Кристина засмеялась, на глазах расцветая, и Беатрис уставилась на нее с изумлением.
- Пока не служат. Но ждать осталось недолго. Первого посетителя примем недельки через две.
- Надеюсь, им буду я - не забыла наш уговор? - шутливо многозначительным тоном произнес Фредерик.
- Уговор? - улыбаясь, переспросила Кристина.
- Хорошо, мои мечты вслух, - поправился Фредерик. - Или ты - планируешь отдать почетную роль первого клиента более достойному претенденту?
- Нет, вручу ее тебе, так и быть!
- Кто это? - одними губами спросила Беатрис.
Кристина приподняла руку, прося не мешать.
- Ты вечером занята? - спросил Фредерик.
- Гм… пока не знаю, - пробормотала Кристина, грустнея при воспоминании о том, что в ближайшие несколько часов ей предстоит окончательно выяснить отношения с Оливером.
- Если хочешь и если найдешь время, можно будет поужинать вместе.
- Кто это? - наклонившись вперед так, что ее обтянутая кофточкой грудь уперлась в стол, повторила Беатрис. - Фредерик?
- Кстати, я сейчас в кафе с Беатрис, - сказала Кристина, кивая подруге.
- Может, встретимся втроем? - предложил Фредерик. - Не сегодня, так завтра или в любой другой удобный для вас день.
Кристина представила, что они ужинают вместе - она, ее лучшая подруга и человек, удивительным образом и за столь непродолжительное время ставший для нее одним из самых близких. Три бывших одноклассника. На ее губах заиграла улыбка.
- Было бы здорово, - пробормотала она, вдруг снова опечаливаясь при мысли о неразберихе с Оливером. - Давай, я позвоню тебе позднее, когда определюсь с планами и поговорю с Беатрис? У меня пока все слишком неясно…
- С Оливером? - не то грустно, не то с сочувствием спросил Фредерик.
- Да, - честно ответила Кристина. Хитрить с Фредериком ужасно не хотелось. Она вообще не любила лгать и ловчить, даже когда иначе было нельзя.
- Что ж, желаю поскорее во всем разобраться. И жду звонка, - сказал Фредерик.
- Он предлагает нам встретиться втроем, - сообщила Кристина подруге, убрав от уха трубку. - Как ты на это смотришь?
Беатрис лукаво прищурилась.
- А ты не заревнуешь?
- Эй! - Кристина попыталась сделать вид, что возмущена, но покраснела, точно влюбленная в учителя школьница.
Беатрис засмеялась.
- Какая прелесть! Если б ты видела сейчас свои щеки! Ты влюбилась в него, признайся! - Она снова наклонилась и обхватила запястье Кристины, словно беря ее в плен. Та метнула в подругу гневный взгляд, но, почувствовав, что лишь сильнее обнажает свои чувства, сконфуженно потупилась. - Да не стесняйся ты! - Беатрис разжала пальцы и ласково потрепала Кристину по руке. - Я за тебя очень рада.
- Послушай, - запротестовала Кристина. - Мы с Фредериком просто общаемся… - Она резко замолчала, почувствовав, что и теперь не сможет солгать. - Точнее, не совсем просто… Но ничего особенного между нами нет, да и не может быть… Предать Оливера, даже при нынешних обстоятельствах, я не в состоянии… - Она прижала к лицу руки. - Черт! Я окончательно во всем запуталась.
Беатрис посмотрела на нее с нежной улыбкой и негромко произнесла:
- Советую поскорее распутаться. И встретить с распростертыми объятиями счастливое будущее.
Кристина медленно убрала от лица руки и взглянула на Беатрис настолько пристально, словно хотела проникнуть к ней в сознание и удостовериться, что она не сомневается в своих словах.
- Ты говоришь так, будто уверена, что мое будущее счастливое.
- Я уверена, - ответила Беатрис, теперь без тени поддразнивания или шутки. - Ты ведь как никто другой заслуживаешь счастья.
6
Кристина приехала на Смит-стрит, где располагалась студия Оливера, на автобусе и от остановки медленно пошла пешком. На душе становилось все более тяжко. Мрачные предчувствия, страх, неопределенность и угрызения совести давили сердце и делали дорогу ужасно трудной, почти непреодолимой.
Когда-то, на заре их отношений, приезжать в эту студию было для нее праздником. Оливер ждал ее целыми днями, каждую минуту был готов отложить кисть и окружить драгоценную гостью вниманием. Портретов он не писал, но в первые месяцы романа с Кристиной все твердил ей, что, создавая обожаемые им натюрморты, дышит одной ею, вносит любовь к ней в каждый мельчайший мазок, в любое изображение.
Перед глазами пронеслась вереница светлых воспоминаний. Сердце заныло, в голове замелькали гнетущие мысли.
Куда же все делось? Глубина чувств, единение, страсть? Впрочем, единения, наверное, никогда и не было. Даже в самом начале Оливер все время как будто чего-то недоговаривал, что-то скрывал… Почему я раньше никогда об этом не задумывалась?
Да, нам действительно лучше расстаться. Подведу под прошлым черту и двинусь дальше. Навстречу другому счастью - может, действительно с Фредериком Хейвордом…
Подумав о бывшем однокласснике, Кристина зашагала увереннее. Побеседую с Оливером и сразу позвоню Фредерику, решила она, вдруг возгораясь желанием скорее оставить старую затянувшуюся историю в прошлом.
Первое, что ее поразило и насторожило, - это опущенные жалюзи на окнах студии. Оливер закрывал их, только когда уходил, днем же любил свет и страшно раздражался, если Кристина в очень солнечные дни опускала жалюзи даже наполовину.
Гадая, с чем связана такая перемена, она вошла в подъезд и приблизилась к двери. До нее донеслись звуки громкой музыки - песня Боба Дилана. Кристина совершенно растерялась: Оливер терпеть не мог рок-музыки и никогда не держал в студии ни компьютера, ни магнитофона, ни даже радио.
Может, он вообще переехал? - подумала Кристина. Или продал студию, бросил живопись? Куда же тогда уходит каждое утро? О какой такой серьезной работе толкует? Что вообще происходит, черт возьми?
Гоня прочь страшные мысли, она подняла руку, собравшись надавить на кнопку звонка, но вдруг передумала, достала из сумочки связку ключей и взглянула на замочную скважину. Замок был тот же, что во времена, когда ей еще были здесь рады.
Врожденное чувство порядочности, страх, что внутри могут оказаться посторонние люди, подняли бурю протеста в ее душе, но Кристина все же вставила ключ в замок, уверенным движением повернула его и толкнула дверь.
Боб Дилан буквально надрывался. Музыка лилась из дальней комнаты, в которой Оливер обычно отдыхал от работы. На минуту задержавшись у порога, Кристина сделала неуверенный шаг вперед… и остановилась, пораженная внезапным воплем:
- У меня скоро лопнет терпение! Но я не оставлю тебя, а сама пойду к твоей треклятой подружке! Слышишь?
Кричала женщина. Властно и развязно, кому-то угрожая.
Оливера здесь действительно больше нет, с ужасом подумала Кристина. Я ворвалась в квартиру к незнакомым людям. Надо скорее исчезнуть отсюда, пока они не увидели меня и не вызвали полицию.
Она уже сделала шаг назад, когда музыка вдруг заиграла тише и послышался кашель и голос… Оливера!
- Дай мне еще пару недель. Только пару недель, и я все улажу.
- Уладишь? - требовательно переспросила женщина. - Что ты собираешься улаживать? Просто возьми и скажи ей: так, мол, и так, я встретил другую любовь. Да будь покатегоричнее, не мямли, не виляй! Для чего тебе две недели?
- Не так все просто, Изабелла, - раздраженно проговорил Оливер. - И потом…
- Какие могут быть "потом"?! - прокричала женщина. Что-то стукнуло - очевидно, злобно поставленный на стол бокал. Оливер опять кашлянул и ничего не ответил. - Я устала повторять тебе одно и то же! - с яростью, от которой волосы вставали дыбом, воскликнула Изабелла. - И даю последний срок. Если через две недели ты все еще будешь с ней, пеняй на себя!
Кристина обмерла от ужаса. Значит, это ее называли "треклятой подружкой", с ней Оливер был обязан как можно скорее порвать! Следовало тотчас уйти отсюда, забыть это место, постараться не думать о невольно подслушанном разговоре, научиться не вспоминать об Оливере…
Она же, будто ведомая невидимой громадной рукой, пошла вперед, быстро пересекла мастерскую и толкнула наполовину раскрытую дверь в дальнюю комнату.
Картина, что представилась ее взору, потрясала. На тахте, стоявшей у огромного, занавешенного жалюзи окна, лежала, уперев в подушку локоть и положив на ладонь подбородок, пышногрудая обнаженная женщина. Яркие черты ее смуглого лица мгновенно бросались в глаза, но взгляд был отталкивающе злой, а брови нахмурены, отчего вся ее внешняя прелесть казалась вульгарной, даже омерзительной. Ноги, бесстыдно их расставив, она держала на коленях у сидевшего с краю Оливера. У него был потерянный вид, и он, как ни странно, курил сигару. Кристина всегда считала, что его от табака тошнит…
Позднее, воспроизводя в памяти эту страшную минуту, она удивлялась, что так четко все запомнила, что вообще нашла в себе силы смотреть на парочку негодяев, не умчалась прочь, едва удостоверившись, что в комнате в самом деле человек, которому она по сей день хранила верность.
- Малыш… - Слово будто застряло у Оливера в горле. Его карие глаза сделались огромными и едва не выскочили из орбит. Несколько мгновений он смотрел на Кристину в полном ошеломлении, потом энергично покрутил головой, словно подумал, что перед ним привидение.
Изабелла первая пришла в себя. Обведя Кристину с ног до головы долгим взглядом, она издевательски улыбнулась.
- Это и есть та самая Кристина? Наконец-то! Давным-давно мечтаю с тобой познакомиться.
Оливер резко к ней повернулся, в отчаянии вскинул руки, вскочил с тахты, сбросив с коленей ноги любовницы, вспомнил, что на нем ничего нет, схватил простыню и со стыдливо-виноватым лицом прикрылся.
- Малышка! - выдохнул он. - Я все объясню…