Как и многие мужчины, детектив Рей Россант мыслил штампами: если блондинка - значит, набитая дура; если топ-модель - стало быть, взбалмошна и капризна; если красива - то думает только о косметике и тряпках. Шарлин, с которой его свело расследование кражи дорогостоящего бриллиантового колье, - и успешная топ-модель, и блондинка, и красавица. Ух, как он ее невзлюбил! Она, разумеется, ответила ему взаимностью. Однако неприязнь, во всяком случае, демонстративная, всего лишь одна из ипостасей любви. Но чтобы понять это, Шарлин и Рею придется многое пережить...
Роман. - М.: Издательский Дом
"Панорама", 2006. - 192 с. (06-062)
ISBN 5-7024-2047-0
1
- Итак, мадемуазель, - менеджер галантно поклонился Шарлин, - теперь, когда мы все же подписали этот контракт, надеюсь, никаких проблем больше не возникнет и все пройдет успешно.
- Как, впрочем, всегда, - очаровательно улыбаясь, ответила Шарлин.
Она бросила быстрый взгляд на часы. Было всего два часа после полудня, и Шарлин надеялась, что вся эта пустая болтовня вскоре закончится и она сможет в одиночестве прогуляться по Амстердаму, раз уж судьба забросила ее в этот удивительный город.
Та часть Амстердама, которую Шарлин успела увидеть из такси по пути с вокзала в офис "Даймонд сенте", поразила ее. Аккуратные узкие улицы с невысокими домами, обилие каналов и солнечные зайчики, отражающиеся на стенах, приветливые лица горожан и редкие автомобили - город для неспешных прогулок.
- Фотосессия начнется завтра в шесть утра, - продолжал вещать менеджер. - Машину подадут к отелю в половине шестого утра. Завтра понедельник, и музей закрыт для посетителей. Так что у нас впереди целый день работы!
- Это просто замечательно, мистер Ван Моппес, - сдержанно сказала Шарлин.
Она никак не могла понять, чему же так рад менеджер. То ли тому, что он будет присутствовать на фотосессии одной из известнейших моделей мира, то ли тому, что он-то, как раз будет целый день ничего не делать. Ведь это Шарлин, фотографу, стилисту и костюмеру вставать в пять утра, не есть целый день и работать без перерывов, чтобы успеть закончить съемку вовремя. Менеджер будет просто сопровождать коллекцию ювелирных украшений одной из крупнейших алмазообрабатывающих фабрик Нидерландов. Он даже не несет ответственности за ее сохранность!
- Надеюсь, месяц, который вы проведете в нашем городе, запомнится вам на всю жизнь! - вновь провозгласил Ван Моппес.
- Я тоже очень на это надеюсь, хотя мне казалось, что с фотосессией можно было бы справиться гораздо быстрее, - заметила Шарлин, позволив себе чуточку недовольства: все же следовало поддерживать имидж капризной звезды подиума.
Она уже не первый год работала в модельном бизнесе и отлично знала, что для двадцати снимков, которые заказал "Даймонд сенте", достаточно было бы и двух недель, и то если работать спустя рукава. Шарлин нравился Амстердам, но все равно не хотелось терять целый месяц на двадцать снимков, как бы хорошо эта работа ни была оплачена.
- Я прекрасно понимаю ваше недовольство, мадемуазель... э-э-э...
- Просто Шарлин. - Она очаровательно улыбнулась.
В женщине, тем более в красивой женщине, должна быть загадка. Шарлин решила, что стоило бы окончательно смутить несчастного менеджера. Быть может, тогда он постарается закончить разговор быстрее и наконец, отпустит ее. Шарлин чувствовала, что еще немного, и она просто убьет не в меру разговорчивого голландца.
- Да-да, конечно, - пробормотал сильно покрасневший Ван Моппес.
Шарлин усмехнулась. Кажется, он вспомнил, что никто еще не знает настоящего имени топ-модели, как никто не знает подробностей ее биографии. Но подавляющее большинство пишущих о моде журналистов "выдали" Шарлин французский паспорт. Сейчас несчастный менеджер старательно вспоминал правила французской грамматики, и Шарлин было его по-настоящему жаль: усилия практически не оправдывали себя. Она уже с трудом сдерживалась, чтобы не поправлять Ван Моппеса. Хватит и того, что от одной ее улыбки менеджер краснел и принимался теребить свой галстук.
- Так вот, - справившись с собой, продолжил он, - как вы уже знаете, мы будем снимать в национальном музее Винсента Ван Гога. Музей открыт для посетителей шесть дней в неделю. Со вторника по субботу - с десяти утра, так что у нас есть несколько часов утром, чтобы снимать при натуральном освещении, как того требует фотограф. Есть еще почти полдня в воскресенье, так как посетителей начинают впускать с часу. Полноценный рабочий день только в понедельник.
- Чем оправдано подобное издевательство над группой? - улыбнувшись, поинтересовалась Шарлин.
Ван Моппес пожал плечами.
- Только тем, что наши рекламщики решили провести акцию под девизом "Вечные ценности". Они решили совместить красоту полотна, ограненного алмаза и женщины. Показать, как свет гения творца играет на картине, как лучи утреннего солнца отражаются в бриллианте и как горят в таком окружении глаза женщины, - будто по писаному отбарабанил он.
- Интересная концепция. Только почему я о ней узнала лишь сегодня? Ведь приглашение участвовать в съемках поступило ко мне полгода назад?
- Видите ли, мы не хотели открывать этот ход... - Ван Моппес вновь смутился.
- Значит, вы боялись, что, если я откажусь участвовать в фотосессии, я тут же компенсирую себе обещанный вами астрономический гонорар, продав эту информацию?! - возмутилась Шарлин.
- Нет, ну что вы... - принялся оправдываться Ван Моппес.
- Жаль, что вы плохо изучили меня, прежде чем приглашать!
После этой тирады Шарлин поняла, что следует чуть-чуть сбавить обороты: несчастный Ван Моппес уже просто не знал, куда деваться от разъяренной модели. Имидж для нее, конечно, важен, но не стоит доводить до обморока служащего компании, которая действительно заплатила ей огромные деньги.
- Успокойтесь, мистер Ван Моппес, - холодно прервала Шарлин его попытки оправдаться в том, в чем он лично виноват не был. - Я прекрасно все понимаю. И потом, контракт уже подписан. Я могу ехать в отель?
- Разве вы не хотите познакомиться с группой? - жалобно спросил Ван Моппес.
Шарлин смерила его презрительным взглядом. Да, этот мужчина не сумел поставить ее на место. А теперь еще и смотрит преданными глазами, будто действительно в чем-то провинился. Если бы у Шарлин возникло желание как-то нарушить условия контракта, она бы, не задумываясь, сделала то, что ей хочется, и этот Ван Моппес не сказал бы ей ни слова. Просто не посмел бы.
- Я хорошо знаю фотографа Майкла Роуда. Остальные приехали со мной, - сердито сказала Шарлин. - Или я не знаю еще каких-нибудь подробностей?
- Нет-нет, я просто думал, что было бы неплохо собраться сегодня вечером в одном славном баре всем вместе, чтобы познакомиться... Нам ведь предстоит работать бок о бок целый месяц!
- С кем мне еще предстоит познакомиться? - поинтересовалась Шарлин, бросив на Ван Моппеса быстрый взгляд из-под густых ресниц.
Как она и ожидала, менеджер тут же стремительно покраснел.
- Ну, еще осветитель, мистер Роуд просил найти нового человека, тот, кого он обещал захватить с собой, почему-то не поехал...
- Я, кажется, знаю почему! - хмыкнула Шарлин. Об отвратительном характере Майкла Роуда ходили легенды.
- И еще охранник, мистер Россант.
- А это зачем? - довольно грубо спросила Шарлин. - Боитесь, что меня украдут?
- Нет... то есть... В общем, он приставлен следить за драгоценностями во время съемок.
- Значит, боитесь, что мы их украдем?
- Ну, что вы такое говорите, Шарлин! - Ван Моппес чуть ли не заламывал руки, пытаясь исправить ляпы, на которые его толкала Шарлин.
- Я думаю, это отличная идея, - спокойно сказала она.
Очередная улыбка поразила Ван Моппеса, как молния, а от похвалы он просто расцвел.
Шарлин встала с кресла. Она подала руку красному, как помидор менеджеру и, глядя ему в глаза, сказала:
- До встречи вечером. Я буду вас ждать.
- Я заеду за вами в семь, - пролепетал Ван Моппес. - Только прошу вас, Шарлин, не выходите никуда одна! Вы не знаете город и язык, а я не уверен, что многие жители Амстердама знают французский. Могут возникнуть проблемы. Я не хотел бы, то есть мы не хотели бы вас потерять.
Шарлин подавила улыбку. К этой оговорке плохое знание языка не имело никакого отношения. Просто, кажется, еще один мужчина попался на крючок.
Интересно, когда же я перестану издеваться над несчастными парнями? - подумала Шарлин, выходя из кабинета Ван Моппеса. Ведь этот милый мальчик ни в чем не виноват, а я заставила его почувствовать себя на скамье подсудимых, когда звучит приговор. Отвратительная привычка! Но пока что я от нее избавляться не собираюсь.
Шарлин усмехнулась.
Есть еще одна привычка: не слушать того, что тебе приказывают, пусть даже приказ облечен в милую просьбу, даже мольбу, продолжала размышлять она, и от этой привычки я тоже не буду избавляться. А это значит, что придется начинать знакомство с Амстердамом прямо сейчас. Жаль, что этот Ван Моппес просил меня тихо сидеть в отеле, теперь придется куда-то идти, а мне так хотелось отдохнуть!