Вооруженная рекомендательным письмом, Леда прямо с Саут-стрит направилась в агентство по найму миссис Герншейм, но на двери агентства обнаружила большое объявление, которое гласило:
"Закрыто в честь юбилейного празднования пятидесятилетия правления Ее Величества королевы Виктории, королевы Англии и императрицы Индии. Агентство откроется в понедельник, 27 июня".
* * *
Как будто все и без того не знают, что за празднество им предстоит!
Увы, за торжественным днем последует неделя празднеств, и пройдет как минимум восемь дней, прежде чем Леда сможет что-то себе подыскать. Восемь дней и два шиллинга - это было просто ужасно!
Леда вспомнила про полицию и награду, но тут же почувствовала, что ее лицо залилось краской.
Ей никто не поверит, так что нечего растравлять себе душу.
Она бесцельно брела по улице и наконец, махнув на все рукой, купила на последние два шиллинга портрет-розетку ее величества, обрамленный алыми, голубыми и золотыми ленточками, а также юбилейную кружку на память - точную копию той, которую принц заказал в компании "Доултон". Продавец заверил ее, что такие кружки будут выдавать всем тридцати тысячам британских школьников, которые в среду выйдут приветствовать королеву в Гайд-парк.
Ну что за нелепость - тут же спохватилась она: истратить последние гроши было настолько глупо, что Леда пошла прочь, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами обиды, и чтобы скрыть это, она была вынуждена сделать вид, что заинтересовалась витриной магазина.
Разумеется, черное шелковое платье, надетое на ней сейчас, придется продать - равно как и перчатки, чтобы раздобыть денег на еду. Но что же она наденет на собеседование? В миткалевой юбке у нее чудаковатый вид - больше всего она похожа в ней на продавщицу… Впрочем, на большее ей рассчитывать все равно не приходится.
Правда, оставались еще серебряная щетка и зеркальце, доставшиеся Леде от мисс Миртл. Возможно, скоро настанет время продать и их.
Или… Внезапно в голову Леды пришла несколько более оптимистичная мысль: возможно, сержант Макдональд действительно интересуется ею и в конце концов сможет преодолеть собственную робость.
Кстати, он никогда не видел ее в черном шелковом платье и шляпке, надетых на ней сейчас. Судя по отражению в витрине, она выглядела весьма недурно, а розетка с портретом королевы, приколотая к черному лифу, смотрелась просто чудесно.
Леда отвернулась от витрины. Довольно прогулок, решительно сказала она себе, пора заняться делами.
По субботам сержант Макдональд и инспектор Руби приходили на дежурство с утра, а не вечером, так что, пока Леда дошла до Бермондси, они оба уже были в участке. Полисмены пили чай, который им разливала молодая леди в нарядном платье с большим турнюром. Корсет на ней был так сильно перетянут, что ее фигура походила на песочные часы.
Когда Леда вошла, леди отставила чайник в сторону и подняла голову.
- Должно быть, это она и есть, - недружелюбным тоном заметила молодая женщина, когда двое полицейских как по команде вскочили на ноги.
Сержант Макдональд покраснел и, поправив пряжку на ремне, напряженно поклонился, а затем улыбнулся Леде жалкой улыбкой.
- Доброе утро, мисс Этуаль. Это моя сестра мисс Мэри Макдональд.
- Мисс Этуаль, - тут же заговорила сестра сержанта, нарочито произнося фамилию Леды с французским акцентом, - мой брат так часто описывал вас, что мне захотелось увидеть все своими глазами.
На губах Леды появилась вежливая улыбка.
- Приятно с вами познакомиться, мисс Макдональд, - проговорила она холодно. - Это так мило, что вы нашли время заглянуть сюда. - Судя по ее тону, можно было понять, что Бермондси - это почти то же самое, что Мейфэр. - Станете ли вы завтра вместе с нами наблюдать за приездом ее величества?
- Брат говорит, что столпотворение будет ужасное, - равнодушно ответила мисс Макдональд. Все простолюдины выйдут на улицы. Думаю, в таких обстоятельствах лучше оставаться дома. А вот вы, мисс Этуаль, должно быть, не возражаете против подобных развлечений и даже привыкли к ним.
- Хотите чаю, мисс? - торопливо проговорил сержант Макдональд.
- Благодарю. - Леда показала ему кружку: - Видите, у меня есть подходящий повод для чаепития. Предлагаю тост за ее величество.
Сержант Макдональд и инспектор Руби с интересом осмотрели кружку, после чего инспектор пообещал, что непременно купит такую же для своей жены.
Леда налила себе чаю.
- За ее величество и за ту любовь, которую испытывает к ней народ! - Она торжественно подняла кружку, но тут вмешалась мисс Макдональд.
- Послушайте, мисс Этуаль, - сказала она, - я уже говорила брату, что вы ничуть не лучше, чем должны быть, и теперь вижу, что так оно и есть. Ходите сюда каждый день, робкой притворяетесь, а цель у вас одна - одурачить порядочного человека, который вообразил, что вы леди.
В тот же момент сержант Макдональд вскочил и, схватив сестру за локоть, принялся бормотать бессвязные извинения, но она оттолкнула его.
- Я не допущу, чтобы тебя провели, Майкл, - прошипела мисс Макдональд. - Я была абсолютно уверена, что эта женщина - хитрая маленькая потаскушка, но теперь я вижу, что она даже еще хуже.
- Что ж, - вставая, проговорила Леда, - если так… - Она посмотрела на сержанта Макдональда, но он отвел глаза в сторону, и этот жест оказался красноречивее всяких слов. - Всего вам доброго, инспектор. Всего хорошего, сержант. Мисс. - Взяв кружку, она повернулась, шурша шелком, но даже не сочла нужным кивнуть сержанту, который, споткнувшись, бросился открывать ей дверь.
Когда Леда дошла до своей улицы, у нее не было ни малейшего желания видеться с миссис Доукинс; но не успела она зайти в свою комнату и хоть чуть-чуть отдышаться, как в дверь громко постучали.
- К вам джентльмен, мисс, - крикнула миссис Доукинс.
Леда оглядела свою нищенскую комнатушку, и злость с новой силой закипела в ней. Итак, сержант Макдональд пришел все-таки за ней, чтобы молить о прощении и припасть к ее ногам! И это после того, как он даже не подумал остановить свою сестрицу, не сказал ни единого слова в ее защиту!
Рывком отворив дверь, Леда с гордо поднятой головой прошла мимо миссис Доукинс.
- Он в моей гостиной. - Хозяйка тут же поспешила вслед за ней, а когда они спустились вниз, обогнала Леду и широко распахнула дверь гостиной.
- Вот она, сэр, смотрите: хороша, как новенький пятипенсовик. Да вы и сами видите, - торопливо заговорила миссис Доукинс. - Отличная девушка, сэр. Она достаточно взросла, чтобы угодить вам, и в то же время молода и свежа, как маргаритка.
Леда резко остановилась. Это явно не сержант Макдональд. Оказавшийся перед ней незнакомец лет пятидесяти торопливо погасил сигару в чайной чашке миссис Доукинс и, посмотрев на Леду, довольно кивнул.
- Да, очень хороша, - любезно заметил он.
На мгновение вежливость посетителя обманула Леду, но уже через несколько секунд она поняла, в чем дело…
Подойдя к ней, незнакомец дохнул запахом сигары, и ее затошнило. Леда была унижена, оскорблена, напутана. Ее комната, пусть маленькая и убогая, - ее последнее прибежище, ее рай. Она отдавала последние гроши, чтобы, запершись там на ключ, отгородиться от остального мира, спрятаться от реальности и почувствовать себя в относительной безопасности. И вот теперь она лишилась даже этой малости.
Мужчина уже хотел взять ее за руку, но Леда, оттолкнув его, бросилась к двери и выбежала наружу. Быстро шагая по улице, она еще долго слышала за спиной негодующие вопли и извинения миссис Доукинс.
Торопливо идя по улице, Леда думала о том, что ей, должно быть, придется отправиться к миссис Роутем, у которой имелась свободная спальня, и рассказать ей ужасную правду. Вот только как объяснить миссис Роутем с ее трясущимися руками и подскакивающими седыми локонами, что человек не может пойти домой, если хозяйка намерена заставить его… развлекать незнакомого мужчину?
Оказавшись на Саут-стрит, Леда остановилась. Наступили сумерки, тени становились все длиннее. Она посмотрела на старый дом миссис Роутем - ни газового освещения, ни лампочки, ни даже свечи в окне. Миссис Роутем жила очень экономно и не могла позволить себе даже такой маленькой роскоши, хотя вслух об этом никто и никогда не говорил. Более того, все делали вид, что принимают это за аристократическую чудаковатость. Кстати, точно такую же чудаковатость приписывали мисс Ловатт и леди Коув, которые были вынуждены считать каждое пенни. Все три дамы оказались столь стеснены в средствах, что нанимали одну женщину, которая служила для них горничной и кухаркой.
Леде было прекрасно известно об этих обстоятельствах, и поэтому она наконец решилась.
Морроу-Хаус Леда знала всю жизнь, но дом, расположенный совсем неподалеку, был поменьше и не выглядел так фешенебельно. Тем не менее к себе в комнату Леда вернуться не могла, к миссис Роутем идти боялась. Поэтому она медлила, стоя у ступеней и положив затянутую в перчатку руку на перила.
Внезапно до нее донеслись отдаленный смех и чьи-то голоса. Леда торопливо опустила руку, намереваясь уйти, но тут дверь распахнулась, и на улицу из холла пролился поток золотистого света.
Леди Кэтрин, одетая в платье из розового шелка, который Леда сама показывала ей в заведении мадам Элизы, вышла на террасу. На плечи она набросила белую вязаную шаль, почти скрывающую кружева на лифе, в руке держала веер, которым то и дело водила по подбородку с таким видом, словно ей нравилось испытываемое при этом ощущение.