- Не просто любит, - горячо отозвался "енот", - она - королева этого инструмента. - Он откинулся на мягкий обтянутый коричневым дерматином подголовник, приделанный к стене купе. Анна увидела перед собой гордого отца. - Я так рад, что ее наконец выпустили на сцену вместе со знаменитым оркестром. Вы слышали о Национальном оркестре народных инструментов?
Анна пожала плечами.
- Не слышали. Не знаете. Но непременно узнаете.
- Почему? Я вообще-то не слишком… музыкальна. Я не хожу на концерты, - заметила Анна. Ей не понравилось чувство, которое внезапно царапнуло ее. Как будто она в чем-то виновата. А этого она не любила.
- Потому что я уверен: так будет. Вот и все.
Она пожала плечами в тот момент, как дернулся поезд. Анна подумала, что ее не слишком вежливую реакцию можно объяснить началом движения. Ей стало спокойнее - зачем беспричинно обижать человека?
Анна повернулась к окну, скользнула взглядом по фигурам самых упорных провожающих, они переминались с ноги на ногу. Таких в Москве совсем мало, заметила Анна, не то что в Суходольске. На самом деле - зачем они здесь? Вещи в вагоне, пассажиры на своих местах. Порядок.
- А всегда получается то, в чем вы не сомневаетесь? - спросила она, отвернувшись от окна и удивив вопросом саму себя.
- Конечно, - быстро отозвался он. - Если сомневаешься в чем-то, то это не получится.
Анна засмеялась.
- Мне бы вашу уверенность, - бросила она.
- Неужели недостает своей? - Насмешка в его голосе ничуть не обидела Анну, она показалась ласковой. Отцовской, что ли. Он словно перенес свои чувства к дочери на Анну. Конечно, Анна раза в полтора старше ее, но он сам прожил на свете больше Анны лет на двадцать, не меньше.
- Нет, - призналась она честно, - недостает.
- Если вы точно знаете, чего хотите, такого просто не может быть, - с неподдельной уверенностью заявил он. - Делайте, что должно, и все получится. Моя дочь, к примеру, заканчивает академию и станет дирижером. Потому что она этого хочет.
- У нее, конечно, все получится, - согласилась Анна. - У вас очень… обаятельная дочь.
- Энергичная, - уточнил он. - Деятельная. Она хочет не только солировать на домре, а научиться управлять оркестром. Большим, который подчиняется только ей. Она опускает дирижерскую палочку вниз, - рука нырнула почти под столик, - самая сильная доля такта. Палочка взлетает вверх… - Он картинно поднял руку.
- Самая слабая доля такта, - закончила за него Анна.
- А вы откуда знаете?
- Да ниоткуда. Я просто догадалась.
- Вы находчивая. Странно слышать, что вы отказываете себе в уверенности. Она непременное свойство каждого находчивого человека. Надо только хорошенько поискать в себе уверенность. - Он улыбнулся. - Попробуйте.
- Прямо сейчас? - с ехидцей спросила Анна.
- Почему бы и нет? Ищите. - Он засмеялся.
- Уже начала, - сказала Анна и выпрямила спину.
- Не верите, да? - заметил мужчина.
- Скорее сомневаюсь, чем не верю, - призналась Анна, снова расслабившись и привалившись к стене.
- Сомнение хорошо не всегда. Иногда стоит принять то, что вам предлагают, - назидательно произнес он.
- Все подряд? Все, что предлагают? - В голосе Анны слышался протест. Перед глазами возник Витечка, но не теперешний, а тот, который предложил себя. С которым она сейчас не знала, что делать. Зачем она приняла то, что он предложил?
- Человек слышит истину сердцем, - сказал мужчина. - Если слушать себя, то не ошибетесь.
- Вы можете привести пример? - Анна склонила голову набок, наблюдая за лицом попутчика.
- Охотно, - сказал он. - Я вам расскажу свою историю. Она… почти невероятна.
Мужчина привалился к стене купе, вздохнул, уже собрался произнести первую фразу, как вошли двое. Они дежурно поздоровались, не глядя на попутчиков, закинули полупустые и оттого легкие дорожные сумки на свои верхние полки, шепотом перебросились словами и вышли из купе.
Анна потянулась к ручке двери и задвинула ее.
- Рассказывайте, - поторопила она его. - Я внимательно слушаю.
3
Он рассказал. Анна молчала, не зная, что говорить. Она смотрела на него, не мигая. Да, она слышала, такое бывает. Но чтобы прямо перед ней сидел человек из неведомого ей мира?
- Вы смотрите на меня, словно силитесь рассмотреть нечто. Чего нет у других людей, - с улыбкой заметил он.
- Но я никогда… никогда не видела так близко никого из…
- Может быть, видели, но они не признавались.
- Потому что это принято скрывать, да?
Он пожал плечами:
- Да, но то время прошло. Впрочем, - он хитровато посмотрел на нее, - не всем под силу выдержать немигающий взгляд столь прекрасных серых глаз, - насмешливо закончил мужчина.
- Простите, - спохватилась Анна. - Я веду себя неприлично. Но если честно, когда раньше я слышала все эти названия…
- Какие из них? - Он перебил ее, словно пытаясь дать ей время подумать, не сказать что-то такое, от чего она смутится сама.
- Баптисты, адвентисты…
- Я сразу уточню. Это не одно и то же. Хотя и те, и другие принадлежат к одной ветви христианства. Протестантской.
- Да, я понимаю. Но мне казалось… все эти люди должны быть…
- Какими? - Он с интересом смотрел на нее.
- Не знаю точно… Но не такими, как… вы.
- Гм. Чего же нет во мне, на ваш взгляд? - Мужчина ожидал ответа, не сводя с нее глаз.
- Ничего нет, - с досадой сказала Анна.
Он засмеялся.
- Прямо совсем ничего, да? - поддразнивал он.
- Вы нормальный, у вас красивая дочь…
Он вздохнул.
- Не трудитесь, не стоит отягощать себя неточными словами. Вы говорите так потому, что слышали что-то от кого-то. Они - от кого-то еще. В прежние времена многих считали сектантами. А запретный плод не только сладок, он еще и опасен.
Анна засмеялась:
- Вот это точно.
- Но в нем есть всегда что? Как в любом плоде - зерна, - сказал он. - Здоровые и полезные. Я рассказал вам, как попал в новый для себя мир. Неожиданно, верно? Но должен признаться, я понял за эти годы то, что хотел бы, чтобы поняли другие.
- Ваша дочь… тоже?
- Она заканчивает дирижерский факультет академии, которая принадлежит церкви, на которую я работаю, - сказал мужчина.
Глаза Анны стали еще круглее.
- Там… там есть такой факультет?
- Да, в академии учат не только богословию. Между прочим, даже люди невоцерковленные могут прослушать курс по выращиванию экологически чистых овощей. Есть такая знаменитая система американского доктора Миттлайдера.
Анна молчала.
- Но я не принадлежу к церкви, - сказал он. - Я работаю на нее. Я, по сути, менеджер издательского проекта. Занимаюсь книгами скорее нравственного содержания, чем богословского.
- Но вы сказали, что дядя вашего отца оставил вам наследство при условии…
- Он не настаивал на том, чтобы я крестился и стал членом церкви. Его задача состояла в другом - его деньги должны работать на пользу людям той церкви, к которой принадлежал он. Из-за гонений на которую в свое, теперь уже далекое, время он уехал в Америку. В Калифорнию. Он хотел остаться русским так сильно, что даже поселился в местечке неподалеку от Форта Росс.
- Русского Форта, - быстро сказала Анна. - Я знаю. Когда моя бабушка ездила за шиншиллами, ее тоже возили в Форт Росс.
- Верно. Я тоже был там, - сказал мужчина. - Русские заплатили индейцам за землю разными товарами, как писал путешественник Василий Головнин. Мне сказали, что Форт Росс сейчас выглядит лучше, чем в годы своего создания, в 1812 году. Его восстановили уже после Второй мировой войны. Его разрушило землетрясение 1906 года.
- Да, бабушка говорила, что из старых строений остался только дом управляющего, - кивнула Анна. Надо же, они нашли общего знакомого по имени Форт Росс. И она уже более свободно спросила его: - Значит, вы просто издаете книги?
- Вы почти правы.
- Почему почти?
- Потому что нельзя просто издавать книги. Их все равно читаешь и что-то вычитываешь.
- Неужели в ваших книгах есть что-то такое, что можно читать тем, кто не…
- Все можно читать всем. А восприятие зависит от знаний, которыми вы запаслись до того, как открыли книгу.
- Тогда скажите, - Анна подалась вперед, - что вас удивило больше всего. - Она поморщилась. - Нет, погодите, я задам вопрос иначе. Есть ли в них что-то такое, чего вам жаль, что вы не знали раньше? Что, может быть, изменило бы вашу жизнь? - Анна чувствовала, как горят щеки.
Мужчина откинулся на подголовник и сложил руки на груди. Они были сильные, Анна заметила, как напряглась ткань пиджака на боках и на рукавах. Ей понравилось то, что она увидела.
- Скажу. Охотно. Я понял одну очень важную ошибку, которую допустил в своей семейной жизни, - сказал он. Анна почувствовала, как натянулась ее собственная кожа. Ничуть не слабее, чем ткань его пиджака. - Оказывается, я никогда не хвалил жену так, как надо. И она меня тоже.
Анна фыркнула и разочарованно расслабилась. Она быстро выпрямилась, отодвинулась, давая понять, что не хочет, чтобы ей морочили голову.
Но мужчина продолжал:
- Понимаете, нам иногда кажется, что если мы кого-то хвалим, то поступаем неискренне. Мы стесняемся выразить свои чувства. Похвала может быть завышенной, но она человеку нужна. Я теперь это знаю и хвалю.
- Свою жену? И она вас тоже? - насмешливо спросила Анна.
- Нет, - ответил он. - Мне жаль, но жену я могу похвалить только мысленно. Ее больше нет.
- Она… ушла от вас?
- Она ушла… да. Сначала не поехала со мной, потом умерла.