переполнен ею. Моя жалость тебе ни к чему.
Она методично проделывала положенные упражнения. Ей казалось, что ум Адама существует отдельно от его тела. И он никак не может найти с ним связь. Тем, что не пострадало во время падения, Адам просто не желал пользоваться. Большую часть времени он лежал с закрытыми глазами, отвернувшись от нее и не проявляя никакого интереса к тому, что она делала. Но когда Кавано смотрел на нее, в его взгляде читалась неприкрытая враждебность.
- На сегодня достаточно, - наконец, сказала Лила. - Движения в нижней части пока еще ограничены, но это только потому, что после отъезда из больницы ногами никто не занимался. Это никак не связано с твоей травмой.
- Благодарю вас, мисс Доброе Сердце. А теперь ты, может быть, все-таки уберешься отсюда и оставишь меня в покое?
- Разумеется, я совершенно вымоталась.
- И забери с собой всю эту рухлядь. - Он кивком указал на металлическую тележку, которую еще раньше прикатил в комнату Пит.
- Что, это? - переспросила Лила с невинным видом. - Это останется. Этот тренажер понадобится нам завтра.
Она сняла с Адама полотенце и снова прикрыла его простыней. Когда Лила наклонилась, чтобы расправить ее, он схватил ее за руки. Его руки явно не потеряли ни своей гибкости, ни цепкости, ни силы.
- Ты хочешь, чтобы я что-нибудь почувствовал? - медовым голосом пропел он. - Тогда почему бы тебе не заняться теми упражнениями, которые тебе удаются лучше всего?
- Что ты имеешь в виду?
На губах Адама Кавано появилась очаровательная улыбка, разбивавшая сердца женщин по всему миру. Он подмигнул Лиле:
- Да ладно тебе, Лила. Ты такая горячая и сладкая кошечка, что я даже не сомневаюсь, что ты сумеешь придумать для меня что-нибудь приятное, какой-нибудь фокус, который даже мертвого поднимет. Почему бы тебе не сесть ко мне на колени и не посмотреть, что из этого получится?
- Отпусти меня.
Кавано не послушался. Вместо этого он лишь еще крепче схватил Лилу за руки и притянул ближе к себе.
- Я лежал и смотрел, как ты тут ходишь взад и вперед, словно этот дом принадлежит тебе. Я слушал твою раздражающую, бессмысленную болтовню, пока меня от нее не затошнило. Этот милый ротик наверняка способен на кое-что получше, чем произносить заученные правильные слова. Давай посмотрим, насколько хорошо ты справишься с другой работой.
Адам рывком притянул Лилу к себе и впился в ее рот. Его язык проскользнул между ее губами точным, отработанным движением. Одной рукой он поддерживал ее затылок, а другая потянулась к ее груди. Он погладил ее сквозь тонкую ткань саронга, потом пальцы пробрались внутрь и стали ласкать сосок.
Лила вырвалась из его объятий, поправила платье и тряхнула волосами. Ее губы покраснели и стали влажными от его поцелуя. Она облизала нижнюю губу. Та явно распухла и болела. Но поцелуй был замечательным.
И это совершенно вывело ее из равновесия.
- Вам придется придумать что-то получше, чем непристойные предложения, чтобы испугать меня, мистер Кавано. Вы ведете себя как подросток, и в этом вы не оригинальны. Все нормальные мужчины, попавшие в ваше положение, ведут себя подобным образом только для того, чтобы доказать себе, что они по-прежнему остаются мужчинами. Вы можете быть распущенным и омерзительным, если вам так нравится. Это отразится на вашем характере, не на моем.
В ярости Адам замолотил кулаками по матрасу:
- Почему они прислали тебя? Именно тебя? Господи, как раз тебя мне меньше всего на свете хотелось здесь видеть.
- Это взаимно, приятель, но ты связан со мной, пока не встанешь на ноги.
- Все кончено, - угрожающе прорычал Кавано. - Я лично выкину тебя пинками из моего дома и отправлю обратно на материк.
Лила моргнула.
- Мне казалось, ты называл себя никчемным чурбаном. - Она рассмеялась, увидев ошеломленное выражение его лица. Адам понял, что сам попал в свою же ловушку. - Вот так к этому и относись. Пусть желание вышвырнуть меня отсюда помогает тебе преодолеть трудности. Ради этого стоит потрудиться. Спокойной ночи, Кавано.
Глава 3
Предложение Адама нельзя было назвать таким уж безумным. И это Лилу беспокоило. Когда он пригласил ее сесть к нему на колени, эта мысль показалась ей скорее заманчиво-эротичной, чем грубой.
Пациенты-мужчины очень часто отпускали непристойные замечания, чтобы хоть как-то дать выход своему раздражению. Обычно Лила либо ставила их на место суровым замечанием, либо отшучивалась, но очень быстро об этом забывала. А теперь, уже десять часов спустя, слова Адама все еще звучали у нее в ушах. Да, это ей совсем ни к чему.
Это не только волновало Лилу, но и казалось ей неестественным. Как мог человек, неспособный двигаться, настолько взволновать ее?