Киган повзрослел и ему стало скучно в своих горах, он с завистью смотрел на отца с матерью, которые все еще любили друг друга. Тогда он решил создать свою женщину. Он сделал ее из того, что сам любил - из камня и огня. Девушка получила чудо, как красива, но вспыльчивая и взбалмошная. В ее крови бушевал огонь, но он не грел, а обжигал. В камне нет души, а значит, нет любви, если только создатель не вложил часть своей души в творение. То ли Киган не знал этого, то ли ошибся, но девушка оставалась злой, надменной. Айньяша смотрела, как страдает от неразделенной любви ее старший сын, и материнское сердце не выдержало его мук, она отдала частичку своей души каменной девушке. Плодом любви Кигана и его каменной красавицы стали сверры, они первыми пришли на землю и поселились в горах, поближе к своим родителям. Но не все было благополучно у этого народа, огонь в крови делал их агрессивными, жадными, а отсутствие души безжалостными по отношению к другим".
- Сейм, а почему у них нет души? Ведь Богиня - мать отдала часть своей души той девушки? - спросила я, отвлекая мужчину от повествования.
- Все просто, моя хорошая. Что такое душа ребенка? Это слияние душ его родителей. А душа матери и сына не даст здорового потомства, поэтому детям Кигана переходила только частичка его отца. Богиня позаботилась об этом. Но видя в каких монстров превращаются сверры, она наложила запрет на рождения у них детей.
- То есть как? А как они размножаются? - вырвался у меня неприличный вопрос.
- Так же как и люди, - рассмеялся Сейм. - Просто, сверры живут дольше людей, намного дольше. И дети у них редкость, потому что только истинная пара может завести ребенка. Как они ее определяют, не знаю. Но одно могу сказать точно, своих женщин, надо сказать очень красивых и стервозных, они боготворят, ведь любая из них может оказать твоей парой и надеждой на продолжение рода.
- Ну все не так уж плохо, - пожала я плечами. - Если они так хорошо относятся к женщинам, то почему сказка страшная?
- Ты упустила одну деталь, цветочек, - хмыкнул мужчина. - Они боготворят СВОИХ женщин. И то не от великой любви, ее они могут испытывать только с истиной парой, а из расчета, что это им когда‑нибудь зачтется. Нет большей радости в семье сверров, чем рождение ребенка, нет большей гордости и чести, чем рождение девочки. Ведь за нее дадут очень большой выкуп. А вот теперь мы подходим к страшной части это сказки. Как я говорил, сверры агрессивны, мстительны, вспыльчивы, они всегда воюют, то между кланами, то с людьми, а последнее тысячелетие с тварями из Сумрачной равнины. А еще сверры - мужчины темпераментные и охочие до женских ласк, а вот их женщинам радость близости доступна только в браке. А теперь вопрос, куда идет мужчина, если дома ему не дают? Или попросту негде взять женщину? А мужчин у сверров в три раза больше женщин. Они спускаются с гор и заманивают в свои сети человеческих девушек. Делают из них рабынь для потехи. Когда господин, а покидать земли сверров может не каждый, натешится своей игрушкой, он отдает девицу своим воинам, а сам спускается за новой девушкой. Стоит ли тебе говорить, что могут сделать один, а то и два десятка озабоченных собственной похотью мужчин со слабой женщиной? Есть такие, конечно, что долгое время берегут свои игрушки, пока те остаются молодыми и привлекательными, но человеческое тело стареет быстро, а значит, конец для всех рабынь один.
- То есть, между сверрами и людьми не может быть общих детей? - мне надо было хоть что‑то просить, потому что память подкидывала издевательства, которые довелось мне испытать. Но то был один барон, а если бы на его месте было десять или больше мужчин, которым на тебя совершенно плевать? Для которых ты не больше, чем животное, бессловесное, бесправное, для удовлетворения похоти. Меня охватил страх, я прижалась к Сейму, ища у него защиты.
- Не бойся, малышка, я не дам тебя в обиду. Этим скотам не добраться до тебя, - обнял меня мужчина. - Больше не один сверр не сможет задурить тебе голову, обещаю. У них ведь как, сманил девушку, пообещал ее всего на свете, а сам провел ритуал полного подчинения. А он проводится только с согласия жертвы. Но девочка ведь никто не объясняет, что это за ритуал, они уверены, что их берут в жены. А дети, не знаю. Теоретически могут быть, а на практике лично мне о таких случаях неизвестно.
- Расскажи мне лучше о людях, как они появились, - вздохнула я, стараясь не думать о плохом. Я верю Сейму, но сомневаюсь, что он сможет меня защитить, если тот сверр мной заинтересовался.
- Тогда слушай, мой солнечный цветочек, - чмокнул меня в нос Сейм.
"Хакон смотрел на счастье брата и никак не мог решиться создать любимую себе. Он исходил весь мир, ища идеальный, по его мнению, материал, пока однажды не присел у ручья отдохнуть и напиться воды. Хакон сидел под сенью ивы и любовался ее гибкостью, легкостью, нежностью и теплом. Потому, как ластились к нему веточки дерева, как шелестела тихо листва. Хакон понял, что именно такая жена нужна ему - нежная, ласковая, душевная. Недолго думая он создал девушку - красивую, светлую, она сразу полюбила своего творца трепетно и без остатка. Хакон был счастлив, но не долго продлилась его радость. Дерево не вечный материал, он старится, умирает. Вот и Хакон заметил тень увядания на лице своей любимой. И его стала страшить мысль, что скоро она умрет, а ведь в его сердце нет места другой женщине. Богиня мать видела, как ее средний сын страдает, как ищет возможность продлить своей ненаглядной жизнь и молодость, но время неумолимо забирает девушку. Айньяша очень любила своих детей, она не могла оставить мучиться сына. Она отдала часть жизненной силы смертной девушке, наградив ее за искреннюю и верную любовь к своему сыну.
Отдав детям душу и жизнь, Айньяша превратилась практически в тень, а в скорости и вовсе ушла в древние чертоги, откуда пришли все боги. На пороге чертога Богиня - мать сказала, что ее дары останутся в мире. А Таллэку она дарит последнее, что у нее осталось - свое сердце. Когда‑нибудь, оно пробудится в груди младшего сына и он все поймет, осознает, исправит…
Эрон не смог забыть любимую, он долго горевал, а потом ушел вслед за своей прекрасной Айньяшей, чтобы в древних чертогах никогда больше не расставаться. А детям оставил этот мир, наказав, жить в дружбе и уважении друг к другу. Киган и Хакон никогда и не ссорились, им было нечего делить. Старший занимался любимым делом, создавая планеты и звезды, средний населял их живыми существами и растениями. Они были счастливы, работая вдвоем, их женщины хоть и были такие разные, но одинаково любили своих мужей. А Таллэк остался не удел. Ему больше не у кого было искать защиту и утешение, никто не смотрел на него с восхищением. Он впервые познал одиночество и обиду. Страшная смесь. Он мог выбрать любую девушку, как из сверров, так и из людей. Но он хотел доказать братьям, что может сам создать себе семью, которая будет его холить, почитать, восхищаться, падать в ноги и внимать каждому слову. Разум Таллэка был ослеплен желанием поквитаться с братьями, так и появилась Сумрачная равнина, населенная тварями. Потому что только чистая душа в состоянии создать что‑то светлое и хорошее, а в злобе рождаются монстры".