Акунька никак не хотел успокоиться. Любава и не догадывалась, что в его сердце живет такой борец за девичье целомудрие. Да и не встречала она еще борцов за это самое целомудрие.
В основном, как она знала, девушек желали не просто попользовать, но и убедиться в их плодовитости. Поэтому свадьбу часто играли после рождения первого чада. И это не казалось странным, ведь никому не хотелось бесплодную жену до старости кормить. А тут - такая наивная вера в силу девичьей непорочности. Что с него взять - ребенок!
Успокоив мальчишку, Любава уложила его спать на лавке в своей горнице. Он ни за что не хотел уходить в другую комнату, которую ему велел подготовить князь. Говорил, что он слишком маленький и недостоин таких покоев. Любава удивилась такой преданности и гнать его не стала.
Она задула свечу, укрыла Акуньку теплым одеялом и сама улеглась спать.
* * *
Наступившее утро было полно сюрпризов.
Встреча с волхвом застала Любаву врасплох. Как бы ни настраивала она себя на эту встречу, как бы ни желала ее, но Акунька оказался прав… Волхв Волегост был слишком влиятельным в Икростене человеком, чтобы подстраивать свои желания под чьи-то удобства.
Не успела Любава поднять головы от подушки, как ей сообщили, что Волегост прибыл в княжий терем. Одевшись почти молниеносно, Любава все равно не успела закончить свои приготовления, как дверь заскрипела, и Волегост вошел в ее светлицу.
От неожиданности и ужаса Любава содрогнулась. Она не успела никак представить себе местного волхва, но то, что она увидела, превзошло бы все ее ожидания.
Огромного роста старик был облачен в кожаные одежды с головы до ног. Длинные седые волосы на его голове в нескольких местах были перехвачены костяными амулетами. На старике была черная медвежья шкура, которая почти касалась пола. Огромная голова медведя свешивалась с его плеча. Теперь-то Любаве стало понятно, откуда пошло прозвище Медвежатник. Страшнее и величественнее этого человека не выглядел ни один колдун ее племени.
Волегост не стал представляться. Он был абсолютно уверен в том, что девушка знает, кто перед ней. Любава не стала его разочаровывать.
- Приветствую кудесника Волегоста! - поклонилась она, впрочем, весьма умеренно.
Волхв смерил ее взглядом и заговорил:
- Так вот как ты выглядишь, странная гостья… Хороша.
Медвежатник прошелся из угла в угол и устремил на нее пронзительный немигающий взгляд. Его мягкие речи не обманули Любаву, она прекрасно понимала, насколько этот человек может быть жесток, как понимала и то, что была слишком мелкой и слабой для него фигурой, чтобы замышлять какой-то хитрый ход против нее. Это давало ей право надеяться на его прямоту и честность.
- Я знаю, что ты вернула князю заклятый перстень. Я хочу знать, где ты взяла его и кто послал тебя.
Любава лихорадочно пыталась думать, одновременно изображая на лице простецкое равнодушие.
- Заклятый перстень? Так на этом перстне лежало заклятие? Вот уж новость. Я странница, добрый кудесник! Путешествую как придется. В Яром городище мне пришлось продать лошадь, чтобы купить себе еду. Одна добрая женщина дала мне лодку. И просила передать князю в Икростене перстень. Вот и все. Больше мне ничего не известно.
Казалось, Волегосту понравился рассказ Любавы. Он усмехнулся себе в бороду и стал дружелюбнее.
- Значит, это не твой перстень?
- Что ты, кудесник! Конечно же, нет! Откуда у меня мог взяться перстень князя Вадима?
- А откуда у той женщины он мог взяться, ты не думала?
Волхв разглядывал Любаву с откровенным любопытством. Пытался понять, насколько она честна.
Любава слышала, что волхвы могут пускать в ход магию, когда испытывают человека. Почему-то ей не хотелось узнавать, умеет ли Волегост управляться со своими амулетами. Поэтому она отвечала как можно ближе к правде и старалась сама всей душой верить в то, что говорит.
- Нет. Не думала.
Девушка изобразила напряжение мысли.
- А что, она его украла у князя? Или… может быть, выманила?
- Выманила, говоришь… А что… Пожалуй, выманила. Чарами своими завлекла и одурачила нашего князя по малолетству. Он был здоров, силен, отважен и пользовался уважением своих подданных, а теперь превратился в тень самого себя.
- И все дело было в обычном перстне? - ахнула Любава.
- Да нет. Не совсем обычном. Перстень был заговоренным. Его изготовила женщина…
- Женщина?! - перебила Любава Волегоста, даже не заметив этого.
У нее уже не получалось изображать безразличие.
Волхв недовольно посмотрел на девчонку, осмелившуюся прервать поток его мыслей.
- Женщина, - повторил он. - Самая искусная мастерица своего дела.
Любаве показалось, что в голосе могучего волхва проскользнуло восхищение. "Наверное, он был знаком с этой женщиной, - подумала она. - Оказывается, здесь многие женщины промышляли ювелирным делом. Та же самая Шушунья…"
- Гордея, - величественно промолвил волхв. - Мать князя. Этот перстень так и называли Перстень Гордеи.
"Надо же, - подумала Любава, - и княгиня туда же. Ей-то что, на хлеб не хватало?"
- И зачем же она сделала это кольцо? - удивилась девушка.
Волхв посмотрел на Любаву с неприязнью, но потом смягчился. Он вроде бы пытался оценить степень ее искренности и незлобивости. Самой Любаве волхв начинал нравиться. "Кто сказал, что этот старик высокомерный и злой? Обычный человек. Вон сидит. Растрепанный весь. Размечтавшийся. Гордеей своей окрыленный".
- Она умирала, - жестко сказал волхв. - Мальчишка был тогда слишком мал, а Гордея уже овдовела. С помощью этого перстня и моих заклятий она обезопасила престол сына от посягательств.
- Обезопасить престол при помощи кольца? Неужели все может быть так просто?
- Не просто, - скривился волхв. - Совсем не просто. Гордея шла на предательство и обман ради спокойствия и счастья своего сына. А он, по молодости, не смог оценить всей силы этого дара. Он отдал перстень с заклятием недостойной! Глупый маленький щенок!
Любава попыталась вообразить себе: высокий широкоплечий Вадим… и щенок. Это было столь нелепо, что ей хотелось улыбнуться. Но она сдержалась. Волегост судил о том, что ей самой было неведомо. Ведь был же князь когда-то маленьким и, возможно, даже глупым, хоть ей и трудно это представить.
Любаве очень нравилось разговаривать с волхвом, и она давно уже чувствовала себя с ним чуть ли не родственницей. Но ее стало тревожить, что беседа, которую они вели, становится слишком откровенной. Не надо было забывать, кто перед ней. Это самый могущественный человек в Икростене! Может, он откровенничает с ней, потому что уже замыслил недоброе…
Будто прочитав ее мысли, Волегост опустился в кресло, предложив ей тоже сесть. Он закрыл морщинистые веки и оттого сразу будто бы постарел на несколько десятков лет. Не открывая глаз, он проговорил.
- Не надо меня бояться, девочка. Я говорю с тобой потому, что вижу скрытое от тебя и князя. Моя беда в том, что я всегда слишком многое вижу. За это меня ненавидят глупцы и презирают властители. Но чистому сердцем не нужно меня сторониться.
Волегост открыл глаза, отчего лицо его стало живее и моложе.
- Сегодня князь придет с известием, от которого тебе нельзя будет отказаться. Он будет думать, что действует против моей воли, и я не буду его разубеждать. Но ты должна знать и твердо верить, что все, что делается мною, делается ему во благо, и в память… о его матери. Тебе не нужно меня бояться. Поняла?
Любава кивнула. Сказано это было настолько устрашающим тоном, что у нее подогнулись колени. Теперь она уже была уверена, что Медвежатник может быть крайне опасным. "Что он там говорил? Не нужно бояться? Ага, да…"
- Конечно, поняла! - Любава опустилась в поклоне и дождалась, пока величественный старик выйдет.
После него в комнате повис легкий запах сена и свежей древесной смолы. Волегост произвел на девушку сильное, если не сказать неизгладимое, впечатление.
Любава осталась одна в комнате и все не могла прийти в себя. Девушку знобило. Что-то в словах Волегоста, в его интонациях, в его поведении было ей знакомо и очень понятно… И, пожалуй… Она сама удивилась тому, как все просто. Великий волхв Икростеня был до смерти, преданно и самозабвенно влюблен в мать князя Вадима Гордею.
Этот неуязвимый старик был настоящим мужчиной, как ни трудно в это поверить, и был предан своей возлюбленной даже после ее смерти! Это открытие привело Любаву в какой-то священный трепет, и ни о чем другом она думать просто не могла!
Гордея - какое красивое имя… Поскольку все без исключения имена давались людям за их характер и могли меняться в течение жизни и даже после смерти, то это имя многое говорило о его носительнице. Любава будто бы видела ее живой.
Без труда можно было представить, как эта женщина страдала, оставляя сына без своего покровительства. Волегост был в то время в полной силе, мог управлять городами, и неизвестно было, доживет ли маленький Вадим до того возраста, как сможет сесть в седло. Что бы сделала на ее месте Любава?
Девушка задумалась. Гордея взяла с влюбленного волхва обещание! Сковала его клятвой, такой, что не позволяла ему навредить Вадиму. И это было связано с перстнем.
Девушка настолько поразилась своим догадкам, что тут же поверила в них, будто увидела все наяву. И ведь не важно было, действуют эти заклятия или нет. Важно то, что сам Волегост верил в свою магию! Она сделала что-то, что он воспринял как обман и предательство, но не смог отступиться от собственных чар и любви. И, превозмогая боль предательства, продолжал служить созданному Гордеей заклятию…