– Мне не нужны средства, у меня есть человек, который занимается растениями, и двое временных рабочих, приходящих в уик-энд и после школы. Во всяком случае, спасибо за заботу, – неохотно добавила она.
Вот он туг и проявился, проклятый Хайтауэр. Есть проблемы? Швырнуть деньги. Понимая, что она пристрастна, Ангелина заставила себя повернуть ход мыслей. Что сделать с его кустарниками до переезда домой? Как жить с ним дальше, пока Гас не объявит, что ее владения вновь безопасны?
А кусты действительно требовали внимания. Очевидно, старый Джилли не лучше справлялся с четырьмя акрами Хайтауэра, чем миссис Джилли с его четырнадцатью комнатами. Один взгляд на участок – и она едва сдерживалась, чтобы не схватить секатор и не приняться за работу.
Сэнди убежала к входной двери, оставив Ангелину разбираться с Алексом, а тот выглядел злым – с нахмуренными бровями и ночной порослью щетины на скулах.
– Ты уверена, что за ней не потребуется присмотр? – спросил он.
– Оказывается, я люблю подростков. – Ей показалось, что в уголках его холодных серых глаз мелькнула ледяная усмешка и что в этот момент он подумал о некоей четырнадцатилетней язве, которая делала его жизнь адом пару десятилетий назад.
– Хорошо… Чуть позже я встречаюсь с Кэрол, и мы отправимся покататься верхом. Сэнди знает телефон. Как только захочешь, чтобы я ее забрал, звони.
– Прекрасно. Приятной прогулки. – Пытаясь показать полное безразличие, она замолчала, боясь вдохнуть. Проклятие! Ну почему все вокруг напоминает ей о досадной юношеской влюбленности и о самоуверенном, элегантном долговязом парне, которого она немилосердно изводила несколько лет подряд?
Когда он прислонился к косяку, вертя газету своими длинными прямыми пальцами, искренняя улыбка засияла в его глазах:
– А ты умеешь ездить верхом? Почему бы не устроить перерыв в работе и не поехать с нами?
Я бы, пожалуй, подыскал тебе какого-нибудь подходящего скакуна.
– Спасибо, но у меня действительно нет времени. Однако я езжу верхом, – проинформировала она с таким блеском в глазах, что он воздержался от дальнейших вопросов.
На самом деле она каталась только на корове. И только один раз. У тети Зеи была подруга за городом, которая держала ферму. Ни Ангелина, ни корова не испытали удовольствия от этого опыта.
– Возможно, в другой раз?.. – разочарованно протянул Алекс.
– Возможно. Не беспокойся, если мы задержимся. На обратной дороге мы можем устроить остановку для барбекю.
– Послушай, Ангелина, ты уверена, что справишься? Сэнди – хорошая девочка, но может быть совершенно несносной, если захочет, и начать вытворять такое…
– Ради Бога, Хайтауэр! Я не собираюсь похищать твою дочь. Я просто возьму ее за город на несколько часов! – Достав ключи из сумки, Ангелина повернулась и направилась к двери; ее армейские ботинки тридцать пятого размера пробухали по причудливым узорам старинного паркета.
Несколько минут спустя, проезжая под бодрое щебетание Сэнди по Университетскому шоссе, Ангелина думала о странных существах, называющихся мужчинами, и о их стремлении пойти до конца в попытках защитить то, что они зовут слабым полом.
Она вспомнила, что привлекло ее в Кэле. Он помог ей стать независимой. Выйдя из семьи, где женщине отводилось единственное место – оставаться дома, растить детей, варить и хранить дом, и точка, – Ангелина считала Кэла удивительно просвещенным. Он сразу сказал, что, если женится на ней, захочет, чтобы она могла обеспечить себя.
Не только себя, как оказалось позже. Оказалось, что Кэл – наркоман, но она узнала об этом слишком поздно.
С другой стороны, есть Гас, который принимает на работу женщин так же легко, как мужчин, лишь бы они были достаточно квалифицированны.
И наконец, есть мужчины, подобные Алексу.
С другой стороны, может быть, и не существует мужчин, подобных Алексу. Может, в этом и счастье?
– Кто еще там будет сегодня? – спросила Сэнди, прерывая непродуктивный поток мыслей Ангелины.
– Возможно, Мак и Бакки, если только Бакки не нужно будет помогать отцу наметывать стог. Они оба совершенно очаровательны. Тебе они понравятся, девочка.
– Ну, может быть… Наверняка какие-то дохляки, ниже меня, да?
– Бакки выше. Маку только пятнадцать. Через год он, наверное, вымахает.
Ангелина прекрасно помнила, как ужасно неуютно чувствовала себя в возрасте Сэнди, когда предстояло знакомство с новыми мальчиками. Все это прошло через несколько лет, но в четырнадцать – год кажется вечностью.
Между тем понимающие родители могут помочь. Хайтауэру необходим кто-то, кто подсказал бы, на что нужно обращать внимание, на что – нет. Мужчины так упрямы в некоторых вопросах.
Однако и женщины тоже. Особенно в том, что касается мужчин. Любовь может обжечь как огонь, даже при наилучших обстоятельствах. В возрасте Сэнди, без присмотра и контроля за набирающими силу гормонами, она может протекать тяжелее, чем предменструальный синдром и пятидневный грипп, вместе взятые.
– Мне нравятся мужчины с бородой, а тебе? – мечтательно промурлыкала Сэнди. – Я имею в виду, борода делает их такими.., мужественными. – Она вздохнула и подогнула ноги в красных кроссовках "Рибок" сорокового размера.
– Я не уверена, что борода – показатель мужественности, но я понимаю, что ты имеешь в виду. – Ангелина мысленно представила, как выглядит Алекс ночью с дневной порослью щетины. – Только не забывай, что характер, а не волосы на лице делают мужчину мужчиной, – добавила она мрачным тоном.
Сэнди надула и лопнула пузырь из жевательной резинки.
– Ты говоришь прямо как папа. У Гаса есть постоянная подружка?
– Нет, насколько мне известно, – признала Ангелина, хотя ее подмывало сказать "да".
– А ему нравятся очень молодые женщины? К счастью, у Ангелины, занятой дорогой, не было времени отвечать. Оставалось надеяться, что увлечение Сэнди бородами, шрамами и мужчинами много старше ее продлится не больше, чем ее собственная ранняя влюбленность.
Тем не менее, как только внимание Сэнди вернется к этому сопляку в "корвете", у Алекса появится реальный повод для беспокойства!
Верхом на своем любимом мерине Буране Алекс ехал по конной тропе легким галопом вслед за Кэрол на ее маленькой руанской кобылке, борясь с искушением перейти на галоп и ускакать вперед через дубовую рощу в широкое поле.
– Не проехать ли нам короткой дорогой к конюшне?
– Конечно. Я забыла, какая здесь узкая тропа. Отсутствующим взглядом Алекс изучил женщину, скачущую впереди него, оценив преимущество ехать по узкой тропе. У нее была превосходная посадка – руки расслаблены, спина прямая. Надо признать, Кэрол не занималась ничем, чего не могла довести до совершенства. Видимо, это своего рода искусство. Быть совершенной во всем. В любой ситуации.
Непроизвольно его мысли переключились на сцену за завтраком в первое утро, когда Ангелина осталась у них. Она пришла очень рано, очевидно не желая никого потревожить. Алекс поднялся, чтобы усалить ее, но его взор тут же приковало светло-розовое пятно на ее левой щеке.
– Что случилось?
– Прыщик, – нахмурилась она и потянулась к кофейнику.
– Могу предложить…
– Каламин, если не трудно, и давай больше не говорить об этом.
Прыщик? В ее возрасте? Он чуть не пролил свой апельсиновый сок. Тут он заметил улыбку, мелькнувшую в уголках ее губ, и сок все-таки оказался пролит. Когда Сэнди влетела в столовую пару минут спустя, они оба неудержимо смеялись, не в силах не то что объяснить – понять, что смешного в маленьком розовом пятнышке на щеке.
Единственное, что он знал, – в эти несколько минут он снова был молодым. Это было прекрасно. Позже до него дошло, что он не может припомнить, когда последний раз громко смеялся.
Проводив Кэрол домой и отклонив приглашение остаться на ленч, Алекс отправился в свой офис и похоронил себя под бумагами, связанными с покупкой небольшой тонущей мебельной фабрики. На этот раз он пошел против своего чрезмерно консервативного совета директоров. У совета были собственные резоны, но, поскольку их доводы не поколебали решения Хайтауэра, ему пришлось потратить чертову уйму времени, отстаивая покупку.
Бывали времена, когда ему хотелось свернуть весь этот проклятый мебельный бизнес и заняться чем-то совершенно новым, раскрутить дело с нуля. К сожалению, от правильности его деловых суждений зависело около четырехсот с лишним заводов…
Он вернулся домой несколько позже обычного, мечтая немного выпить, поплавать в бассейне – хотя для этого уже становилось прохладно – и, возможно, вздремнуть перед ужином.
Почему-то он чувствовал себя тревожно. Крайне неуравновешенно. Странно. В чем причина? С покупкой все улажено. Его адвокаты уже составили окончательное соглашение. Сэнди… Они переживут полосу неприятностей. С дочкой все будет в порядке.
Ему было тридцать восемь. Возможно, это кризис середины жизни. Или он бывал только в восьмидесятые годы?
Входная дверь открывается в квадратное фойе прямо напротив винтовой лестницы, ведущей на второй этаж. Помещение почти не изменилось со времен его отца. Дина не особенно интересовалась украшением комнат, да и, видит Бог, не это было главным в его списке приоритетов. Он привык к причудливым узорам старинных ковров, чуть более светлому цвету лестничной дорожки, серым тонам венецианских фресок на стенах и охотничьему столику с вазой цветов, срезанных в саду позади дома, и к засохшим листьям и лепесткам на блестящей поверхности вишневого дерева.