Слуга с шампанским на подносе стоял за спиной у Эштона и тот почел за благо выпить немного, чтобы остудить раздражение. Он взял с подноса два бокала и один протянул Марелде. Она молча чокнулась с ним, и у нее сильно забилось сердце - очень уж хорош он собой. Черты лица у Эштона были тонкие и Правильные, на ветру и солнце кожа слегка обветрилась и покрылась бронзовым загаром. Губы его порой растягивались в мягкую улыбку, порой сжимались строго и решительно. Если не считать туманного взгляда его зеленовато-карих с поволокой глаз, наиболее примечательной чертой облика Эштона Марелде казались его скулы. Четко очерченные, они были туго обтянуты кожей, в моменты раздражения и гнева скулы обозначались резче.
Улыбнувшись, она дотронулась до его тонких пальцев.
- Добро пожаловать домой, милый. Я соскучилась. Мне ужасно тебя не хватало.
Опустив густые ресницы, он посмотрел, как лопаются пузырьки в бокале с шампанским. Все мысли его были с Лирин, и он долго молчал, прежде чем ответить:
- Домой всегда хорошо возвращаться.
Марелда просунула палец в петлю его пиджака и, дотронувшись до Эштона, ощутила странное волнение в собственной груди.
- Я всегда волнуюсь, когда ты отправляешься в Новый Орлеан, Эштон, - тихо проговорила она. - Ты возвращаешься оттуда каким-то другим, немного сумасшедшим, что ли. Отчего нельзя оставаться дома и заниматься, как все, своей плантацией?
- Джадд - отличный надсмотрщик, Марелда, - заявил Эштон, - и я всегда со спокойным сердцем оставляю плантацию на него, когда отправляюсь на поиски новых рынков сбыта своей продукции.
- Да уж, на Джадда Барнума ты полагаешься целиком. Между прочим, ты единственный в этих краях плантатор, который держит надсмотрщиком черномазого.
- Позволь тебе напомнить, Марелда, что в этих же самых краях меня считают одним из самых преуспевающих. Джадд доказал, что на него и его суждения можно полагаться.
Но Марелда была не из тех, кто легко отступает.
- Просто мне кажется, что белый надсмотрщик на его месте заставил бы твоих черномазых трудиться прилежнее.
- Не надо заблуждаться, Марелда. Джадд заставляет их работать как следует, но смотрит также, чтобы их досыта кормили и давали хорошенько отдохнуть. Если иметь в виду, что Бель Шен процветает, не вижу никаких причин менять что-либо в управлении плантацией. А теперь, - Эштон отступил на шаг и поклонился, - прошу меня извинить. Мне кажется, Лэтем только что возвратился, и я хочу услышать, что он мне скажет.
Марелда сделала было движение удержать его, но он быстро повернулся на каблуках и вышел. Она вздохнула, глядя ему вслед. Порой ее приводила в изумление способность Эштона вдохнуть в других жизнь одним фактом своего присутствия, это особенно чувствовалось, когда он уходил, - вместе с ним уходил и душевный подъем.
Эштон вошел в кухню одновременно с мальчишкой, прибежавшим из конюшни. Тяжело дыша, он сказал, что доктор сможет быть только к утру, однако же по иным причинам, нежели предполагалось.
- Сгорела психушка, мистер Эштон, - сказал парень. - Совсем сгорела, одни угольки остались. Только кухонька стоит. Ей-богу, я собственными глазами все видел - я там и доктора нашел.
- Сумасшедший дом! - выдохнула Аманда, которая за минуту до того вошла в кухню вместе с сестрой. - Но это же ужасно!
- Доктор велел сказать, что он ухаживает за ранеными, потому не может прийти, - продолжал Лэтем. - Кто-то там вообще сгорел, но большинство вроде выкарабкалось.
- Большинство? - переспросил Эштон.
Лэтем пожал плечами.
- Ну эти, психи, кто-то выскочил из дома, а кто-то сгорел. Там еще не всех сосчитали, мистер Эштон.
- Ты объяснил доктору Пейджу, что он нам срочно нужен? - спросил Эштон.
- Так точно, сэр!
Эштон обратился к кухарке, которая возилась у плиты:
- У тебя найдется чем-нибудь покормить этого малого, Берта?
Старуха ухмыльнулась и показала на стол со всякой снедью:
- Да тут полно всего, мистер Эштон.
- Ты слышал, Лэтем? - Эштон кивнул на это изобилие. - Давай, действуй!
- Спасибо, сэр! - радостно откликнулся Лэтем. Ему не терпелось получить свой приз, и, схватив тарелку, он пошел вокруг стола, то и дело останавливаясь и накладывая себе всякие вкусные вещи.
Эштон стоял у камина и хмуро смотрел на ровно горящее пламя. Он думал о скверной новости, которую принес мальчишка, и в то же время его смущало странное одеяние Лирин. Сумасшедший дом довольно далеко от города и в то же время совсем рядом с лесом, откуда и вылетела на лошади эта девушка. Если она не была узницей этого дома скорби, а просто направлялась в Бель Шен, то откуда это необычное одеяние и бешеная гонка?
- Бедняги, - произнесла тетя Дженнифер, грустно покачивая головой.
- Надо послать туда завтра побольше еды и одеял, - предложила Аманда. - Может, и некоторые из наших гостей примут в этом участие? Там много всего понадобится.
Тут тете Дженнифер внезапно пришла мысль, и она озабоченно спросила:
- Как ты думаешь, Эштон, может, эта бедная девушка оттуда?
От удивления он резко мотнул головой и, глядя на старуху, никак не мог найти, что бы ответить. На помощь пришла бабушка.
- Откуда такая мысль, Дженнифер?
- Ну потому что кто-то уже говорил, что она выглядит, словно вырвалась из огня, а тут эта новость о пожаре в сумасшедшем доме. Ну да ладно, она сама все объяснит, когда очнется.
- Может, это просто совпадение, - сказала Аманда, - и нечего по этому поводу долго толковать. Наверняка она, бедное дитя, сама все расскажет.
В сознании Эштона отложилось слово "совпадение". Эти два события никак не связаны, убеждал он себя; невозможно поверить, чтобы Лирин оказалась в таком месте. Просто глупо даже думать о такой возможности, глупо давать волю воображению.
Он вернулся в комнату для гостей и на минуту задержался на пороге, привыкая к тусклому свету. В камине горел огонь, мягко освещая комнату, а от свечи на ночном столике падали желтые блики на кровать под балдахином. Лицо девушки было совершенно неподвижно, и его сердце замерло от страха; но тут же он заметил, что грудь ее медленно вздымается, и немного успокоился.
С качалки в дальнем конце комнаты поднялась Уиллабелл.
- Я все ждала, когда вы вернетесь.
- Ну, как она тут? - спросил Эштон, приближаясь к постели.
Негритянка подошла к нему.
- Она все еще не очнулась, сэр, но, похоже, ей лучше. Она, конечно, вся изранена, а на спине у нее странный рубец, будто ее кто ударил. - Уиллабелл погладила тонкую руку, лежащую на одеяле. - Луэлла Мэй помогла Мне вымыть ей голову, волосы мы высушили, а потом я ее помыла и надела чистую рубашку. Теперь она в тепле и в чистоте, и уже от этого ей хорошо.
- Мне хотелось бы остаться с ней наедине, - пробормотал Эштон.
Уиллабелл удивленно посмотрела на него. Его взгляд не располагал к расспросам, но она немного задержалась. Он так страдал после смерти жены, что верная служанка боялась, как бы этот случай не доконал его.
- Тут заходила миссис Аманда, она считает, не надо вам тут оставаться с совершенно незнакомой дамой.
- Мне надо с ней поговорить.
Этот лаконичный ответ пресек дальнейшие попытки проникнуть к нему в душу, и Уиллабелл двинулась к выходу, но все же у порога остановилась и сказала напоследок:
- Я хочу, чтобы вы знали, сэр: мисс Марелда собиралась провести здесь ночь.
Эштон тяжело и разочарованно вздохнул. Одна ночь еще куда ни шло, но ведь Марелда будет торчать здесь до тех пор, пока не добьется своего.
- Если вам что будет нужно, сэр, я здесь, рядом, - проговорила Уиллабелл и закрыла за собой дверь.
Как только ее шаги замерли в коридоре, Эштон вернулся к кровати. Жадно оглядывая мягкие контуры лежащего на ней тела, Эштон почувствовал, как в груди его нарастает боль одиночества. Она лежала на спине, рыжие волосы разметались по подушке. Он протянул руку и прикоснулся к руке девушки. Кожа была нежная и мягкая, ногти длинные и ухоженные, как у Лирин. Он вспомнил: как-то вечером, на "Русалке", он просматривал в каюте бумаги, а она склонилась у него над плечом и принялась щекотать длинными пальцами его обнаженную грудь. Продолжая заигрывать, она слегка прикусила ему ухо и прижалась едва прикрытой грудью к спине. После всего этого разные там счета и колонки цифр явно утратили свою значимость.
Он отдавался свободному и естественному течению воспоминаний, и напряжение немного спало. Он опустился на край постели, вспоминая одно утро в гостиничном номере, когда сквозь неплотно сдвинутые шторы пробилось яркое солнце и осветило постель, где они с молодой женой лежали, сплетенные в тугом объятии. Исходивший от нее жасминовый запах кружил голову. Молочно-белая грудь, нежная кожа, стройные формы - все это так возбуждало, что, не в силах сопротивляться долее вспыхнувшему желанию, он потянулся к ней, и все его существо исполнилось блаженства - его подарила ему женитьба. Если бы только можно было утолить такую глубокую и всепоглощающую любовь. Интимная близость с ней - это чистый восторг, и, хотя в любовных приключениях у Эштона недостатка не было, до встречи с Лирин он не знал, что такое настоящая любовь.
Скрипнула открывающаяся дверь. Это вернуло Эштона к действительности. Он обернулся и увидел Марелду.
- Эштон? Эштон, ты здесь? - тихо окликнула она и увидела, как он поднимается с кровати. - Ага, вот ты. А то уж я думала, что попала не в ту комнату. Никого не видно… - Она помолчала, давая ему привыкнуть к своему присутствию, а затем, бросив беглый недобрый взгляд на девушку, укоризненно посмотрела на Эштона. - Пожалуй, негоже тебе оставаться здесь одному, а, Эштон? Это не вполне прилично.