До сих пор Мэтью упорно говорил себе, что Эдит вызывает в нем лишь эстетическое чувство. Она словно сошла с портрета одного из его любимых ранних итальянцев - это утонченное лицо, одухотворенное и вместе с тем наивное, эти огромные глаза, загадочные и манящие.
Когда он поцеловал ее у подъезда, то испытал потрясение и исполнился незнакомого волнения. Таких поцелуев в его жизни еще не случалось. Ему казалось, что он знает о женщинах все. Отношения с ними давно перестали быть для него чем-то волнующим и таинственным.
Они были ни к чему не обязывающими, мимолетными. Правда, с Шейлой было несколько иначе… Она, казалось, была страстно влюблена, и это не могло оставить его равнодушным.
Какое-то время он даже думал, что и сам может полюбить ее. Кто знает, как могло все обернуться, если бы она не познакомилась на одной вечеринке с Сесилом Лайтоллером… А впрочем, Мэтью давно перестал винить во всем Сесила. Видимо, он сам просто не соответствовал ее запросам.
Как странно, что, встретив Шейлу через полгода, он совсем ничего не почувствовал.
И дело было вовсе не в ее измене.
Сказать "люблю" значительно легче, чем разобраться в своих чувствах. Сделать это до конца не может ни один человек. Тогда у дома Эдит он поспешно простился и ушел, стараясь ни о чем не думать. Но на другой день, едва проснувшись, он понял, что весь мир разделился для него на две половины: Эдит - и все остальное.
Мэтью весь день думал о том, что вечером увидит ее, и представлял, как снова коснется ее губ, бережно и страстно. Но когда они встретились, она сказала ему, что выходит замуж за Сесила Лайтолллера! Того самого Сесила, который год назад увлек бедную, глупую, доверчивую Шейлу, соблазнил ее и отбросил за ненадобностью, как изношенную перчатку.
Сейчас, когда Эдит со слезами на глазах просила его о своем женихе, которого, очевидно, любила всей душой, сердце Мэтью переполнилось не ревностью, а нежностью и сочувствием.
Главное, чтобы она была спокойна и счастлива, пусть даже с Сесилом. Вот для этого он и в самом деле сделает все, что только в его силах.
А что будет твориться в его собственной душе… это касается только его одного.
В остававшиеся до Пилбема десять минут он постарался отвлечь Эдит от тревожных мыслей шутливым разговором, и она, кажется, действительно успокоилась и даже заулыбалась.
Они вышли на перрон и остановились, глядя в глаза друг другу.
- Передавай привет от меня миссис Грэхем, - сказал Мэтью. - Можешь сказать ей, что портрет совсем почти готов.
- Как, уже? Вот это скорость! - изумилась Эдит. - Как же некоторые художники работают над портретами месяцами?
- Если ты сможешь, хорошо бы провести еще один сеанс.., последний. В любое удобное для тебя время, - сказал он, и его лицо при этом было абсолютно непроницаемым. Зачем ей знать, что всю неделю он работал над портретом все свободное от работы время, даже ночью. Спать не хотелось совсем. Он включал сильные лампы дневного освещения, направлял их на холст и становился к мольберту. Руки двигались как бы сами собой, голова горела и слегка кружилась, его не покидало странное волнение, безумный азарт… Он работал ночь напролет и не чувствовал усталости, небывалое вдохновение вело его, и он знал, что такого с ним уже не повторится. И когда на него взглянули с портрета глаза Эдит, Мэтью почувствовал, что взлетает над землей…, - Не могу сейчас точно сказать… Я позвоню, - пробормотала она неуверенно. Но, подняв на него глаза и увидев близко его лицо, Эдит поспешно поправилась:
- Я приду, обязательно приду еще раз. Бабушкин день рождения - двадцать четвертого августа, а мой портрет - подарок для нее.
Она кивнула Мэтью и пошла дальше по платформе, а он двинулся в противоположном направлении, чтобы только не смотреть вслед ее удаляющейся воздушной фигурке.
- А почему Мэтью не зашел? - Это был едва ли не первый вопрос, который задала ей бабушка, расцеловав внучку в щеки. - Он говорил в тот раз, что сегодня приедет за своей машиной. Вы ведь вместе ехали в поезде?
- Ну.., да, вместе. Но он просто просил передать, что портрет скоро будет готов. Я должна побывать у него еще на одном сеансе, - добавила она нехотя.
Бабушка заметно обрадовалась.
- Между прочим, он замечательно починил в прошлый раз мой миксер. Я даже не поняла, что он сделал, просто присоединил какой-то проводок. А я всегда считала, что художники абсолютно ничего не смыслят в домашней технике.
- Ну… Мэтью не только художник, - пробормотала Эдит. Ей очень не хотелось обсуждать его сейчас, и она испугалась, что бабушка начнет выспрашивать подробности их встреч.
Бланш иногда бывала очень любопытна.
- Я сегодня не надолго, просто решила тебя проведать и убедиться, что ты хорошо себя чувствуешь, - сказала Эдит, целуя бабушку в мягкую, розовую щеку, пахнущую мятой. - Вернулся Сесил, и мы сегодня собирались вечером в ресторан.
Бабушка сразу помрачнела, повернулась и пошла в дом. Эдит с досадой последовала за ней.
- Сесил, Сесил, - услышала она бабушкино ворчание. - Мог бы и подольше не приезжать.
Вот и она тоже несправедлива к бедному Сесилу! Но с бабушкой спорить бесполезно.
- У меня сейчас была Роза Ярдли, - сказала бабушка, и Эдит вспомнила, что это та девушка, которая охотнее других помогает бабушке возиться с малышами. - Она повела двойняшек Фокстонов на прогулку. Вот у кого настоящий дар общения с детьми! Из нее вышла бы чудная воспитательница или учительница. Но ее семья страшно бедная, никто не станет платить за ее образование. Роза устроилась официанткой в паб, на учебу не остается ни денег, ни времени. - Она вздохнула и села на диван. - Не нужно сегодня полоть, лапочка, просто посиди со мной… Ты ведь не надолго…
В ее голосе прозвучала грустная нотка. Эдит села рядом и с участием заглянула бабушке в глаза.
- Ты нездорова? Только умоляю, не скрывай от меня. Если не хочешь, мы не скажем маме и папе, но я должна знать…
- Нет, ну что ты, моя дорогая. - Бланш любовно провела ладонями по ее волосам. - Я здорова.., насколько это возможно для моего возраста. Другое меня беспокоит. - Она взглянула на Эдит, и взгляд ее был таким ласковым и тревожным, что у Эдит сжалось горло. - Если бы ты только еще раз подумала, хорошенько-хорошенько подумала… Заслуживает ли он твоей любви?
- Бабушка, честное слово, ты беспокоишься напрасно! - воскликнула Эдит. Ей сейчас хотелось только успокоить бабушку, и она забыла о собственных сомнениях, которые с некоторых пор не давали ей покоя. Как всегда, когда к кому-то проявляли несправедливость, Эдит чувствовала потребность броситься на его защиту. - У нас с Сесилом все получится. Конечно, он заслуживает любви! Каждый человек заслуживает, чтобы его любили. И он меня действительно любит…
Бабушка, не дослушав ее, со вздохом встала, подошла к буфету и стала доставать тарелки.
- Давай-ка лучше обедать. Я приготовила камбалу в белом вине.
Эдит вгляделась в ее лицо, и ей показалось, что у бабушки под глазами появились тени и вся она как-то осунулась.
- Знаешь, что? Я позвоню Сесилу и скажу, что пойду с ним в ресторан в другой раз. А сегодня подольше побуду у тебя.
- Мне как раз надо как следует вытряхнуть все покрывала, - оживилась бабушка. - Боюсь, одной мне не справиться.
Она прошла в кухню, напевая какой-то веселый мотивчик, а Эдит подсела к телефону и сняла трубку. Смешная бабушка, придумала какие-то покрывала. Ведь миссис Пули исправно приходит к ней раз в неделю, чтобы сделать уборку.
- Алло? - откликнулся сразу же голос Сесила, он как будто ждал ее звонка. - Это ты, малыш?
- Да, - ответила Эдит с мимолетной запинкой, потому что до сих пор он ее ни разу так не называл. - Как ты себя чувствуешь, дорогой?
- Как я себя могу чувствовать? - кисло отозвался он. - Эта пытка неизвестностью продлится до понедельника. Ты откуда звонишь? Я набирал твой номер, но ты не отвечала.
- От бабушки. Сесил, ты не очень расстроишься, если мы перенесем наш ужин? - спросила она виновато. - Понимаешь, бабушка, мне кажется, нездорова и скрывает это от меня. Я волнуюсь. Мне хочется убедиться…
- Я что-то не пойму. Разве ты врач? Ну вызови к ней врача, если она действительно заболела, - сухо проговорил он.
- В том-то и дело, что я не уверена. И, чтобы успеть к тебе, мне надо уже бежать на поезд, а я только что пришла…
- Я что-то ничего не понимаю! - резко проговорил Сесил, и Эдит представила, как он хмурит свои красивые каштановые брови. - Ты что-то нафантазировала и из-за этого отменяешь нашу договоренность. Ничего не случится с твоей бабушкой. И ты, наверное, забыла, что кроме бабушки тебя ждет кто-то еще.
Его резкий тон вызвал в ней протест. Эдит тоже нахмурилась.
- Прости, Сесил, но ничего страшного не случится, если мы поужинаем в другой раз. У нас впереди вся неделя.
- Ты что, не понимаешь, что мне нужна твоя поддержка, что я хотел побыть сегодня с тобой? - зашипел он.
Эдит замялась. Не могла же она рассказать ему о том, как просила за него Мэтью. Почему-то обещание Мэтью ее настолько успокоило, что теперь она нисколько не волновалась за Сесила. Может быть, напрасно? В конце концов, Мэтью не такая уж крупная фигура… Наверное, ее место действительно рядом с Сесилом… Но нет, ведь она пообещала уже бабушке, что останется с ней.
- Сесил, я и так все время думаю о тебе. И я уверена, что все у тебя обойдется. Давай сходим в ресторан завтра, прошу тебя.
- Мне бы твой оптимизм, - проворчал он. - Ну как хочешь. Если тебе веселее с бабушкой…
Тогда до завтра. Я зайду к тебе в офис.
Он положил трубку, - и тут же из кухни выплыла довольная бабушка с кастрюлькой в руках.