Дети пробрались к открытой дверце кареты, и Матильда увидела, как лакей ловким движением руки поставил Вилли на землю. Она также заметила, что он заколебался на мгновение при виде чернокожего ребенка, но затем поставил и ее на дорожку рядом с Вилли. Не отрывая от девочки взгляда, лакей повернулся, протянул руку Тилли и помог ей выйти из кареты.
Ее сразу же окружило все семейство Дрю. И это была не встреча хозяйки и ее слуг, это была встреча друзей. Но радость быстро затухла: все увидели как, обняв одной рукой Тилли, Бидди с нетерпением смотрела в сторону кареты, где стояли молодой хозяин и хозяйка, которым она служила после отъезда Тилли. Потом женщина подняла глаза на Тилли и почти шепотом спросила:
- Кэти?
- Все в порядке. Все в порядке, Бидди, - поспешно ответила Тилли. - С ней все хорошо, она счастлива. Мне надо о многом тебе рассказать…
- Она не вернулась с тобой домой?
- Нет. Нет, она приедет позже. Она вышла замуж. Давайте пройдемте в дом.
Семейство Дрю оторопело. В их взглядах читалось: наша Кэти и замуж? Потом, еще раз внимательно оглядев детей, особенно темнокожую девочку, они потянулись за Тилли, Джоном и Анной в дом.
На пороге Тилли приветствовал дворецкий. Его манеры были идеальными, лучшего и не пожелаешь. Он поклонился и сказал:
- Я - Фрэнсис Пибоди, мэм.
Опять Тилли пожалела, что разучилась улыбаться. Как ей обращаться к нему? Мистер или Фрэнсис, или просто Пибоди? Она остановилась на последнем и мягко произнесла:
- Благодарю вас, Пибоди.
Все вошли в холл. Тут Матильда остановилась и огляделась вокруг. Как же все-таки красиво! Она уже забыла, как прекрасен этот дом. Живя в Америке и мечтая вернуться, она просто и представить не могла всего того, что сейчас видела. Ничего не изменилось. Анна оставила все, как было, даже мебель стояла на прежних местах. Матильда повернулась к Анне и порывисто обняла ее, всем сердцем чувствуя, что эта женщина - ее верный друг. Одновременно она понимала, что никогда не сможет общаться с ней так же свободно, как с Бидди или Кэти. Конечно, она была хозяйкой поместья, но под этой маской и за тем образованием, которое ей дал мистер Бургесс, бывший когда-то наставником ее мужа и его братьев и сестры, скрывался ребенок, юная девушка, внучка Уилльяма и Энни Троттер, простых людей, воспитавших ее.
Матильда повернулась к детям. Они с полуоткрытыми ртами глазели на лестницу, ведущую наверх в галерею. Глазенки широко распахнуты. Для Вилли, как и для Жозефины, дом явился полной неожиданностью, ведь мальчик был слишком мал, чтобы его запомнить.
- Какой большой дом, мама, - выдохнул он, взглянув на мать.
- Да, милый, дом очень большой, - согласилась она.
- Можно я отведу его… их наверх, Тилли… мэм? Детская готова.
Она улыбнулась Фэнни Дрю, которая, как и все остальные, все еще пребывала в изумлении от вида смуглого прибавления в семействе. Фэнни даже на мгновение забыла, что старинная подруга, Тилли Троттер, теперь хозяйка дома. Разумеется, она была хозяйкой и долгие годы до этого, но совершенно на других основаниях.
- Да, Фэнни, отведи их наверх. Спасибо. Их вещи в маленьком сундуке, а остальной багаж доставят позже.
Фэнни улыбнулась и кивнула, протянув руки детям, но поскольку ее правая рука оказалась слева от Вилли, где он не мог ее видеть, ей пришлось ее поднять. Втроем они отправились наверх, Вилли неуверенно повернулся к матери:
- Мама?
Матильда кивнула.
- Все в порядке. Фэнни о вас позаботится. Я поднимусь через минуту.
Слуги, послушные жесту Бидди, до сих пор не произнесшей ни слова, разошлись по своим делам.
В гостиной, когда Анна помогала ей снять пальто и шляпу, Тилли неожиданно почувствовала, что ноги у нее подкашиваются. В голове загудело…
Придя в себя, она поняла, что сидит на диване, а рядом стоят озабоченные Джон и Анна.
- Ч… ч… что случилось, Тилли? Т… т… ты плохо себя чувствуешь?
Она покачала головой.
- Нет, нет. Пожалуйста, не беспокойтесь. Я не больна, это просто такая реакция, облегчение, оттого, что я уже дома.
- Ты едва не упала, дорогая, да и побледнела сильно.
Она нашла руку Анны и крепко сжала ее.
- Ничего страшного. Я сильно болела после смерти Мэтью. Ноги и сейчас иногда отказывают. Наверное, мне надо пойти умыться. И поговорить с Бидди, я вижу, как она расстроена. Но, - Матильда слабо улыбнулась, - не могу ли я сначала выпить чашку чая?
- Разумеется. Разумеется. О чем я только думаю?
Анна кинулась к шнурку у камина и дернула за него. Вскоре дверь отворилась, и появился мистер Фрэнсис Пибоди собственной персоной.
- Немедленно принесите поднос с чаем, Пибоди, - распорядилась Анна.
Дворецкий склонил голову, торжественно развернулся и вышел из комнаты. Тилли закрыла глаза и внезапно поняла, что жизнь ставит перед ней новую проблему - две хозяйки в одном доме. И еще, мистер Пибоди. Нет не мистер, просто Пибоди. Как он отнесется к тому, что она будет сидеть на кухне, болтая и смеясь вместе с Пег и Фэнни. Впрочем, о смехе беспокоиться вряд ли нужно. Матильде давно казалось, что она уже никогда не будет смеяться…
Выпив чашку чая, она не сразу поднялась наверх, а отправилась в кухню, где Бидди явно ждала ее появления - она стояла у стола, не сводя глаз с зеленой двери, и так крепко сжимала руки перед собой, что костяшки пальцев побелели. В кухне также были Пег и Фэнни Дрю.
Тилли стремительно подошла к Бидди, расцепила ее руки, прижала к себе и сказала:
- Ты не волнуйся, Бидди, все в порядке. У Кэти все замечательно. Мне надо многое тебе рассказать. Но сначала, - она взглянула на девушек, - мне хотелось бы признаться, как я рада всех вас снова видеть. Я… я даже себе этого не представляла. Сядьте. - Тилли усадила Бидди на скамейку и села рядом с ней, Пег и Фэнни подошли и остановились напротив.
Фэнни тихо спросила:
- Ты правду сказала, что она замуж вышла, Тилли? Она не померла?
- Умерла! Не глупи, Фэнни. Конечно, нет. Она теперь замужем. - Тилли повернулась к Бидди и снова сжала ее руку. - Она вышла замуж, Бидди… Это все… произошло в самый последний момент. Она не собиралась оставаться. Понимаешь… Ох, это длинная история. После смерти Мэтью я скверно себя чувствовала и несколько месяцев плохо осознавала, что вокруг меня происходит, а когда встала на ноги, то хотела только одного - поскорее вернуться домой. И вот накануне отъезда - Кэти все упаковала, ни слова о том, чтобы остаться - ко мне пришел Дуг, Дуг Скотт. Он - ковбой. Это совсем не то, что английский фермер, совсем другое. И он мне сказал, что любит Кэти, а Кэти любит его, но она отказывается остаться, потому что считает, что обязана вернуться со мной. Сама подумай, Бидди, - Тилли слегка склонила голову набок, - что я могла сделать? Могла я сказать: "Да, она должна вернуться домой", когда понимала, чего ей на самом деле хочется? Кроме того, Бидди, у нее никогда больше не будет такого шанса, как с Дугом. - Она повернулась и улыбнулась девушкам. - Он - красивый парень, кажется в два раза ее крупнее, ростом под метр девяносто. И Луиза, дочка миссис Портер, владелица ранчо, обещает ему работу получше и дом, в котором мы жили все это время. Мы его специально для себя построили. Кэти очень повезло, Бидди. Но самое главное, она счастлива и обещает, что приедет домой в следующем году или через год, ведь у Дуга есть деньги.
Бидди вздохнула и произнесла:
- Я так по ней соскучилась, Тилли.
- Я знаю, Бидди, но здесь у нее нет никаких шансов.
- Здесь ни у кого нет такого шанса. - Пег покачала головой. - Жаль, что ты не взяла с собой меня, Тилли.
- А ну-ка замолчите! - Бидди уже пришла в себя и, повернувшись к дочери, буркнула: - Я вчерась тебе толковала, больше никаких Тилли. Ты так и при других можешь ляпнуть.
- Будет тебе. - Тилли всплеснула руками и добавила: - Так приятно снова слышать свое имя.
- Людям надо знать свое место, сколько раз можно повторять. - Бидди поднялась и пошла к пылающей печке, а Тилли повернулась к девушкам и состроила гримаску. Они в ответ улыбнулись.
Бидди наклонилась, взяла чайник с медной подставки и, выпрямившись, сказала:
- Я очень горевала, девуля, узнав о твоем горе.
Дочери закивали, подтверждая ее слова. Проходя мимо них и ставя чайник на стол, мать сказала:
- Похоже, тебе печаль на роду написана.
Боль, до того дремавшая в Тилли, проснулась и пронзила ее сердце. Закусив губу, она с трудом сдерживала готовые пролиться слезы, и Пег участливо положила ей руку на плечо.
- Мне надо умыться, - с трудом выговорила она. - Мы еще поговорим позднее.
- Ну да, ну да. - Бидди даже не обернулась. Девушки молча наблюдали, как она, все еще едва сдерживая слезы, выходила из кухни.
В холле никого не оказалось, и Матильда постояла минутку, стараясь взять себя в руки.
"Похоже, тебе печаль на роду написана". Наверное, Бидди права. Ведь она высказала вслух мысль, которая пришла Тилли в голову после смерти Мэтью. Ох, Мэтью, Мэтью! Неужели тоска по нему никогда ее не оставит? И все же чуть больше четырех лет назад, когда вынесли тело его отца, не она ли стояла в этом самом холле и говорила: "Ох, Марк, Марк!"
И еще был тот день, когда Тилли бежала к Симону Бентвуду, фермеру, чья жена недавно умерла, в полной уверенности, что он раскроет ей свои объятия. И что же она увидела? Симона в сарае, нагишом, утешавшимся с женщиной, гораздо выше его по социальному положению. Она тоже в чем мать родила. Та первая любовь умерла очень быстро, будто ее отрезали ножом. Но это была любовь, которую Тилли лелеяла с детства.