V
Шериф Джолли прошел через дежурную часть, которая была полна народу, так как дневная смена уже приступила к работе. Чувствуя плохое настроение шефа, все старались избежать встречи с ним и отводили глаза, пока он шел к своему кабинету, где его ждал Айвен Патчетт.
Фриц вошел и закрыл за собой дверь. Айвен с наслаждением поедал пончики: макал пончик в кофе и откусывал за раз треть.
- Чертовски хорошие пончики, Фриц.
- Это все, что у тебя сегодня в мыслях, Айвен? Пончики?
Фриц плюхнулся на стул. Опершись локтями о стол, он запустил пальцы в густую курчавую шевелюру. В младших классах школы какой-то наглец попробовал дразнить Фрица, криком: "Эй, рыжий!" Он едва выжил, а то бы некому было рассказать об этом. Больше никто и никогда не осмеливался обзывать Фрица этим прозвищем.
Айвена Патчетта никогда не пугали ни мускулы Фрица, ни его положение в обществе. Он мог, подчиняясь всего лишь своему капризу, выбрать или забаллотировать Фрица. Оба это прекрасно понимали. Внешне Айвен был гораздо менее привлекательным. Его седые волосы стали редеть, правда, пока не очень сильно. Среднего роста и среднего телосложения, не особенно крепкий, он не выглядел и рыхлым. Одевался он ни строго консервативно, ни вызывающе щегольски - просто и удобно.
Однако его глаза явно не соответствовали внешнему впечатлению заурядности: они выдавали высокомерие человека, осознающего свое богатство и влияние на территории тех округов, которыми он мог при желании управлять как король. Его глаза с ледяным блеском тем не менее жгли как огонь. Это было пламя ненасытной жадности, снедавшей Айвена.
Айвену Патчетгу нравилось быть таким, каков он есть. Он был готов на все, чтобы сохранить свою тиранию над всем, чем он владел. Патчетт обожал, когда его боялись. Это он любил больше, чем секс или игру в рулетку, и даже больше, чем деньги. И своего сына воспитал точной копией самого себя.
Айвен облизал сахаристую глазурь с пальцев, на которых не было колец. Он считал, что только гомики носят украшения.
- Хочу сказать тебе, Фриц, что мне не нравится то, что я вижу.
- Что именно?
- Твои брови подергиваются. Когда ты бываешь чем-то озабочен, твои брови подергиваются.
- Ладно, я очень сожалею об этом, Айвен, - сказал Фриц осторожно. - Но у меня есть основания беспокоиться, если моего парня обвиняют в изнасиловании девушки. Это меня здорово беспокоит.
- Это обвинение не продержится и минуты.
- Кто это знает. Она меня почти заставила поверить. Джейд не какая-то белая шлюха, которая пытается возвести напраслину на трех известных всем ребят. Зачем ей нужно было придумывать такую историю? Она симпатична и умна и уже на пути к успеху. Какая ей выгода поднимать шум, если там нет ни доли правды?
- Откуда мне знать? - сказал Айвен, впервые проявляя признаки гнева. - Может быть, привлечь внимание? Может быть, ее парень наплевал на нее и она решила ему отомстить таким образом?
- Ты не веришь в это так же, как и я, Айвен. Ты, черт возьми, прекрасно знаешь, что здесь не просто баловство, которое слегка вышло за рамки. - Фриц внимательно посмотрел на него. - У тебя в больнице должник, да? И сегодня утром ты позвонил ему с напоминанием об уплате.
Айвен даже не моргнул глазом.
- Ты уверен, что тебе это надо знать, шериф? Уверен, что желаешь получить ответ?
- Меня бесит мысль о том, что кто-то намеренно уничтожил улики. Это мне противно.
Айвен наклонился вперед. Его глаза горели.
- Ты хочешь, чтобы имя Хатча фигурировало в обвинении в изнасиловании?
- Черт возьми, нет, конечно.
- Тогда расслабься, - сказал Айвен. Произнеся это, он откинулся на спинку стула и вновь отпил немного кофе. - Этим занимаются. Через день или два все лопнет как мыльный пузырь.
Фриц обеспокоенно посмотрел на дверь.
- Девушка собирается выдвинуть официальное обвинение против них.
- Она раздумает.
- А что, если нет?
- Она раздумает.
- Что, если нет? - повторил Фриц, почти крича. Айвен слегка хмыкнул.
- Если она не откажется от этого, мы сделаем из нее лживую шлюху. Тошнота подкатила к горлу Фрица.
- Кто поверит в такое о Джейд?
- Я еще не закончу этим заниматься, - сказал Айвен с опасной злобой во взгляде, - как мужчины округа будут говорить, что она перетрахалась со всеми ними, и все будут рады поверить любой мерзости о ней.
Фриц почувствовал, что его мутит. Надо бы на воздух.
- Извини, Айвен. Я здесь уже всю ночь. Пойду домой, приму душ и поем.
Айвен тоже встал.
- Знаешь, во что я никак не могу поверить? Что у этого вонючего слизняка Ламара встал. Я бы многое дал, чтобы увидеть это. - Смеясь, он похлопал Фрица по спине. Фриц едва сдержался, чтобы не сбросить его руку. - Нил сказал, что Хатч набросился на нее, как кабан. Что твой парень говорит?
- Я еще не разговаривал с ним. Я позвонил Доре, чтобы она не пускала его в школу. Это основная причина, почему я хочу попасть домой. Я хочу, чтобы Хатч сказал мне, что он ее не принуждал.
Айвен схватил его за руку и развернул к себе, хотя Фриц был куда крупнее.
- Послушай меня, шериф, - прошипел он. - Мне плевать, что скажет тебе Хатч, но не будет никаких публичных покаяний ни в суде, ни в церкви - нигде. Ты слышишь меня? Хорошо уразумей это.
- Айвен, если они виноваты…
- Виновата задница моей прабабушки. Виноваты в чем? В том, что перепихнулись разок? С каких это пор стало преступлением для молодого резвого самца потрахаться? Потом девица немного испугалась… - Он пожал плечами. - Я думаю, все понятно? Наши мальчики, возможно, были не особенно обходительны. Но она не пострадала, переживет. А вот если наши парни попадут в тюрьму, их жизни будут погублены. Он близко придвинул свое лицо к лицу Фрица. - Мой парень не проведет в тюрьме ни одного дня из-за какой-то поганой юбки. Мне плевать и на жуткие угрызения совести, которые испытывает Хатч, и на твои этические принципы… Ты замнешь дело сейчас же, Фриц! Сейчас же!
Айвен отпустил Фрица и отошел. Проведя рукой по волосам, которые лоснились от геля для укладки, он подвигал плечами, чтобы расслабиться. Затем, приклеив к лицу широкую и сердечную улыбку, Айвен открыл дверь и медленно вышел в дежурную часть. Фриц смотрел ему вслед, ненавидя его за самоуверенность, презирая за отсутствие моральных принципов и завидуя вызывающей наглости. Фриц выкрикнул фамилию. Через секунду перед ним появился один из подчиненных.
- Да, сэр?
- После того, как ты отпечатаешь жалобу, отнеси ее домой к Сперри и оставь там. - С самым свирепым видом Фриц поглядел прямо в глаза своему служащему. - И затем ты об этом забудешь. Если я узнаю, что ты хоть словом обмолвился об этой жалобе, то здорово пожалеешь об этом. Я говорю о всей твоей жизни.
Служащий тяжело сглотнул.
- Да, сэр.
Фриц кивнул головой, зная, что его прекрасно поняли.
- Если кто-то будет спрашивать, я вернусь через час.
Через пять минут Фриц был уже дома. Он жил в нескольких кварталах от центра Пальметто, недалеко от небоскреба банка "Ситизенс Ферст Нешнл" - целых шесть этажей в высоту. Население городка составляло всего десять тысяч, хотя в сельских районах округа людей проживало в десять раз больше.
Квартал, где жили Джолли, был старым и удобным. Фриц и Дора купили этот дом сразу после женитьбы, мечтая разместить всех своих детей во многих комнатах. Но сразу после рождения Хатча у Доры появилась опухоль на яичниках, и ей пришлось удалить не только их… Одну из свободных спален она превратила в комнату для шитья, в другой Фриц и Хатч хранили снаряжение для охоты и рыбалки.
Дора мыла на кухне посуду, когда Фриц вошел в дом через заднюю дверь и снял куртку.
- Привет. Остался еще кофе?
Дора Джолли была высокой стройной женщиной, чья жизнерадостность сменилась теперь мрачным смирением из-за ранней стерилизации. Она прекрасно вела дом, но это была уже не та любящая, веселая девушка, на которой женился Фриц.
Дора вытерла мокрые руки о полотенце.
- Что происходит, Фриц? Почему тебя вызвали в участок среди ночи? Почему я не должна была пускать Хатча в школу?
Фриц налил себе кофе.
- Где он?
- Наверху, у себя в комнате. Он ведет себя так же странно, как и ты. Я приготовила ему завтрак, но он почти ничего не ел. Что-то случилось с вами обоими. Я хочу знать что?
- Нет, тебе не нужно знать, Дора. Поверь мне, не нужно. Оставь это как есть.
Поставив недопитый кофе на сушку для посуды, он вышел из кухни. Дверь в комнату Хатча на втором этаже была закрыта. Фриц громко постучал один раз, затем открыл дверь и вошел.
Хатч был одет, но босиком. Он сидел на неубранной постели, прислонившись к задней стенке и мрачно уставившись в пустоту. Кожа на фоне веснушек казалась бледнее обычного. Вчера вечером он сказал, что его оцарапало веткой. Сейчас Фриц все понял. Вид этой царапины вызвал у него тошноту.
Хатч настороженно смотрел, как отец подошел к кровати и сел на ее край.
- Мама сказала, что ты ничего не ел за завтраком.
- Нет, сэр.
- Ты болен?
Хатч теребил бахрому на покрывале и только пожал плечами. У Фрица был большой опыт допрашивать, и теперь он не мог не видеть признаков виновности. Тошнота вновь стала подступать к горлу.
- Ну, парень, что с тобой случилось?
- Ничего.
- Может быть, прекратим ходить вокруг да около? - сказал Фриц твердо. - Рассказывай все!
- Рассказывать что?
Терпение Фрица лопнуло.
- Я едва сдерживаюсь, чтобы не отделать тебя как Бог черепаху. Одумайся и начинай рассказывать. Избавь себя от порки, которую ты чертовски заслуживаешь.