В ранней юности Ангелина увлекалась фотографией. У нее были альбомы, посвященные семье, друзьям, и еще один, особенный, о котором не знал никто, со снимками Алекса Хайтауэра. Она бы умерла, если бы кто-нибудь обнаружил его!
– Полегче, ведьмочка, все могло бы быть, черт возьми, намного хуже.
Ангелина высвободилась из рук брата; ее лазурные глаза сверкнули на закопченном лице.
– Знаю, знаю, я веду себя как идиотка. Слава Богу, ты здесь, со мной. Смотри, мы можем залезть внутрь, набрать одеял и подушек и устроиться на ночь в теплице. Какая-никакая, но в конторе есть ванна и…
– Шш! Я уже все рассчитал, солнышко. Я устроюсь здесь до утра – все равно, пока не рассветет, делать нечего. Завтра все проверю, вызову парней и начну составлять список материалов. К полудню сообщу тебе, когда сможешь снова вернуться домой.
– Вернуться домой?! – Оттолкнув брата, она в изумлении уставилась на него. – Если ты думаешь, что я отправлюсь в мотель, ты круглый идиот! Говорю тебе, я буду спать в теплице!
– Ну-ну, – ехидно кивнул он. – Вместе с мышами, которые прибегут есть семена, змеями, которые приползут есть мышей, и…
– Хватит! Хватит! Тогда я буду спать в твоем грузовичке.
– Что? И оставишь меня спать с мышами и змеями? Отправляйся к Алексу. Сэнди уступит тебе одну из ночных рубашек, и я удивлюсь, если она не найдет для тебя зубную щетку. – В ответ на гневный вопль он легонько шлепнул ее по щеке, как делал это раньше, когда она, ребенком, баловалась сверх меры. – Шш! Все будет в порядке, малыш. Поверь мне. Зачем иначе существуют старшие братья?
Ангелина засопела, сморщилась и вытерла о рукав перепачканное лицо.
– Не Алекс, черт возьми, мой старший брат, а ты!
– Знаю, – спокойно сказал Гас и повернулся к мужчине, бредущему по взрытой колесами земле. – Спасибо, Алекс, я в тебе не ошибся.
– Господи, – прошептал Алекс, осматривая закопченные руины того, что еще вчера было маленьким приветливым домиком.
– И я не ошиблась в тебе, Гас Видовски! Не думай, что я забуду! – Переключив взгляд на Алекса, Ангелина огрызнулась:
– Прошу занести в протокол, что я подчиняюсь силе.
Алекс засмеялся, но почти немедленно снова стал серьезным. Взяв Ангелину за руку, он повел ее через колеи, пробитые колесами тяжелых пожарных машин.
– Запись произведена, мэм.
Глава 4
Кто бы мог подумать, что запах свежего бекона, пены для бритья, кофе и зубной пасты может разбудить такой полет фантазии? Было что-то ужасно интимное в раскладывании по тарелкам яичницы и тостов в маленькой солнечной столовой, где все трое уселись завтракать. Серебристо-серые глаза Алекса по-прежнему выглядели слегка заспанными, несмотря на то что он был гладко выбрит, а его волосы еще влажно блестели после душа.
Интересно, когда он последний раз проверял свое зрение? Кто напоминает ему о подобных вещах? Секретарша? Даже Гасу, при всей его силе и ответственности, приходится напоминать, чтобы он проходил медосмотр и время от времени посещал стоматолога и офтальмолога.
Ужин тоже получился совсем не плох. По крайней мере она старалась целый день.
Вчетвером они расположились вокруг овального стола в парадной столовой – Алекс во главе, Сэнди в конце, Гас и Ангелина по бокам. Вспоминая старый пластиковый кухонный стол своей бабушки, за который она однажды пригласила юного Алекса, Ангелина едва не разрыдалась.
Где сейчас тот стол? Неужели сгорел? Гас не позволяет ей войти внутрь дома, пока не объявит, что он безопасен для посещения. Оставалось довольствоваться заглядыванием в окна, большинство которых были еще в копоти, а некоторые и вовсе разбиты.
Они пререкались с самого пожара. Наконец, прямо перед приездом Гаса, Алекс высказался:
– Мне совершенно ясно, что ты не желаешь принять моего гостеприимства. – (И это было правдой, но об истинных причинах он не догадывался.) – Ты создаешь Гасу лишние хлопоты, а ведь он всего-навсего заботится о твоей безопасности. Бедный паренек! Чувствует себя виноватым и без твоего постоянного нытья.
– Я никогда в жижи не ныла! И почему, черт возьми, Гас должен чувствовать себя виноватым? Не он же устроил пожар.
– Возможно, из-за того, что знал, что проводка стара, и не сделал ничего.
– Но он собирался. Кроме того, это мой дом, и я отвечаю за его состояние. Гас – мой брат, а не управляющий.
Больше Алекс не сказал ни слова. Некоторым людям от рождения дано усмирять мятежи легким движением бровей.
Конечно! – мысленно кипятилась она, атакуя свою порцию ванильного мороженого, – пусть другие тратят всю жизнь, стуча лбом о каменную стену, чтобы хоть чего-то достичь! Пусть у них болит голова. Меня увольте.
Наконец Ангелина поднялась и направилась со всеми в гостиную. По крайней мере на этот раз она не сделала ошибки и не потащила свою тарелку на кухню.
– Это работа миссис Джилли, – тихонько прошептала Сзади.
– Но мне совсем не трудно, а миссис Джилли выглядит.., э-э.., усталой. – Слова вырвались сами собой, но вид у бедной женщины был действительно совершенно измученный. Так почему бы Хайтауэрам не отправить ее на заслуженный отдых?
– О нет, мы стараемся ее не утомлять. Папа говорит, что нее слишком много гордости, так что мы даем ей самую легкую работу, а для всего остального держим кухарку и прислугу, миссис Джилли командует ими. Папа неплохо ей платит; кроме того, миссис Джилли действительно знает кучу вещей, как вести хозяйство, так что работа дается ей без особого труда.
Что ж, надо признать наличие у Алекса некоторых зачатков чуткости. По крайней мере к его домоправительнице. Жаль, что он не проявляет ни капли чуткости к своей дочке. Хотя, как одинокий отец, пытающийся справиться с упрямой дочерью-подростком, он, по-видимому, делает все, что может…
Они уже поцапались с Алексом по поводу нарядов Сэнди. Конечно, это не ее дело, но, к несчастью, Ангелина от природы не могла отвлекаться на свои проблемы, когда друзьям плохо. Она называла это стремлением помочь, Гас – стремлением покомандовать.
Да и в любом случае, юбочки Сэнди были не слишком коротки; они просто выглядели такими, поскольку большей частью ее 177 сантиметров состояли из ног. С тенями она слегка переборщила, но легко признала это, когда Ангелина показала, насколько эффектнее легкие серые тени по сравнению с густо-синими.
Что касается подцепленных у Гаса словечек и выпученных глаз, которыми она разглядывала его, когда они с Алексом вчера вечером выходили из бассейна, то это пройдет. В конце концов, нельзя отрицать, что ее брат, возможно, и не писаный красавец, но всегда был ужасно притягателен для женщин.
Ангелина и Сэнди допивали перед сном молоко, когда мужчины выбрались из бассейна и направились прямиком через заднюю дверь в дом. Ангелина услышала тихий стон Сэнди.
Лично она даже не взглянула на брата. Все внимание было приковано к великолепному зрелищу высокого, стройного тела Алекса в мокрых плавках и с накинутым на плечо купальным полотенцем.
Самое время принять закон против людей, вводящих во искушение.
То же и с Сэнди. Ради ее блага – чем быстрее Гас уедет из города, тем лучше. С глаз долой – из сердца вон.
Черт возьми, что ей до всего этого? У нее достаточно своих дел – управляться со страховыми агентами, отвечать на вопросы плотников, отказывать клиентам… Еще не хватало взваливать дополнительную ношу домашних хлопот Хайтауэра.
Скажем, плохая проводка – когда у женщины в доме однофазная проводка на десять ампер, нечего забивать ей голову, что нужна двухфазная на двадцать. Вот так-то. И что, в конце концов, ты нашла в этом Алексе? Нос слишком большой, челюсть – слишком квадратная, скулы, очевидно, вырублены из гранита. Он длиннее, чем нужно мужчине, и, сверх всего, он чертов финансовый воротила!
Ни один из героев ее любимых романов не работал за письменным столом. Все они были ковбоями, летчиками-испытателями, в крайнем случае тайными агентами. Мужчины из безвозвратно ушедшего прошлого.
Алекс Каррузерс Хайтауэр-третий был проклятым плутократом. Мебельным магнатом. Слышали вы о герое, который выпускает мебель?
Отлично. Он зануда. Так как же она прожила последние двадцать лет, следуя за его жизнью, как гелиотроп за солнцем?
В субботу Сэнди решила пропустить теннисную тренировку и отправиться на работу к Ангелине.
– Теннис мне надоел. Я каждую субботу гоняю этот треклятый мячик.
Сэнди вздохнула. Она так часто вздыхала с того момента, как Гас покинул город прошлой ночью, обещая вернуться к середине недели, что у Ангелины появился соблазн предупредить ее об опасности гипервентиляции. Возможно, небольшое развлечение не повредит.
– Хорошо, но сначала поговори с отцом, – сказала Ангелина.
Они стояли на середине лестницы.
– Папа, я собираюсь поработать с Ангелиной! – закричала Сэнди через перила.
Алекс появился из гостиной с газетой в руке. Волосы его были взъерошены, рукава хлопчатобумажной рубахи закатаны, трикотажные брюки обтягивали стройные, мускулистые, будто вылепленные на заказ ноги. Ангелина быстренько оценила его простенький домашний наряд – по цене выходило не меньше, чем весь ее осенний гардероб.
– А как же твой теннис? – мягко спросил Алекс из дверей гостиной, но Сэнди уже неслась вниз по лестнице, на ходу напяливая шерстяную кофту.
– О, я схожу на него в любое время. Понимаешь, я нужна Ангелине. Правда, Ангелина?
– Помощь мне никогда не помешает. Он нахмурился, под пристальным взглядом Ангелины неторопливо подошел к лестнице.
– Если тебе нужна помощь, почему ты молчала? Я могу вложить столько средств, сколько тебе потребуется, стоит только…