- Он на другой линии. Подожди секунду, дорогая. Я соединю.
Голос Хола был почти такой же обиженный, как и у жены.
- Долго собиралась позвонить, Дебора. В чем причина?
Она могла бы сказать: "Прежде всего в том, что ты бы все неправильно понял", но с ней в комнате была Грейс. К тому же Дебора не знала, осталась ли Карен на линии. Поэтому сказала:
- Это был несчастный случай. Все, что мне нужно, это информация. Не думаю, что мне необходим адвокат.
- Тебе нужен я, - протянул Хол, наверняка подмигивая жене. К сожалению, он действительно так думал. Он много лет любил Дебору. По крайней мере, заявил об этом, когда ушел Грэг. И хотя она прервала его, сказав: "Ни за что. Я не люблю тебя, а твоя жена одна из моих лучших подруг", своих слов он не забрал. Родительские собрания, спортивные мероприятия, дни рождения - Хол использовал любую возможность, чтобы напомнить о своих чувствах. Он ни разу не прикоснулся к ней. Но его глаза говорили, что он окажется рядом по первому требованию.
Из-за этого Дебора попала в ужасное положение. Они с Карен вместе переживали беременности, проблемы детей, рак груди у Карен и развод Деборы. А теперь у Деборы с Холом было что-то, к чему Карен не имела отношения.
И хранить этот секрет было почти так же невыносимо, как и думать о том, что произойдет, если она все расскажет.
Хол сделал ее соучастницей своего преступления. И за это она его ненавидела.
- Не думаю, что будут проблемы, - сказала Дебора, - но хочу быть уверена в этом. Вчера я заезжала в отделение полиции.
- Знаю, я разговаривал с Джоном. Он не видит повода для беспокойства.
В другой раз Дебора разозлилась бы из-за того, что Хол разговаривал о ней с полицией без ее ведома, но она знала, что отец прав: Хол был лучшим адвокатом в округе. А еще он регулярно играл в покер с Колби, поэтому его словам можно было верить. Конечно, со вчерашнего дня ситуация изменилась.
- Кельвин МакКенна только что умер, - сказала Дебора. - Только не спрашивай почему. Я сама жду подробностей. Думаешь, это меняет картину?
В трубке повисло молчание - нужно отдать ему должное, адвокат уже работал, - потом она услышала осторожное:
- Возможно. Во время столкновения ты делала что-то, в чем считаешь себя виноватой?
Вот она, прекрасная возможность расставить все точки над "і" и сказать, кто был за рулем. Дебора знала, что лгать - неправильно. Но она уже дала показания. А тот факт, что пострадавший умер, заставлял ее защищать Грейс с еще большим усердием. Кроме того, Дебора так часто повторяла эту фразу, что язык сам сказал:
- Моя машина просто оказалась не в то время не в том месте. Если мне не собирались предъявлять обвинение в создании аварийной ситуации до этого, разве смерть пострадавшего что-либо меняет?
- Это зависит от того, что обнаружит группа по восстановлению деталей происшествия, - ответил Хол, не так, как хотелось бы Деборе. - И еще от окружного прокурора.
- Какого окружного прокурора? - нервно спросила Дебора.
- Нашего окружного прокурора. Из-за смерти может понадобиться его участие в деле.
А она позвонила, чтобы успокоиться.
- Что значит "может понадобиться"?
- Ты начинаешь паниковать. Не надо, дорогая. Я вытащу тебя, что бы ни случилось.
- Но что может случиться? - спросила Дебора, желая знать хоть горькую, но правду.
- Когда дело касается смерти, - сказал Хол размеренным тоном, - изучают все нюансы. Случайная смерть может рассматриваться как гибель в результате дорожного происшествия, или даже как убийство из-за халатности. Это зависит от того, что обнаружат люди из округа.
Дебора судорожно вздохнула.
- Они не смогут много найти, - выдавила она наконец. Конечно, она даже подумать не могла, что Кельвин МакКенна умрет.
- Тогда с твоей стороны нет ничего криминального, - сказал Хол и добавил: - Но истцу не сложно подать гражданский иск. В этом случае много доказательств не требуется. Джон говорит, что ему уже звонила миссис МакКенна. Она ищет виновных. А это было еще до того, как ее муж умер.
- Но мы ехали со скоростью не больше тридцати миль. А по правилам там можно ехать со скоростью сорок пять миль в час.
- Вы могли ехать и двадцать миль в час, но если миссис МакКенна наймет опытного адвоката, который убедит присяжных, что в такую грозу нужно было ехать со скоростью пятнадцать миль в час, она сможет что-то получить. Послушай, - Дебора догадалась, что он улыбается, - у тебя тоже опытный адвокат. Я позвоню Джону. Узнаю, какие анализы проводились, чтобы определить уровень алкоголя или присутствие в крови наркотических веществ. Джон сказал, ты взяла домой бланки протокола. Уже заполнила?
- Вчера вечером.
- Я бы хотел взглянуть на них прежде, чем ты их сдашь. Одно неверное слово может свидетельствовать о твоей вине. Ты побудешь некоторое время дома?
- Вообще-то нет. - Она была рада, что есть причина не встречаться с ним дома. - Мне нужно отвезти Дилана в школу, и поскольку полиция уже закончила осмотр моей машины, хочу загнать ее на станцию техобслуживания. Сможешь подъехать в кондитерскую Джил, скажем, через двадцать минут?
* * *
Кондитерская Джил Барр "Сладкое на обед" была ярким пятном в центре города. Оставив машину в мастерской на ремонт, Дебора дошла до кондитерской пешком, перекинув сумку с лекарствами через плечо. Не отрывая взгляда от замысловатого узора тротуарной плитки, женщина старалась не думать о жене Кельвина МакКенны. Не думать о гибели в результате дорожного происшествия. Не думать о людях, которые смотрели, как она идет по тротуару центральной улицы, и, возможно, видели ее сейчас в совсем другом свете.
Дебора почувствовала сладкий запах, еще не успев подойти к маленьким железным столикам на улице. Три из четырех были заняты. Она кивнула нескольким постоянным посетителям, и знакомый аромат разогнал ее страхи.
Внутри кондитерской все - стены, столики, стулья, диванчики - было золотым, оранжевым и красным. У Деборы был любимый диванчик в углу, куда она обычно сразу направлялась. К ней часто подходили люди, иногда даже просили проконсультировать: "Скажите, это дерматит или что-то другое?" Это были издержки работы врача в маленьком городке. Обычно ей это не мешало, но сегодня хотелось побыть одной.
Несколько посетителей стояли в очереди. Еще человек пять сидели тут и там. Опустив голову, чтобы не встретиться взглядом ни с одним из них, Дебора прошла в кухню, а оттуда прямо в кабинет Джил.
Не успела она сесть в кресло за столом, как в кабинет вошла сестра, неся на подносе три кофе и три фирменные булочки.
- Я так понимаю, что сегодня завтракаю с тобой? - спросила она.
- Именно.
Взяв чашку, Дебора изучающе посмотрела на сестру. Беременна? С коротко стриженными светлыми волосами и с веснушками, в короткой майке и облегающих джинсах, Джил сама была похожа на ребенка.
- Не могу поверить, - сказала Дебора в непонятном замешательстве. - Ты хорошо себя чувствуешь?
- Прекрасно.
- Волнуешься?
- Больше, чем могла себе представить.
Дебора взяла ее за руку.
- Ты будешь изумительной мамой.
- Значит, ты не переживаешь за меня?
- Конечно, переживаю. Будет нелегко вставать по ночам к плачущему ребенку, когда некому тебя подменить. Ты до смерти устанешь, но больничный взять не сможешь.
Джил выдернула руку.
- Почему некому? Посмотри туда.
Деборе не нужно было смотреть. Она достаточно часто бывала в кондитерской, чтобы знать троих человек, которые ловко сновали за прилавком между кофеварками и корзинами с выпечкой, слушая, как посетители выбирают сладости из списка, сделанного мелом на высокой доске. Два кондитера работали в кухне до обеда, выдавая горы свежайшей выпечки - от пончиков до глазированных булочек. А еще был Пит, который приходил помогать Джил с обедом.
Дебора все поняла.
Но сестра все равно сказала:
- У меня прекрасный штат, тщательно подобранный и вышколенный. Как ты думаешь, кто присматривал за магазином, когда я бегала по врачам? У меня своя жизнь, Дебора. И она заключается не только в работе.
- Я этого не говорила.
- Я люблю свое дело. Не так давно я сама месила тесто. И фирменные глазированные булочки пекут по моему рецепту. А фирменный салат? Если ты думаешь, что мне не нравится готовить каждый день по маминому рецепту, ты не права. Честно говоря, иногда ты похожа на папу. Он думает, что это все тяжелая монотонная работа и что я здесь одна. Он не знает Ская и Томаса, которые приходят сюда в три утра, и Элис, которая сменяет их в семь. Он не знает, что у меня есть Миа, Кишан и Пэт. Он не знает о Донне и Пите.
- Он знает, Джил, - сказала Дебора. - Люди рассказывают.
- Разве он не видит, что моя кондитерская - это успешный бизнес? Когда мне было восемь лет, я хорошо играла на пианино, и поэтому он решил, что я должна стать профессиональной пианисткой. В двенадцать я победила на олимпиаде по точным наукам, и он решил, что я стану нобелевским лауреатом. Я всегда была недостаточно хороша, отец всегда ожидал большего. - Джил приложила руку к груди. - Я хочу этого ребенка. Он сделает меня счастливой. Разве это не должно сделать счастливым нашего папу?
Она говорили не о ребенке, а о куда более серьезной проблеме родительских ожиданий. Хотя Джил было тридцать четыре, она все равно оставалась ребенком Майкла Барра.
- Скажи ему, что ты беременна, - сказала Дебора. Возможно, это было эгоистично с ее стороны, но ей ужасно не хотелось хранить еще и эту тайну.
- Скажу.
- Сейчас. Скажи ему сейчас.
Вместо ответа Джил спросила: