"За эти десять минут я точно тут околею", – ужаснулась про себя Валечка. Планы летели под откос с катастрофической скоростью…
Валечка поплелась обратно, к арке, на ходу оглядывая уютные кафе, из которых доносился оглушительный аромат шашлыка. И почему так всегда? Ни разу у нее обстоятельства не складывались как пазл, и она не проводила время по своему усмотрению…
Валечка попыталась припомнить хотя бы одно свидание, которое можно было назвать безупречным. Ни одного… Все время встречу что-то портило: то опоздания Славика, то его скверное настроение, то плохая погода, то чьи-то несвоевременные звонки с просьбами "Валечка, пожалуйста, мне срочно", то еще какая-нибудь ерунда.
В последнюю их встречу Славику не хватило денег, чтобы расплатиться за их более чем скромный ужин: два стакана пива, которое, между прочим, Валечка пила только из экономии, две порции креветок и блюдце с фисташками, которые, как орех Кракатук, ни в какую не хотели очищаться. Поглядев на счет, Славик развел руками и с невиннейшей из улыбок повернулся к Валечке:
– Зайчонок, у тебя есть деньги? Я что-то не рассчитал…
Слава богу, Валечка всегда носила в паспорте резервно-неприкосновенные деньги на случай "а если вдруг". И "если вдруг" случилось… Тогда она даже обиделась на Славика, но виду не показала. Обиделась не столько из-за денег, бог бы с ними, сколько из-за Славикова пофигизма: он выводил ее "в свет" не так часто, мог бы и озаботиться такой мелочью, как пиво и фисташки… Больше всего ее задело, что Славик даже не покраснел.
Как будто с ним произошла рядовая ситуация, которая случается каждый день с каждой влюбленной парой…
Впрочем, Валечка очень быстро перестала злиться на Славика, в обычной своей манере оправдав его тем, что он "совершенно не со зла", "вовсе не хотел", "просто так получилось". Как, стоит заметить правды ради, получалось у всех и всегда, когда эти "все" имели дело с Валечкой Степановой.
Вот и сейчас, вспомнив об этой неприглядной, не красящей ни ее, ни Славика ситуации, Валечка поспешила отвернуться от нее, как человек со средним достатком отворачивается от бомжа, стоящего в полуночном переходе метро с протянутой рукой. Было – и было. В конце концов, все мы не идеальны…
Погруженная в мысли о своих неудавшихся планах Валечка не заметила, как свернула с аллеи, ведущей к выходу, и забрела в какое-то безлюдное место, отгороженное от центра высокими железными воротами.
За распахнутыми настежь воротами красовалось обшарпанное болезненно-желтого цвета здание, под козырьком которого горела вывеска – тоже желтая, но куда более веселая: "Голодный Колобок". Надпись заставила бы улыбнуться даже царевну Несмеяну: среди бесконечных шашлычных "У Рубена", пончиков "У Армена" и блинчиков "От Джамиля" "Голодный Колобок" казался верхом оригинальности. Именно это и сделала Валечка, прежде чем нырнуть в нутро желтого домика.
Внутренности "Голодного Колобка" оказались очень даже симпатичными. Маленькие столики, абстракционистские картинки, развешанные по стенам, миленькие скатерочки и совсем уж поднимающее настроение меню, рассчитанное как на едока с кошельком, так и на вечно голодного студента со смятой двадцаткой на дне потертого кармана.
Памятуя Ленкино наставление "Полнота – лучший друг одиночества", Валечка остановилась на крабовом салате без риса и чашке кофе, о которой мечтала всю дорогу. Она, как, впрочем, и Ленка, была далеко не толстушкой, но, подобно большинству современных девушек, имела предрасположенность к анорексии.
Критиковать свою внешность Валечка начала лет с шестнадцати, когда один особенно остроумный одноклассник "отчитал" ее за новенькую короткую юбку: "С твоими ногами я бы из брюк не вылазил…" Что не так с ее ногами, одноклассник не объяснил, а Валечка, естественно, уточнять не стала. Весь день она чувствовала на себе взгляды, магнитом притягивающиеся к ее ногам и проклятой юбке. Совету одноклассника Валечка неукоснительно следовала в течение девяти лет, а когда ей очень уж хотелось надеть юбку, она неизменно выбирала годе по щиколотку, что, к сожалению, выглядело нелепо из-за ее невысокого роста.
Из кафе Валечка вышла голодной, утешая себя обычным Ленкиным "девочка должна выходить из-за стола с чувством легкого голода" и надеясь на то, что сможет обойтись без ужина, вернувшись домой. Вестей от Славика не было, но Валечка решила не испытывать судьбу и вернуться к арке. Шагая по асфальту, испещренному мелкими каплями накрапывающего дождя, она, ежась, думала о том, что встречу все-таки стоило перенести.
Домой, домой, в теплую постель, пусть даже одинокую, размышляла Валечка. Ленки не будет, но это даже к лучшему – не придется полночи слушать про ее нового хахаля на новеньком джипе… Стакан молока, книга, что еще нужно для счастья? Наверное, Славик… Но Славик вряд ли захочет поехать, сошлется на завтрашнюю работу…
Странная штука: Валечка шла и терялась в догадках, куда именно гонит ее промозглый ветер. Выставочный центр она не считала таким уж загадочным местом. Они частенько встречались здесь со Славиком – так ему удобнее было возвращаться домой. Оглядев куцые кусты и фонарные столбы, Валечка поняла, что все-таки заблудилась.
Кого бы окликнуть? Она покрутила головой, но людей, как назло, не было. Пока она сидела в "Голодном Колобке", окончательно стемнело, и только желтые глазницы фонарей издевательски таращились на Валечку: "Ага, заплутала!"
Валечке стало жутко. Она ускорила шаг и пошла вперед, полная решимости найти выход из этого во всех отношениях странного места.
– Эй, дочка! – раздался позади скрипучий голос.
Валечка вздрогнула, почувствовав себя героиней известной всем со школьной скамьи "Василисы Прекрасной". Дурацкий детский страх тут же нарисовал в воображении Бабу-ягу с черепом-светильником в скрюченных пальцах.
"Ну что за глупость! – осеклась Валечка. – Кто-то заблудился, как и я…"
Обернувшись, она с удивлением увидела перед собой старичка, хотя жутковатый голос, казалось, должен был принадлежать бабульке. Старичок тащил за собой тележку. На ней красовалась здоровая стеклянная банка, похожая на ту, в которой продают жевательные резинки и чупа-чупсы. Ничего страшного в незнакомце не было, разве что странное: чудной фиолетовый плащ, перехваченный поясом с серебристой пряжкой, и неимоверно яркая оранжевая шапка никак не вязались с его преклонными годами. Старичок, покряхтывая от тяжести, направлялся к Валечке.
– Может, вам помочь? – поинтересовалась она, предположив, что тот окликнул ее именно для этого.
– Спасибо, дочь, я пока сам справляюсь, – хихикнул старик и, остановившись прямо перед Валечкой, выкатил из-за спины свою ношу.
В стеклянной банке лежали вперемешку разноцветные бумажки. Валечка вопросительно покосилась на старика и тут же заметила, что, несмотря на преклонный возраст, у него удивительно молодые и яркие глаза: синие и ясные, как небо в июньский день. Да еще и насмешливые, как будто старичок втихомолку подхихикивал над смущенной и недоумевающей Валечкой.
– Я, дочка, вот чего… Не хочешь сыграть?
– Сыграть? – опешила Валечка. – Во что?
– Купить билетик. Лотерейный, – невозмутимо ответствовал хитрый старикан.
Таймшер, пронеслось в голове у Валечки, лохотрон, игровые автоматы… Пожилой ведь человек, а такими вещами занимается…
– Да брось ты, дочка, – не сводя с нее глаз, произнес старикан. – Ничего такого. Никакого обмана. Все честно. Покупаешь билетик и получаешь все, что в нем указано. Если хочешь, можно даже договор составить. Как это у вас говорят?.. Я за базар отвечаю…
– У кого это – у вас? – не удержавшись, прыснула Валечка. – Я так никогда не говорю.
– Вот и чудненько, – бог знает чему обрадовался старик. – Тогда ты мне и на слово поверишь.
Договоры, билетики, базар – все это смешалось в Валечкиной голове. Ситуация выглядела странной во всех отношениях.
– Будет тебе думать, дочка, – не унимался старик. – Билетики-то совсем дешевенькие. Неужто пяти рублей жалко?
Пяти рублей? Конечно, Валечке не жалко пяти рублей. Но червячок сомнения все-таки глодал душу. А вдруг за первыми пятью последуют вторые пять? А потом – десять, двадцать, сто? В изобретательности нынешние кидалы переплюнут самого черта…
– Обижаешь, дочка, – покачал головой старичок. – Думаешь, я, старый человек, хочу тебя объегорить? Как это у вас… кинуть? Пять рублей – один билетик. Больше я тебе все равно не продам. Каждому по билетику. Как говорится, всем сестрам – по серьгам… Что ж это вы за Фомы такие неверующие? Совсем разучились доверять людям… Вот беда… А я-то думал, ты, дочка, получше, чем все эти…
Валечка не поняла, кого старичок имеет в виду под "всеми этими", но ей стало стыдно. Вообще-то он не прав – Валечка привыкла верить людям. Во всяком случае, знакомым ей людям. Но незнакомцу… А уж тем более такому чудному…
– Хорошо, – согласилась Валечка и полезла в сумку за кошельком. – Я куплю. Только один.
– Я ж тебе, дочка, говорю – больше не продам… Тяни, – предложил он, когда Валечкина рука вынырнула из сумки. – Давай смелее, не бойся. Банка не кусается.
В этот момент Валечка испытала давно знакомое, но хорошо забытое чувство: кровь прилила к лицу, все мышцы точно напряглись, а внутри вспорхнуло множество мотыльков. Такая мелочь – всего лишь лотерейный билетик. И почему она так разволновалась?
Валечка вытащила оранжевую бумажку, основательно сложенную, как будто нарочно для того, чтобы с ней дольше возились. Она была похожа на бумагу для детских аппликаций, но уж никак не на лотерейный билет. Валечка чуяла подвох, но сердце все равно выстукивало барабанную дробь, словно в этой бумажке могло оказаться что-то очень ценное.
Развернув наконец бумажку, Валечка прочитала от руки написанное четверостишие: