Но мы-то знали, что они никогда не разрешат мне выйти за него замуж. Мы уже тогда готовились бежать в Америку, но Патрик мог все испортить, рассказав родителям о том, чему стал случайным свидетелем. Я упросила его пока что ничего не говорить ни матери, ни отцу. Он пообещал мне, что подождет, пока мы сами решимся на этот шаг, но дал нам сроку не больше недели. Он даже обещал поддержать меня. Мы исчезли за три дня до окончания отведенного срока. Патрик сразу же догадался, что я его обманула. Он честно рассказал родителям, с кем и куда я бежала. Он считал себя виноватым в том, что я вышла замуж за Оскара. Всего одно письмо пришло от него, где он рассказывал, как маме стало плохо, а отец потребовал, чтобы мое имя больше никогда не произносилось в их доме. У моего отца был такой же нрав, как и у меня, да и у тебя, моя дорогая. - Миссис Коретц улыбнулась так, будто фамильное упрямство Отлонов было для нее предметом особой гордости. - И я поняла, что дороги назад нет. А еще я поняла, что очень виновата перед братом. Я ведь сделала его невольным соучастником своего побега. А он был единственным, кто действительно мог остановить меня. Прошу тебя, Роуз, как только вступишь в права наследования, немедленно поезжай в Атлон - местечко, где я родилась. Слышишь, - с гордостью сказала миссис Коретц, - всего одна буква различает нашу фамилию и название города. Говорят, Отлоны были его основателями. Найди там Патрика и расскажи ему все обо мне. Он должен знать, что я до самой смерти не могла простить себе предательство. Пусть он помолится в нашей церкви на холме о душе своей сестры. Обязательно поезжай туда, Роуз, это самая прекрасная земля на свете. Город стоит на берегу озера Лох-Ри. Ах, какое оно красивое! Когда солнце садится, воды озера становятся золотыми. А летом оно синее, очень синее, как глаза моего Оскара. Я сейчас пойду туда и посмотрю еще раз на него.
Голос миссис Коретц становился все тише и тише, но Роуз не решалась перебить бабушку.
Она видела, как черты ее лица становятся острее, а кожа будто истончается на глазах. Лицо миссис Коретц как будто засветилось внутренним светом, - но почти сразу же это сияние стало меркнуть, и в тишине больничной палаты Роуз услышала, как отлетел последний вздох с губ ее бабушки.
- Бабушка, - тихо позвала Роуз, которой очень хотелось думать, будто Роуз-старшая просто утомилась и уснула. - Бабушка! - чуть громче сказала она.
И вдруг со всей отчетливостью поняла, что бабушки больше нет. Роуз выронила сухую старческую руку, сквозь тонкую кожу которой просвечивали синие полоски вен. Рука безвольно упала на кровать.
- Кто-нибудь! - закричала Роуз. - Помогите! Моя бабушка! Спасите ее! Она умирает! Ну где же вы!
Роуз кричала так громко, как ей позволяло горе, которое тесным обручем все сильнее сдавливало горло.
В палату вбежали сестра и врач. Врач тут же принялся проверять пульс на руке пациентки, а сестра постаралась вывести Роуз из палаты.
Но она не хотела уходить - ее бабушке должны помочь, хоть чем-то помочь!
Врач опустил хрупкую руку миссис Коретц, будто вылепленную из фарфора.
- Время смерти - тринадцать часов тридцать пять минут, - сказал он.
- Но вы же ничего для нее не сделали! - вне себя от горя выкрикнула Роуз.
- Она знала, что уходит.
- Мне все равно, что она знала! Все равно, что вы знаете! Сделайте для нее что-нибудь! - Роуз кричала во всю силу легких, по ее лицу текли слезы.
- Я бы не смог ее удержать. Поймите, она вернулась только для того, чтобы попрощаться с вами! - Врач крепко взял Роуз за плечи и несколько раз несильно встряхнул ее.
- Я хочу, чтобы она жила, - прошептала Роуз.
- Нет, - твердо ответил ей врач. - Не в нашей власти решать, когда кто уйдет.
- Она не могла меня оставить!
- Миссис Коретц очень любила вас. Она вышла из комы только ради вас! Никто не знает, чего ей это стоило. Это большая жертва.
- Я ведь тоже готова была сделать все, чтобы бабушка была жива и счастлива. И.., чтобы она была рядом со мной, - тихо добавила девушка.
- Она сейчас с теми, кто от нее ушел. Она сейчас счастлива. Не зовите ее обратно, не огорчайте ее, - посоветовал врач.
- Я не буду… - Роуз всхлипнула. - Я никогда не огорчала ее.
- Вот и славно. Вам дать что-нибудь успокаивающее?
- Нет, спасибо, я должна справиться с этим сама.
Врач увидел в глазах Роуз ту же твердость, что и во взгляде ее бабушки, когда этой пожилой женщине предстояли самые болезненные процедуры.
Эта девушка выдержит и не такое потрясение, подумал врач и сказал:
- Вам следует навестить нотариуса. Исполните последнюю волю миссис Коретц.
Роуз покачала головой и слабо улыбнулась.
- Ее последняя воля была не в завещании.
Она вернулась, чтобы сообщить мне о ней.
2
Роуз почти насильно вывели из палаты. Она никак не могла понять, почему ей не разрешают побыть с бабушкой. Врач и медсестра что-то говорили ей, но Роуз не понимала ни слова.
Бабушка всегда была рядом с ней, а теперь она осталась одна в этом мире и ей не у кого искать поддержки'.
Но тут Роуз вспомнила, что есть человек, который любит ее. К кому, как не к Луи, ей обратиться за помощью?
Она вышла из больницы и побежала к остановке автобуса. Роуз пыталась дозвониться Луи, но в офисе его не было, а домашний телефон отвечал короткими гудками. Поэтому Роуз решила, что Луи дома.
Ей казалось, что автобуса нет несколько часов, а когда он все же пришел, Роуз была уверена, что он тащится слишком медленно. Наконец показался знакомый квартал, весь в зелени и цветах. Роуз знала, что ей от автобусной остановки предстоит еще долгая пешая прогулка. Ее жених был достаточно богат, чтобы построить себе дом подальше от любопытных глаз.
Луи, разумеется, не ездил на автобусе - недавно он приобрел новую модель "форда". Роуз никогда даже не задумывалась о машине. Во-первых, она всегда боялась садиться за руль, а во-вторых, покупка автомобиля даже в кредит пробила бы существенную брешь в ее скромном бюджете, ведь почти все свои деньги Роуз тратила на бабушкино лечение.
Получается, напрасно она пообещала Луи, что выйдет за него замуж.
А ведь Роуз-старшая, как всегда, сделала все по-своему! - подумала девушка и грустно улыбнулась. Только вот как ей теперь объяснить Луи, что она дала слово бабушке никогда не выходить за него замуж? Разве сможет влюбленный человек принять это? Но, подумав, Роуз рассудила, что, если Луи действительно любит ее, он примет ее решение достойно и не будет настаивать на свадьбе.
Еще Роуз надеялась, что Луи, будучи благородным человеком, несмотря на расторжение помолвки, не откажется помочь ей в организации похорон - хотя бы возьмет на себя общение с похоронным бюро и оплатит их услуги.
Роуз, естественно, эти деньги ему вернет, как только появится такая возможность. Впрочем, если Луи и откажется, она готова довольствоваться его пониманием и утешением.
Роуз знала, что во всем Сан-Франциско вряд ли найдется и пять человек, к которым она могла бы обратиться за помощью. Наверное, только старые супруги Салливан, но Роуз боялась даже сказать им о смерти бабушки. Она знала, что они были сильно привязаны к миссис Коретц, и известие о ее кончине так же сильно выбьет их из колеи, как и саму Роуз.
Особняк Луи Фокнера, окруженный огромными дубами и липами, стоял на пригорке, рядом с которым протекала речушка, впадавшая пятью километрами ниже по течению в океан. Роуз иногда казалось, что она готова выйти замуж за Луи не только ради бабушки, но и ради того, чтобы полноправной хозяйкой войти в этот огромный дом с колоннами.
Она была достаточно честна с собой, чтобы признаваться в том, что бедность и постоянная борьба за место под солнцем порядком надоели ей. Хотелось быть богатой, независимой, ухоженной. Роуз редко могла себе позволить поход к косметологу или маникюрше, но она старалась ухаживать за собой самостоятельно. Ее ногти всегда были аккуратно обработаны, поскольку Роуз считала, что не может себе позволить длинные ногти, работая с маленькими детьми - они такие непоседы, всегда есть опасность их поцарапать. А в услугах косметолога Роуз не так уж и нуждалась. Ее кожа была очень светлой и чистой от природы, она никогда не знала ни веснушек, ни подростковой угревой сыпи.
Став миссис Луи Фокнер, она получала в числе прочего свободный доступ к большим деньгам, достаточно большим для того, чтобы ухаживать за собой, покупать модные и красивые вещи, ужинать в лучших ресторанах. Но если она пообещала бабушке, что не выйдет за Луи, она должна сдержать слово. Да и не так уж плоха ее нынешняя жизнь. Вот если бы бабушка не умерла… Роуз готова была отдать за это все, что у нее есть. И то, что могло бы быть. И даже то, о чем она только мечтала.
Но Роуз заставила себя не думать об этом.
Она не должна плакать сейчас.
Она взбежала по ступеням и позвонила в дверной колокольчик. Луи объяснил ей, что этот колокольчик подсоединен к электричеству, так что в доме звонок слышно хорошо. Однако прошло несколько минут, а открывать дверь никто не спешил. Неужели, подумала Роуз, я ошиблась и Луи нет дома?
Она позвонила еще раз и внимательно прислушалась. Ни звука. Может быть, звонок сломался? Роуз постучала в дверь, но и на стук никто не откликнулся.
Совсем уж было отчаявшись, Роуз повернула дверную ручку, и, к ее удивлению, тяжелая дубовая дверь распахнулась. Она вошла в темный холл. Со второго этажа доносилась довольно громкая музыка. Роуз предположила, что Луи у себя в кабинете. Он говорил как-то, что любит во время работы слушать джаз, это помогает ему сосредоточиться. Наверное, из-за музыки он и не услышал, как Роуз звонила в дверь.