- Послушай, Лоренс, - вяло сказала она. - Давай не ходить вокруг да около. Что случилось сегодня, было естественной разрядкой, облегчившей бремя нашего общего горя. Это особенный день, и тебе нужно было…
- Я пришел сюда не за этим. - Он внезапно поморщился. - Я и в мыслях не держал… Просто хотел отдать тебе серьги и, может быть, поговорить… Что мы и делали, пока ты не расплакалась. - Он нахмурился. - Что-то словно перевернулось во мне, ведь Джилл уверяла, что никогда не видела твоих слез, даже когда вы были маленькими девочками.
- Это правда, но я ведь все-таки человек!.. - вздохнула она.
- Так же, как и я, Келли. Так же, как и я! - Лоренс взял ее руку. - Ты ждешь от меня извинений? Что ж, я готов. Но я бы солгал, если бы сказал, что сожалею… - Его глаза пристально вглядывались в ее лицо. - Потеря Джилл, видимо, что-то сотворила со мной, но, поверь, то, что произошло, было для меня не просто физиологическим актом…
- И для меня, - честно призналась Келли. Ее ресницы дрогнули. - Но от этого не легче, я чувствую такую вину…
- Я тоже. - Он глубоко вздохнул. - Хотя абсолютно уверен, что Джилл поняла бы нас.
- Возможно, - горько согласилась Келли. - Она была всегда более тонкой натурой, нежели я. Хотя ей, наверное, было бы легче понять, если бы сегодня на моем месте оказалась другая.
Лоренс не стал отрицать, и неловкое молчание повисло в воздухе.
- Я лучше пойду, - сказал он.
- Может, сначала выпьешь чаю?
- Нет, благодарю! Спокойной ночи.
- Спокойной ночи. - Она пошла проводить гостя до дверей. - Спасибо за серьги, я буду беречь их.
Лоренс достал из бумажника визитку и протянул ей.
- Здесь мой новый адрес и телефон. Если что-нибудь понадобится, позвони.
Келли равнодушно взяла карточку, втайне уверенная, что никогда не воспользуется ею.
- До свидания, Лоренс. Свет на лестнице включается автоматически и сам погаснет, когда ты захлопнешь входную дверь.
Какое-то мгновение Лоренс внимательно смотрел на Келли.
- С тобой действительно все в порядке?
Она твердо встретила его взгляд.
- Да, все хорошо.
К ее удивлению, Лоренс наклонился и поцеловал ее в щеку.
- Спокойной ночи. Береги себя!
- Ты тоже, - кивнула она.
Дождавшись, когда свет на лестничной клетке погас, Келли заперла свою дверь, убедилась, что все свечи погашены, подобрала с пола подушку и уселась на высокий табурет у кухонной стойки. Она пила чай, тупо уставившись в пустоту, чувствуя, что с этого момента ее жизнь уже никогда не будет такой, как прежде. Наконец Келли с трудом поднялась и побрела в ванную принять душ.
- Боже! - расстроенно ахнула она, увидев мужской плащ, сохнувший на перекладине…
Келли поспешила в постель, надеясь, что сон изгладит события последних часов из памяти. Конечно, глупо корить себя, ведь невозможно отказать мужчине, которого полюбила с той роковой минуты, когда увидела его впервые. Оставалось только надеяться, что после сегодняшней ночи Лоренс не понял этого, и ей удалось сохранить свою тайну.
Пока Джилл была жива, Келли упорно создавала видимость, что им с Лоренсом не суждено стать друзьями. С его стороны это соответствовало истине - и тогда, и теперь… Ведь последний год он не стремился встретиться с лучшей подругой жены, переживая свою утрату в одиночестве. Келли вздрогнула: она верила, что и сегодня Лоренс не собирался заниматься с ней любовью. Просто приехал передать серьги и поговорить о своей умершей жене с кем-то, кто тоже любил Джилл, по-другому, но не менее сильно, чем он. Келли была уверена, что у него и в мыслях не было намерения переспать с ней.
Для женщины, которая плакала очень редко, эта ночь была не самым подходящим временем для проявления чувств. Но просто так случилось. Правда, если бы я не заплакала, Лоренс не стал бы утешать меня, с горечью подумала Келли. И никогда бы не случилось того, что случилось. И я не потеряла бы контроль над собой, так же, как и он. Она громко застонала и, выключив свет, уткнулась в подушку.
Но заснуть не смогла. Лежа в темноте с широко открытыми глазами, она мучительно искала, за что бы мог зацепиться ее ум, чтобы стереть из памяти волшебство наслаждения, которое ей никогда не приходилось испытывать прежде.
В университете за ней ухаживал Шон Бэнкс - аспирант, поразивший своим вниманием простодушную первокурсницу и познакомивший ее с тем, что квалифицировал как "радость плоти". Затем, вместо того, чтобы условиться о помолвке, как Келли наивно ожидала, Шон уехал в Оксфорд, чтобы заняться исследовательской работой, даже не сказав последнего "прости". С тех пор Келли держалась подальше от мужской части студенчества. И уже позже на ее пути возник Айвор Дин. Какое-то время они были даже помолвлены…
Келли вздохнула, вспомнив, как ей сначала казалось, что она до умопомрачения влюблена в Шона, потом - что обожает Айвора. Ни с одним из них она не испытала того, что дал ей Лоренс. Келли беспокойно ворочалась с боку на бок, затем встала, выпила еще чаю, снова легла в постель и опять не могла уснуть…
Она пыталась запретить себе думать о Лоренсе, о его руках, о его поцелуях… Не хотела вспоминать и годичной давности встречу по такому печальному для обоих поводу. Но не в силах выкинуть из головы ни того, ни другого, она пришла к выводу, что лучше не думать вообще ни о чем…
2
Был жаркий августовский день, светящийся солнцем, беспредельно властвующим в ясном голубом небе. Погода более подходила для свадьбы, чем для похорон.
Впервые за время знакомства они стояли лицом друг к другу, по разные стороны разделяющей их могилы. Священник возносил последнюю молитву, и они были единственными среди прочих присутствующих на похоронах, чьи глаза были сухи, кто не всхлипывал и не прижимал промокший платок к лицу. Келли стояла неестественно прямо, сжав кулаки, и до боли впивалась ногтями в ладони, тщетно пытаясь осознать реальность происходящего.
В такой тихий, чудесный день невозможно было поверить, что Джилл навсегда покинула этот мир.
Запах свежескошенной травы дурманящей тяжестью наполнял воздух, унося память назад, к безмятежным летним каникулам, когда две школьницы наслаждались каждым мгновением, отделяющим их от начала осеннего семестра, который должен был положить конец упоительному безделью…
Несмотря на просьбу родственников не возлагать цветы, одинокие букетики все же лежали на отполированной дубовой крышке гроба. Келли вдруг увидела точную копию свадебного букета: именно такой Джилл держала в руках два года назад, когда выходила замуж за мужчину, который стоял сейчас у могилы горестно и неподвижно как статуя. Келли старалась не смотреть на него, сосредоточенно разглядывая нежные королевские лилии и желтые бутоны роз, и вздрогнула от неожиданности, когда первая горсть земли упала на крышку гроба.
Наконец все было кончено. Келли, дождавшись своей очереди, протянула руку Лоренсу Лаутону и пробормотала традиционные слова соболезнования. Он задержал ее ладонь в сильном пожатии и сказал что-то соответствующее моменту бесцветным, отрешенным голосом. Потом Келли подошла к родителям Джилл, чтобы обнять их на прощание. И скрепя сердце пообещала вернуться во внушительный викторианский дом, где росла ее подруга. Отказавшись от предложений подвезти ее, в одиночестве покинула кладбище. Темно-синее льняное платье, взятое у сестры, оказалось слишком жарким для этого дня, и Келли, сняв маленькую шляпку из черной соломки, шла, медленно обмахиваясь ею и втайне надеясь, что наконец заплачет, оказавшись одна. Но слезы облегчения так и не пришли. Она не любила поминок, но понимала, что это даст хоть какое-то утешение родителям Джилл. В течение последних дней, так же как и Лоренс, они были заняты организацией похорон, но Келли была уверена, что самое трудное для них еще впереди. Утрата будет реально ощутима, когда все закончится и последний гость закроет за собой дверь. И то же почувствует Лоренс, хотя он когда-нибудь найдет себе другую жену, а родителям Джилл никто не заменит их единственную дочь. У них даже не будет внуков, которые скрасили бы им старость.
- Мне еще нет и тридцати, Келли, - говорила Джилл всего несколько недель назад. - И я еще не попробовала все виды лечения. У меня еще есть время.
И вот эта нелепая, в расцвете лет, смерть…
Келли начала потихоньку приходить в себя, когда знакомый автомобиль, плавно обогнав ее, вдруг затормозил в нескольких футах.
- Я подвезу тебя, Келли! - Лоренс Лаутон, выйдя из машины, предупредительно открыл дверцу.
Последнее, чего она могла бы желать и в чем нуждались сейчас ее взвинченные нервы, - не оказаться наедине с этим человеком. Но все же она с неохотой уселась и накинула ремень безопасности.
- Я думала, ты уехал со всеми, - сказала Келли, чувствуя ожесточенное биение своего сердца.
- Я хотел побыть один.
- Понимаю, - вздохнула она. - Я пошла пешком по той же причине. - Она резко повернулась к Лоренсу. - Хотя я признательна, что ты подхватил меня.
- Не стоит благодарности, - отрезал он, затем легонько дотронулся до ее руки. - Прости, я на грани…
Келли обрадовалась, когда машина свернула на узкую дорожку, ведущую к дому Мондов. Лоренс припарковался в конце длинной вереницы автомобилей и Келли пошла рядом с ним по знакомой дорожке к открытым дверям роскошного особняка.
- Господи, как я хочу, чтобы все это поскорее кончилось, - вырвалось у Лоренса.
- Я тоже. - Келли прикусила язык.
- Да, конечно, ты тоже. - К удивлению Келли, Лоренс взял ее руку и некоторое время крепко держал. - Все хорошо? - Она кивнула, и его лицо немного смягчилось. - Пойдем, придется мужественно исполнить наш долг!