Плачь, влюбленный палач! - Ольга Володарская

ЧЕЛОВЕК ехал в переполненном автобусе и страдал. Страдал от толчеи, запаха бензина, шума, грохота ржавых членов таратайки и какого-то томительного беспокойства… Вместе с ним в вонючем, раздолбанном "Лиазе" маялось еще 40 человек. Всех их ЧЕЛОВЕК знал, потому что проработал с ними бок о бок не один год. Ко всем относился равнодушно…

… Ко всем, но не к ТОМУ, кого приговорил к смерти.

ЧЕЛОВЕК еще не решил, каким образом, в какое время, где, чем и зачем совершит казнь… Но одно он знал определенно - она неотвратима.

ПРИГОВОРЕННЫЙ не догадывался об этом. Не подозревал, не предчувствовал. Он шутил, балагурил, пил пиво, даже флиртовал. Был весел бесшабашен, как всегда.

Ему было невдомек, что он приговорен, и что от смерти его отделяют всего лишь сутки.

Ольга ВОЛОДАРСКАЯ
ПЛАЧЬ, ВЛЮБЛЕННЫЙ ПАЛАЧ!

1.

ЧЕЛОВЕК ехал в переполненном автобусе и страдал. Страдал от толчеи, запаха бензина, шума, грохота ржавых членов таратайки и какого-то томительного беспокойства… Вместе с ним в вонючем, раздолбанном "Лиазе" маялось еще 40 человек. Всех их ЧЕЛОВЕК знал, потому что проработал с ними бок о бок не один год. Ко всем относился равнодушно…

… Ко всем, но не к ТОМУ, кого приговорил к смерти.

ЧЕЛОВЕК еще не решил, каким образом, в какое время, где, чем и зачем совершит казнь… Но одно он знал определенно - она неотвратима.

ПРИГОВОРЕННЫЙ не догадывался об этом. Не подозревал, не предчувствовал. Он шутил, балагурил, пил пиво, даже флиртовал. Был весел бесшабашен, как всегда.

Ему было невдомек, что он приговорен, и что от смерти его отделяют всего лишь сутки.

Я бежала по заснеженной дороге, громко вереща. За мной следом неслись мои подружки - Ксюша с Сонькой, они тоже надрывно орали и одышливо пыхтели.

- Эй! Э-ге-гей! Стойте! - голосили мы вслед уносящемуся в темноту автобусу.

Замолкли мы только тогда, когда "Лиаз", обдав нас вонючим дымом из выхлопной трубы, не скрылся за поворотом.

- Ну и что нам теперь делать? - устало спросила Сонька, привалившись спиной к обледенелому фонарному столбу.

- Не знаю, - честно ответила я. - Может, тачку поймаем.

- Ща-а-с. Остановит нам кто. Жди. - И Сонька демонстративно поболтала ногой перед моим носом. Для этого ей пришлось взобраться на сугроб, ибо с ее полутораметровым ростом дотянуться ботинком до моего лица было практически не возможно.

- И что я должна понять? - спросила я, отмахиваясь от Сонькиной ноги.

- Что, что. Одеты-то мы, вон как. - Она вновь задрала свою стройную ножку, обтянутую пестрыми лосинами. - Разве найдется идиот, который на нас клюнет? - Сонька покачала головой, от чего пумпончик на ее шапке смешно заколебался - то туда, то сюда. Шапку эту она отобрала у своей дочки, как и лосины с райскими птицами, потому что в ее гардеробе не нашлось ничего более-менее подходящего для катания на лыжах.

- Ну не так уж плохо мы одеты, - протянула я, осматривая свой наряд - пуховик, джинсы, вязаную шапку с кисточкой. - Простовато, конечно. Но очень по спортивному.

- Во. Во. Простоватых ни один дурень не посадит. А за деньги мы не поедем, потому что у нас их нет.

- Деньги у нас есть. - Впервые заговорила Ксюша. - И машину мы, если надо, найдем - красоту нашу не под какими тряпками не спрячешь, - лениво молвила она, выставив вперед свою модельную ножку в дорогом замшевом ботинке. - Только в такую даль никто не поедет. Тем более на ночь глядя.

Я согласно кивнула. Дело в том, что собрались мы на лыжную турбазу. Турбаза располагалась далеко загородом, почти на границе области. В лесу. В экологически чистой зоне.

Принадлежит турбаза НИИ, в котором я работаю оператором ЭВМ. Действует она только зимой, и только по выходным. Уезжать в лес надлежит в пятницу вечером, на институтском автобусе, а возвращаться в воскресенье во второй половине дня. К услугам отдыхающих предоставляются - лыжи, санки, ледянки, а так же бильярд и шашки. Вечером дискотека. Питание трехразовое. Пьянки круглосуточные. Водка привозная. А кругом ни души, только сосновый лес, замерзшая речка и дятлы. Вот в такое чудное место мы и намеревались отправиться на выходные, однако опоздали на автобус. А все из-за Ксюши.

- А все из-за тебя! - в сердцах бросила Сонька, отлипая от столба.

- Почему это? - приподняла бровь подружка.

- Как, почему? А кто вещей набрал, как на две недели курортного сезона на Мальте?

- И что?

- А то, что пока мы их выносили из подъезда, пока несли до остановки…

- Ну переборщила, немного, - буркнула Ксюша, любовно поглядывая на свои четыре баула и маленький чемоданчик. - С кем не бывает.

- И что только можно во все это положить? - не унималась Сонька.

- Как что? В одном обувь. В другом кофты…

- Кофты? Ты сказала - кофты? - хохотнула я. - Во множественном числе, я не ослышалась?

- И свитеры. Два. А еще пара юбок.

- Прелестно! - закатила глаза Сонька. - Ну а в третьем что?

- Водка.

- Целый баул водки? - охнула я.

- Нет. Там еще пиво есть и джин-тоник.

- Ты, это… Не спиваешься, случаем?

- Я не для себя, - с достоинством ответила Ксюша.

- А для кого же?

- Для нее. - Она ткнула Соньку в бок.

Я нахмурилась. Я, конечно, понимаю, что на пьяного в стельку человека смотреть иногда весело, но только не на Соньку. И дело все в том, что подружка наша, девушка во всех отношениях приятная и иногда даже интеллигентная, ко всему прочему образованная и политически активная (депутат городской Думы), напившись, превращается в надравшегося рому боцмана-дебошира. Она ругается матом, дерется, падает лицом в асфальт, пристает к прохожим - все равно кто они: люди или собаки, а на утро напрочь все забывает.

Вот по этому, мне и не понятно, для чего Ксюше понадобилось ее поить.

- Для чего? - озвучила я свою мысль. - Разве ты не помнишь, чем кончилось наше последнее пиршество? Когда мы ездили в ночной клуб соседнего городка?

- Как же, забудешь тут, - буркнула Ксюша, скривившись. Видимо вспомнила, как по осени мы целую ночь брели по дождю и грязи, при этом волоча невменяемую Соньку, потому что наша надравшаяся подружка обматерила водителя, который любезно согласился подбросить нас до города.

- Ну и зачем тогда?

- Помнишь, мы с тобой подсчитали, что нахрюкивается… прошу прощения за неинтеллигентное слово… наша Софья в среднем два раза в году.

- Ну?

- С последней ее пьяной выходки как раз около 5 месяцев прошло. Значит, скоро, скоро…

- Ну? - опять перебила я.

- Я просто подумала, что в лесу безопаснее. Ни тебе электричек, ни машин. Людей мало, только свои. Пусть упьется, оборется на дятлов и уснет в сугробе.

- Да как вам не стыдно! - озлилась Сонька. - Да я… Да я педагог! Депутат! Мать восьмилетней дочери! А вы…

- А мы твои подруги. И знаем тебя, как облупленную.

Тут Ксюша не соврала. Знали мы друг друга без малого 20 лет. И все это время крепко дружили. Не знаю, сошлись бы мы так близко, если бы жили на разных концах города и ходили в разные школы, но дело в том, что мы с детства были соседками по подъезду и одноклассницами. Так что получается, что наша дружбы была предопределена.

По окончании школы мы вместе поступили в университет. Сонька избрала для себя профессию педагога, мы с Ксюшей возжелали стать экономистами. Ксюша бросила "универ" после первого курса, я на 4. Я по дурости, подруга по обстоятельствам. О своей дурости долго распространяться не буду, скажу только одно: надоело учиться - бросила, а о Ксюхиных обстоятельствах, к слову, крайне благоприятных расскажу поподробнее.

Дело в том, что Ксения, в отличие от Соньки и меня, по жизни не идет, а порхает. Но не в пример Крыловской стрекозе всегда находит дурака-муравья, который просто цепенеет от желания "приютить и обогреть" это неземное создание. Первым в плеяде благодетелей оказался ректор нашего университета, которого Ксюша охмурила без всякого усилия, я бы даже сказала, мимоходом, лишь для того, чтобы он ей поставил зачет по своему предмету.

Зачет она получила. А в придачу и самого ректора, который стал ее первым мужем. Став замужней дамой, Ксюша незамедлительно бросила учебу, рассудив так: что необходимо знать, чтобы жить легко и ярко, она знает, а остальные науки ей без надобности. Сорокалетний "молодожен" свою юную супругу любил безмерно, удовлетворял все ее прихоти и был этим счастлив. Правда, счастье его длилось не долго - всего год - пока Ксения не поняла, что зарплаты ректора хватает для удовлетворения лишь малой толики ее прихотей. А этого для счастья не достаточно.

За ректором последовал строитель, мужик неотесанный, но денежный, этот тоже Ксюшу обожал, холил, баловал, лелеял, но и его она бросила. Потом еще одного и так до настоящего своего благоверного, которого пока бросать не собирается, по причине простой и понятной - муж ее один из самых богатых людей в городе.

Сонька в отличие от нас университет закончила, причем отлично. Замуж вышла по большой любви и небольшому (3 месяца) "залету". Между сессиями родила дочь, потом благополучно развелась. И с тех пор пребывает в постоянном поиске своей второй половины.

Вот такие мы разные, но как говориться в рекламе "… и все-таки мы вместе".