"Какой прекрасный дом был у вашего отца, - заметил он. - Я представляю, как тут было тихо и уютно! А мне приходится терпеть невероятный шум, иногда просто голова идет кругом. - Джакоба не успела еще ответить, как он сделал заключение: - Но мне не следует ворчать. Я слишком стар, чтобы жить одному. Дочь и зять по крайней мере позаботились, чтобы у меня была крыша над головой!"
Она, разумеется, не может обратиться к этим малознакомым и небогатым людям за помощью. К сожалению, и у нее самой денег нет.
- Ваша мать оставила вам все свои средства, - сообщил мистер Браунлоу. - Хорошо еще, что ваш отец не мог ими распоряжаться, иначе все было бы потрачено.
- И сколько у меня денег? - поинтересовалась Джакоба.
- Она вложила в государственные бумаги пятьдесят фунтов. С накопившимися процентами это составляет почти семьдесят фунтов. Но вы должны учесть, что, если потратите эти деньги, у вас больше ничего не останется.
- Тогда… что же мне делать? - чуть слышно спросила Джакоба.
- Насколько я понимаю, вы получили хорошее образование, - задумчиво сказал мистер Браунлоу. - Не сомневаюсь, вы сможете найти какую-нибудь работу.
Он немного подумал и добавил:
- Бы слишком молоды, чтобы стать гувернанткой, да и…
Он чуть было не сказал "вы слишком хороши собой", но вовремя остановился.
Будучи опытным поверенным, он знал немало случаев, когда молоденькие гувернантки попадали в беду. Виновником становился отец семейства, где работала юная девушка, или старший брат детей, за которыми она присматривала. Поговорив с Джакобой, мистер Браунлоу убедился, что она не только очень молода, но и очень наивна.
Какое же место ей найти, где она будет в безопасности и не попадет в сети мужчины, который может ее погубить? Он задумался.
- У меня есть идея, - сказал он наконец. - Почему бы вам не попробовать себя в качестве компаньонки какой-нибудь пожилой дамы? Насколько я знаю, многие светские дамы нанимают чтицу, когда у них ухудшается зрение. А некоторым нужно, чтобы им меняли книги в библиотеке или выводили на прогулку их собачек.
- Это звучит не слишком страшно, - улыбнулась Джакоба.
- Думаю, это зависит от того, кому вы служите, - заметил мистер Браунлоу. - Некоторые старики становятся очень капризными, а иные - слишком словоохотливыми!
Он явно знал это не понаслышке, и Джакоба невольно засмеялась.
- Было бы так приятно оказаться в Лондоне! - вдруг возмечтала она. - Ведь я всю жизнь прожила здесь и совсем не видела мир!
Мистер Браунлоу тотчас подумал, что Лондон таит в себе много опасностей для молодой, хорошенькой и одинокой девушки, но вслух сказал:
- Вот что я собираюсь сделать, мисс Форд. Я посмотрю объявления в "Таймс" и "Морнинг Пост", - не ищет ли кто-нибудь компаньонку. Если такового не найдется, тогда я за свой счет опубликую объявление от вашего имени.
- Вы очень, очень добры! - воскликнула Джакоба. - Надеюсь только, что, если вы найдете мне место, я вас не подведу и не окажусь ни на что не способной.
Поверенный был до глубины души тронут ее словами. Этот немолодой мужчина, женатый уже тридцать лет, не мог не оценить необычную красоту юной собеседницы - ее прозрачную, нежную кожу и огромные глаза теплого серого цвета, ее светлые волосы с тонкими прядями червонного золота.
И еще что-то необъяснимое отличало Джакобу от большинства ее ровесниц.
По дороге домой, в Ворчестер, мистер Браунлоу пытался взять в толк, какого черта достопочтенный Ричард Форд позволил себе вляпаться в этакую заваруху. Конечно, лорд Бресфорд всегда был известен как повеса и мот, но его младший брат, Ричард, казался человеком рассудительным и добропорядочным. По крайней мере до той поры, пока жива была его жена.
"Ему следовало думать о будущем дочери, а не развлекаться в Лондоне с женщинами, падкими на деньги!" - гневно осуждал он покойного.
Поверенный не сказал Джакобе, что в счетах, присланных из Лондона, значились немалые суммы за ювелирные изделия, меха и наряды. Ричард Форд делал дорогие подарки какой-то чаровнице, обожествляющей роскошь.
Вернувшись в "Мезонины", Джакоба приготовила себе на ужин два яйца. Есть пришлось на кухне за столом, у которого одна ножка была короче остальных, и под нее пришлось подложить кирпич. Столешница так перекосилась, что посередине образовалась широкая трещина.
Девушка сидела на стуле с отломившейся спинкой, вследствие чего он превратился в табурет. Перекладины спинки все еще торчали, а потому садиться на стул надо было очень осторожно.
Оставалось только радоваться, что плита на кухне была встроенная, иначе ее тоже продали бы.
В доме было еще немного угля, а в саду достаточно сухих веток.
"Может быть, я смогу здесь пожить еще какое-то время, - думала Джакоба за скудным ужином. - А может, найду какую-нибудь работу поблизости отсюда".
Однако она не вспомнила никого, кому могла бы понадобиться платная компаньонка: проживавшие поблизости фермеры были бы ужасно смущены, попросись она к ним на работу.
А три дня спустя на нее обрушился еще один удар.
Мистер Браунлоу приехал предупредить ее, что нашлись покупатели на дом и имение дяди.
- А… "Мезонины"? - в тревоге спросила Джакоба.
- Боюсь, и на них тоже, - ответил он. - Видите ли, дорогая моя, "Мезонины" раньше были вдовьим домом, поэтому мои компаньоны настояли на присоединении его к коттеджам и земле, составляющим имение.
Увидев в глазах Джакобы отчаяние, поверенный поспешил добавить:
- У меня есть для вас и хорошие новости! Этим утром я увидел в "Морнинг Пост" объявление, которое счел интересным.
Мистер Браунлоу вместе с деловыми бумагами прихватил и газету. Развернув ее, он прочел:
"Нужна молодая особа в качестве компаньонки престарелого пэра, проживающего в Шотландии. Требуются хорошее образование и готовность жить в горной Шотландии. Обращаться к Хэмишу Макмердоку, эсквайру, клуб Уайта, Сент-Джеймс-стрит, Лондон".
Когда мистер Браунлоу торжественно зачитал объявление, Джакоба воскликнула:
- Значит, я должна буду поехать в Шотландию?
- Вы не против?
- Нет… конечно же, нет! Я всегда мечтала увидеть горные районы… Я уверена, это будет очень интересно.
Мистер Браунлоу втайне порадовался, что девушка окажется вне пределов досягаемости молодых щеголей-аристократов, с которыми ей неизбежно пришлось бы столкнуться в Лондоне. Да и не только в Лондоне, а практически везде. Из этой же плеяды был и покойный отец Джакобы.
- Я определенно считаю, что на это объявление вам следует ответить.
- Я сделаю это сейчас же! - сказала Джакоба. - К счастью, мы не продали перо и чернила, пойду принесу их.
Она радостно улыбнулась и выбежала из кухни. Поверенный вздохнул.
"Она слишком юна, чтобы оставаться в одиночестве, - подумал он. - Но престарелый пэр - это, надо полагать, не слишком опасно".
Мистер Браунлоу слышал, что шотландцы богобоязненны и строго придерживаются христианской морали. Неукоснительно соблюдают субботние дни: ходят в свою церковь и закрывают жалюзи на окнах, чтобы не впускать в дом солнце.
"Там она будет в безопасности, - заключил он. - И, может быть, встретится порядочный человек, который женится на ней, несмотря на то что у нее нет за душой ни гроша!"
Джакоба торопливо вошла в комнату с чернильницей и гусиным пером. Мистер Браунлоу продиктовал ей текст письма, в котором подчеркивалось, что она получила превосходное образование. А еще он велел Джакобе написать, что она будет счастлива приехать в Лондон, чтобы встретиться с мистером Макмердоком. Однако ее будущему нанимателю следует учесть, что, поскольку в настоящий моменту нее нет работы, она вынуждена просить его прислать денег на дорожные расходы.
- Вы не считаете… что это звучит чересчур… меркантильно? - нерешительно спросила Джакоба.
- Послушайте, милочка, - ответил мистер Браунлоу, - от голода вас отделяют всего семьдесят фунтов. Когда эти деньги будут потрачены, вам придется либо ходить с протянутой рукой, либо вернуться сюда в надежде, что кто-нибудь из жителей деревни вас пожалеет и возьмет к себе.
- Как я могу… на это надеяться? - прошептана Джакоба. - Бее они бедны, у большинства нет места даже… для собственных детей, не то что для гостей!
- Значит, вы не имеете права тратить ни пенни из своих денег. Берегите их на черный день. А если кто-то нуждается в вашей помощи, ему следует за это заплатить!
- Наверное, дорога в Шотландию обойдется недешево! - заметила Джакоба.
- Тогда вы не сможете поехать, если вам не оплатят билет! - твердо заявил мистер Браунлоу.
Он несколько раз повторил свое предостережение и дал девушке необходимые советы. Оставалось только надеяться, что, если из Лондона придет ответ, Джакоба воспользуется ими.
Когда поверенный ушел, Джакоба побежала на почту отправить свое письмо.
Перспектива оказаться в Шотландии казалась ей необычайно привлекательной. И дело было не только в возможности увидеть новые места, о чем она давно мечтала. Ее угнетала сама мысль оставаться одной в пустом доме.
Джакоба невольно вспомнила, как красиво было в "Мезонинах", когда была жива мать. Чтобы сделать приятное отцу, она всегда приносила из сада цветы и ставила букеты у него в кабинете, в холле и в гостиной.
Обычно отец не обращал на это внимания, но Джакоба продолжала украшать дом цветами, уверенная в том, что этого хотела бы ее мать.
Она ставила новые букеты даже тогда, когда отец уезжал в Лондон, на случай его внезапного возвращения.