Ключевский писал: "Павел был первый противодворянский царь этой эпохи..., а господство дворянства и господство, основанное на несправедливости, было больным местом русского общежития во вторую половину века. Чувство порядка, дисциплины, равенства было руководящим побуждением деятельности Императора, борьба с сословными привилегиями - его главной целью".
Конечно же, правитель, наступивший на ногу "образованному классу" был умело ошельмован, ославлен сумасшедшим и деспотом.
"Шагом марш... в Сибирь", якобы сказанное императором Павлом неугодившему полку - фраза мифическая. Но если сочинители повторят ее сто раз, то она непременно станет цитатой из академических источников.
Аристократия вынесла императору Павлу смертный приговор за ограничение ее господства над обществом. Не стояло в стороне и британское правительство, действующее через своего посла в Петербурге Уинтворта.
Павел был убит через 11 дней после того, как казачий отряд двинулся в сторону британской Индии. (Скорее всего, эти войска должны были только угрожать британским владениям со стороны Средней Азии. По мнению Тарле, основную роль по сокрушению владычества Ост-Индской компании должны были сыграть французские войска.)
Знаменитый указ императора Александра I от 25 февраля 1803 г. "Об отпуске помещиком своих крестьян по заключению условий на обоюдном согласии основанных" позволял крепостным крестьянам получать личную свободу вместе с землей. Увы, благое начинание на практике дало очень мало. Словесно выступавшие против крепостного права аристократы не освободили ни одного крестьянина. За немногими исключениями (вроде графа Румянцева) представители образованного класса не пожелали расстаться со своими кормильцами. В первый год действия указа было освобождено 50 тыс. крестьян, а всего - 106 тыс.
Историки, выискивающие черты "прогрессивности" у декабристов, старательно затушевывали вопрос, интересы какого сословия они представляли, оставляя за ними роль маленькой группки прекрасных личностей. Однако либералы, славящие эти прекрасные личности, всегда оставляли при себе "маленький секрет". Почему "борцы с самодержавием", будучи сами поголовно крепостниками, нередко замечательно богатыми, не дали свободу хотя бы своим крестьянам до намечаемого прихода к власти. Будущие декабристы могли с удобством совершить столь похвальное благодеянии при помощи закона о "вольных хлебопашцах" от 1803 - был бы прекрасный почин для всего образованного сословия. Один лишь будущий декабрист М. Лунин освободил нескольких своих крепостных, да и то, скромненько, без землицы. Похоже, что свободу народу собирались нести именно те люди, что намертво вцепились в "свою кормушку".
Давайте заглянем в составленные ими проекты конституционного устройства новой России.
Проекты С. Волконского и Н. Муравьева внешне были весьма недурны, они предполагали конституционную монархию и "освобождение" крестьян.
Однако, если приглядеться к предлагаемому "освобождению", то сквозь него явно проглядывают уши прибалтийской реформы Александра I, за которой стояла группа либеральных сановников- англофилов и по которой безземельную "свободу" получили крестьяне Эстляндии, Курляндии и Лифляндии.
Декабристский идеолог Никита Муравьев оказался немногим щедрее. Бесплатно предоставлял он менее 2 десятин земли на крестьянскую семью. Это было примерно в два раза меньше того среднего земельного надела, что крестьянин имел при крепостничестве. (Получалось, что помещик безвозмездно приватизировал, а по сути крал, половину естественного достояния земледельца.) И этот муравьевский надел было ниже железного минимума в 2,5 десятины, который обеспечивал убогие 1700-1800 ккал в день на человека. Любимец либеральной публики по сути планировал голод.
Отвлечемся ненадолго от крепостных. В России существовал и обширный класс лично свободных государственных крестьян.
В класс государственного крестьянства в 18 веке влились три основные категории свободного сельского населения - черносошные крестьяне, населявшие государевы "черные земли", "экономические" крестьяне, сидевшие на монастырских землях, секуляризованных при Екатерине II, а также однодворцы. Последние являлись потомками мелкого служилого люда, который с 16 в. заселял опасную южную границу московского государства, однако в благородное сословие в ходе Петровских преобразований не попал. В отличие от других категорий государственных крестьян, однодворцы владели землями не на общинной основе, а на индивидуальном поместном праве. В некоторых губерниях, например Воронежской, Тамбовской, Орловской и Курской, однодворцы долгое время составляли большинство населения.
К началу Николаевского царствования государственных крестьян было порядка 17 млн, к концу около 24 млн. К ним были близки по своему статусу крестьяне удельные - бывшие дворцовые, сидящие на землях императорского дома (численность их превышала полтора миллиона человек).
От времен Московского государства государственные крестьяне сохраняли не только личную свободу; пресс дворяновластия не смог полностью раздавить у них самоуправления. Государственный суд не имел права налагать на них телесные наказания, а общественному суду такого не позволяло обычное право.
Безосновательны мнения некоторых историков, что государственные крестьяне находились преимущественно за пределами Великороссии. На самом деле даже в центре России к этой категории крестьянства относилось в процентном отношении больше людей, чем в западных губерниях, которые пришли из Речи Посполитой. Ко времени составления основного Свода законов в 1830-х, государственное крестьянство было преобладающим или исключительным в 36 губерниях Европейской России и в Сибири. По 10-й ревизии к нему относилось 45,2% крестьянского населения Европейской части России, это не считая других категорий свободных селян - оно было самым многочисленным классом российского общества. В 1857 - государственных и удельных стало уже 56% от всего крестьянства. Крепостных насчитывалось не более 40% от общего числа крестьян, а от всего населения страны они составляли около 30%. Так что нагло брешут "академики" Пивоваровы и подвывающие им журналисты про "абсолютное большинство крепостных" в российском населении.
Государственные крестьяне могли свободно переходить из волости в волость, из уезда в уезд, из губернии в губернию. Переселение на новые места нередко поощрялось государством. Государственные крестьяне, как отдельно, так и целыми обществами, могли входить с частными лицами и с казной в договоры и подряды. Имели право приобретать в собственность недвижимые и движимые имущества, а также отдавать их в залог. Указ от 12 декабря 1801 г. давал право государственным крестьянам приобретать земли в частную собственность - наряду с купечеством и мещанством.
Пока дворянство было чересчур закрепощено военной службой, а затем чересчур эмансипировано вольностями, государственные крестьяне пополняли "третье сословие", класс купцов и промышленников. Государственные крестьяне могли записываться в купеческие гильдии и торговые разряды, открывать и содержать фабрики, торговые предприятия, в т.ч. оптовые, промышленные и ремесленные заведения.
В правление Николая I положение государственных крестьян стало определяться не административными актами, а общегражданским законодательством - это было связано с огромной работой, проведенной Сперанским по упорядочению законов Российской империи, многие из которых впервые появились в публичном виде.
Так Статья 407 Свода законов определяла круг обязанностей местных (крестьянских) органов самоуправления: "На сeльском миpском сходе производятcя следующие дeла: 1) сельские выборы; 2) дозволение принадлежащим к тому обществу крестьянам переселение; 3) разделение между поселянами общественных земель в пользование; 4) отвод общественных земель для учреждений по части сельского хозяйства и промышленности; 5) отдача мирских оброчных статей в содержание; 6) раскладка податей, оброка и повинностей; 7) дача доверенностей на хождение по делам общества; 8) суждение маловажных проступков казенных поселян и назначение за то наказаний".
30 апреля 1838 г. было высочайше утверждено "Учреждение об управлении государственными имуществами в губерниях".
В губерниях создавались Палаты государственных имуществ во главе с окружными начальниками, обязанными следить, чтобы помещики и местные дворянские власти не оказывали давления на органы крестьянского самоуправления. Окружные начальники не имели однако права заниматься непосредственным управлением крестьянскими делами.
Государственное крестьянство образовало около 6 тыс. сельских обществ. Общество учреждалось в каждом большом селении или в нем соединялись несколько деревень. Из нескольких сельских обществ составлялась волость, с примерным населением в 6 тыс. ревизских душ мужского пола.