- Я ей винтовку Федуловой дал, - снова подошел Иванцов. - Ты же знаешь, что это за винтовка, Наталья Григорьевна, это же не винтовка - песня. Ее в музей отдать, а ей и винтовка не помогает. Вот только слезы лить, - он с укором покачал головой.
- Довел человека, Степан Валерьянович, - упрекнула его Наталья. - Воспитательной работой заниматься надо, а не только результаты требовать. Девушка только на фронт прибыла, растерялась, стесняется, а ты ее запугал только, и все.
- Я, Наталья Григорьевна, сам из деревни. А начальство требует, чтоб снайпер норму давал. А у меня только расход патронов и больше ничего. Ты небось к полковнику Чижову? - спросил, успокоившись.
- К нему. Подбросишь до дивизии, Степан Валерьянович? Хоть на телеге, а то ноги отобью пешком идти, - попросила Наталья. - До тебя на попутке добралась.
- Устроим, Наталья Григорьевна, - кивнул тот. - Сейчас Харламыча кликну.
- Я к полковнику съезжу, поручение генерала выполню, - Наталья обернулась к девушке, - а потом к вам вернусь, так мы с тобой чайку попьем, потолкуем. Успокоиться надо, тогда все на место встанет. Поначалу у всех не получается. Вот я с детства по-немецки говорю лучше, чем по-русски, можно сказать. А как первый раз на допрос вызвали, так я, как умная собака, все понимаю, а сказать не могу, язык приклеился. Но потом освоилась, привыкла. Степан Валерьяныч, - крикнула она капитана, - у тебя чайку для меня найдется?
- А как же, Наталья Григорьевна, - ответил тот. - Для тебя у нас все найдется, золотце. Как Харламыч тебя отвезет, так сразу и скажу ему, чтоб занялся.
- Договорились, Надя? - Наталья тронула снайпера за рукав.
- Так точно, товарищ лейтенант, - ответила та в явном замешательстве.
- Меня по имени можно. Наташа и все. Ладно? А на Валерьяныча ты не дуйся, он командир хороший, заботливый, таких бы побольше. К женщинам не пристает, уважает их, опекает. Вы с ним еще подружитесь, я уверена.
5
Маренн осторожно сдвинула руку Йохана со своего тела. Он повернул голову; густые, красиво очерченные брови дрогнули. Она наклонилась, убрала волосы с его лба.
- Тс-с-с, - приложила палец к его губам.
Едва шевельнув губами, он поцеловал ее палец, но глаз не открыл.
- Не спишь? - тихо спросила она.
- Сплю. Еще сплю. Куда ты?
Она встала, накинув на обнаженное тело полосатый плед, подошла к окну, приподняла штору - снег все так же кружился за окном. Было темно, тихо. Она вернулась к постели, легла рядом с Йоханом, прижавшись к нему всем телом. Он в полусне провел рукой по ее груди, бедру, сначала вниз, потом вверх.
- Я счастлива. Я очень счастлива. Я даже не могла себе представить, что операция в Арденнах так для меня закончится. Ничего подобного мне не пришло бы в голову, когда я уговаривала Кальтенбруннера включить меня в состав группы вместо Джилл. Я счастлива, - она поцеловала его в висок.
- Я скажу, чтобы сделали кофе, - он приподнялся на локте, но она снова притянула его к себе.
- Не надо. Не надо привлекать личный состав к моему обслуживанию. Это лишнее. У Мартина в госпитале найдется кофе, все найдется. Главное - не опоздать.
- Пока еще есть время. Тебя отвезут на БТРе, это быстро.
- Тогда поцелуй меня.
Он повернул ее спиной, убрал длинные волосы. Почувствовав его дыхание на шее сзади, она закрыла глаза и откинула голову.
- Йохан, - за дверью послышался голос Шлетта. - "Дас Райх" наконец-то убралась с дороги. Сейчас двинется "Гогенштауфен", а за ними - мы.
Он нехотя отпустил ее. Она вздохнула с сожалением, но ничего не сказала. А что тут скажешь - "Дас Райх" убралась с дороги, значит, "Лейбштандарт" будет выступать. Ей бы сейчас хотелось, чтобы "Дас Райх" толкалась на дороге целую вечность. Может быть, даже затонула там. Хотя бы на время.
Он встал, застегивая мундир, смотрел на нее, с раскиданными по подушке длинными каштановыми волосами.
- Одевайся, - сказал негромко. - Тебя отвезут.
Она кивнула.
- Сейчас.
- Я тоже счастлив, - затянув ремень, он наклонился, приподнял ее за талию и поцеловал в губы. - Я тебя люблю.
- Я тебя тоже люблю, Йохан, - она нагнулась вперед, поцеловала его ускользающие пальцы. - Я люблю тебя.
И сдернула со спинки стула свой зеленый полевой китель.
* * *
- Благодарю, оберштурмфюрер, - спустя сорок минут она спрыгнула с БТРа на дворе госпиталя. Было еще темно, на востоке только-только засерели заснеженные верхушки гор. Машина развернулась и уехала, свет фар проплыл по блеклым стенам домов. Маренн быстро поднялась по каменным ступеням лестницы и вошла в госпиталь. Ее сразу встретил доктор Виланд. Она заметила, он был встревожен.
- Доброе утро, Мартин. Как пациент? - она внимательно посмотрела на него, снимая шинель. - Показатели сердечной деятельности, давление?
- Все в порядке, фрау Ким, - Виланд опустил голову, протирая очки. - Мы все подготовили. Все прошло удачно.
- Тогда в чем дело?
- Вам звонили, из Берлина, - сообщил он.
- Кто, Джилл? - Маренн подошла к рабочему столу, взяла карточку ротенфюрера Карпински, которого должна была оперировать.
- Нет, фрейляйн Джилл не звонила. Оберштурмбаннфюрер Скорцени, - сообщил Виланд. - Три раза.
- А что случилось? - Маренн даже не подняла голову. - Он заболел?
- Нет, об этом он ничего не сказал, - Виланд пожал плечами. - Просто хотел поговорить с вами.
- И что вы ему ответили?
- Я ответил, что вы в войсках. Он сказал, что позвонит еще.
- Вы правильно ответили, Мартин, - она посмотрела на снимок, затем повернулась к доктору. - Разрез будем делать, не разделяя крупных мышечных групп, это впоследствии позволит нам быстрее закрыть рану, я думаю. А эндотрахеальная интубация поможет обеспечить вентиляцию легкого. Вы согласны?
- Да, вполне, - Виланд кивнул и снова протер очки.
- Здравствуйте, Ханс.
Подошел санитар. Маренн надела халат, он помог завязать сзади тесемки. Подал стерильную марлевую повязку.
- Благодарю, - Маренн кивнула, потом взглянула на Виланда - он выглядел растерянным.
- Не нужно излишне переживать насчет Берлина, Мартин, - с упреком заметила она доктору. - Вас это никак не задевает. Ведь это мне звонили, а не вам. И раз я здесь, я поговорю. Кто бы там ни был. Не волнуйтесь. Идемте к раненому.
* * *
Он позвонил спустя час. Маренн отказалась подходить.
- Скажите, что я занята, - приказала санитару.
- Фрау Ким, - осторожно произнес Виланд, глядя на нее поверх маски и очков. - Несколько минут у нас есть.
- Хорошо, - Маренн положила инструмент, сдернула перчатки, сняла повязку с лица. - Приготовьте мне новую повязку и перчатки, - приказала санитару. - Продолжайте дренирование, Мартин, и следите за содержимым, чтобы не образовывалось много сгустков, иначе процесс затянется, и нам будет очень трудно соединить разорванные концы.
- Я понимаю, фрау, - кивнул тот.
Она вышла из операционной, прошла в кабинет, взяла трубку.
- Почему ты уехала в Венгрию? - Скорцени спросил резко, не здороваясь.
- Потому что получила приказ, - ответила она спокойно. - Я выполняю приказы, как и все. Я не сама себе их выписываю.
- Но в этом не было насущной необходимости, как мне сказал де Кринис. Он хотел, чтобы в Венгрию поехал Грабнер, ты только что вернулась из Кюстрина.
- Ты все-таки заметил, что я вернулась из Кюстрина? - она усмехнулась. - Это радует. Но приказы отдает не де Кринис, а Главное медицинское управление войск СС и подписываются они рейхсфюрером, если тебе это до сих пор неизвестно.
- Грабнер сидит в Шарите, а ты ездишь по фронтам.
- Оберштурмбаннфюрер Грабнер не сидит в Шарите, он там много и серьезно работает. У него еще беженцы, которые попадают под бомбежку, меня освободили от этого. И я не понимаю, что тебя не устраивает. Это же хорошо, если меня нет дома, никаких неудобств. Джилл и Ральф не будут следить за тем, что ты и как делаешь.
- Сколько ты там пробудешь? Я приеду за тобой.
- Не надо, - она сказала очень сдержанно, даже холодно. - В этом нет необходимости. Занимайся своим, я даже не знаю, какое кодовое название имеет все то, что ты делаешь, потому сказать не могу. А вот фрау Гретель Браун-Фегеляйн кодового названия не имеет, потому про нее я скажу прямо, - все-таки не утерпела, хотя говорила себе, не надо, не надо, что толку. - Ты можешь встречаться с ней открыто, если, конечно, ее муж не возражает. Я к тебе больше отношения не имею, ты совершенно свободен. Я уже говорила, нам нечего делить, поэтому мы можем просто сказать друг другу до свидания. И не надо валить все на Рауха или тем более занимать время Вальтера. Они здесь не при чем.
- А кто при чем?
- Никто. Это мое решение. И оно окончательное. Прошу больше не тревожить меня и не занимать оперативную связь. Тут хватает, о чем поговорить, кроме наших личных дел. Увидимся в Берлине. А сейчас, извини, у меня идет операция.
Она быстро положила трубку и вернулась в операционную.
- Как дела, Мартин?
- Оптимальный доступ к аорте в четвертом межреберье достигнут, - сообщил хирург.
- Хорошо, - она снова надела маску и перчатки, подошла к столу. - Будем ставить катетер бронхоблокатора.