– Ты меня не стыди, ты ногу посмотри.
Хромой посмотрел на Клаву, и стал расстегивать брюки. Клава напряглась, много она видела ног на пляже, но этот человек вызывал у нее смешанные чувства. Брюки упали на пол. Одна нога была обычная, волосатая. Вторая нога оканчивалась механическим протезом… Клава потеряла сознание.
Скрип. Стук. Скрип. Стук.
Приковылял хромой на кухню.
Елена посмотрела на мужчину без брюк, и упала вместе с тарелкой, в глазах у нее поплыло.
Очнулись девушки. Посмотрели друг на друга. Мужчины рядом не было. Скрип не слышался. Они встали, и на цыпочках обошли квартиру. Пусто. Дверь в квартиру закрыта. На кухне все было чисто, посуда помыта, кастрюли пустые. Елена решила проверить кошелек в сумке. Кошелек был пуст. Елена пошла к сейфу в шкафу. Модный сейф зиял пустотой своей раскрытой пасти.
– Вот и стук, скрип, – сказала в сердцах Елена.
– Наживешь. Живы и хорошо. Елена, я одна из твоего подъезда не пойду, проводи до дороги.
– Уговорила, провожу.
Подруги вышли на улицу, они вздохнули прохладный, вечерний воздух.
Клава подняла руку. Третья машина подъехала, остановилась. На них смотрел мужчина, его пронзительные, черные глаза впивались в глаза девушек.
– Обе садитесь! – зычно крикнул хромой человек.
Девушки сели на заднее сиденье машины. Между шофером и подругами медленно поползло вверх стекло. Девушки пожали друг другу руки, начинающие нервно вибрировать от элементарного страха. На боковых стеклах медленно поднялись темные стекла, не пропускающие свет.
Подруги оказались в движущейся машине, в полной темноте. Заднее стекло было наглухо закрыто темной тканью. Легкие подруг почувствовали, что вдыхать им нечего. Неожиданно над ними открылась крыша. Крупные звезды заглянули в машину. Машина резко остановилась. В люке крыши появилось лицо с тяжелым взглядом.
– Как себя чувствуете, подружки? – спросил ехидно хромой.
– Хорошо, господин адмирал, – ответила Клава.
– Мы приехали в красную крепость.
Двери машины открылись.
Девушки оказались в лесу перед красной кирпичной стеной. Дверь отъехала в сторону.
Скрип. Стук. Скрип. Стук.
Рядом с ними шел хромой. Во дворе дачи стоял большой круглый стол. Вокруг стола сидели десять женщин.
– Женщины, вашему полку прибыло! Есть еще две девушки. Теперь вас двенадцать человек. Живите дружно. Приглашайте нас к столу.
Мужчина сел на стул типа трона, украшенного трезубцем, перед ним по кругу сидело двенадцать женщин. Тринадцать тарелок стояло на столе. Две женщины подали пищу на стол. Оживления за столом не наблюдалось. Чувствовался всеобщий дамский страх.
– Встать! Сесть! Встать! Сесть! – крикнул властно мужчина, и приступил к принятию пищи.
Женщины выполнили его команду, взяли ложки в руки. Острых вилок и ножей на столе не было. Вся посуда была из чистого алюминия.
Елена невольно оглядела постройки из красного кирпича. Ей было и грустно, и любопытно.
– В моем ведомстве тринадцать комнат, всем по одной. Столовая – на улице, кухня, перед вами. Продуктов закуплено на тринадцать дней, тринадцать дней двери крепости не будут открываться. На вашей работе вас не уволят, вы все в отпуске на две недели. Вас двенадцать – я один. Стены под током. Разойтись!
На столе перед каждой девушкой лежала памятка, на ней стоял номер комнаты, был написан распорядок дня, но обязанности девушек расписаны не были. Девушки вышли из-за стола. Две дамы стали собирать грязную посуду. Одной из них была Елена. Она не понимала, что это все реальность, а не шутка. Елена приняла единственной мудрое решение: быть ближе к кухне, готовить, убирать, мыть посуду, молчать и слушать.
"Слух даруй всем, а голос лишь немногим", – вспомнила она слова Шекспира.
На первое утро одно место осталось пустым. Елена готовила еду на 13 человек. Алюминиевый прибор остался пустым, одна девушка не пришла на обед, на ужин. Что это была за девушка, Елена не успела запомнить. Теперь она пыталась всех запомнить: кто, где сидит, в какую комнату идет.
Второй день был дождливым. Мужчина не вышел. Два места за столом оказались свободными. Десять девушек ели под дождем. Кое-кто чихал, одежда на них была та, в которой их сюда привезли.
Клава шепотом подбивала Елену на бунт, она звала посмотреть те комнаты, из которых никто не вышел. Елена решила выжить, и на бунт не соглашалась. В свободное время она подметала двор. Клава нашла себе приятельниц, и они бурно обсуждали ситуацию.
Третий день слепил солнечными лучами. Тепло обволокло девушек с ног до головы. Они думали, где бы им помыться.
Скрип. Стук. Скрип. Стук.
К Елене подошел хромой, посмотрел ей в глаза и ушел.
Скрип. Стук. Скрип. Стук.
Так прошло пять дней.
На шестой день за столом не появилась Клава. Сердце у Елены упало. Спрашивать у мужчины было бессмысленно. За столом стало тихо. Он даже не командовал. Еды становилось меньше, пища исчезала на глазах. Елена решила готовить экономней, с учетом, выбывающих каждый день, девушек.
На восьмой вечер в ее комнате послышались шаги.
Скрип. Стук. Скрип. Стук.
Елена притихла. Прятаться было негде, рядом с комнатой находился совмещенный санузел, но без окон, без ванны. В комнате стояла кровать и больше ничего. Зашел хромой, он тихо подошел к Елене. Скрипа больше не было слышно. Елена лежала и смотрела на мужчину…
Его тяжелый взгляд, неожиданно подобрел.
– Елена… Ты жить хочешь? Ты не боишься моей ноги?
– Я ее не видела, одну видела, вторую нет.
– Ты не спрашиваешь, где семь женщин?
– Они живы?
– Они у себя дома.
– Остальные в страхе или знают, что их отпустят?
– Нет, остальные ничего не знают.
– У меня есть выбор?
– Ты можешь уйти домой, или можешь остаться со мной.
– Девушки ушли домой?
– Хочешь пройти их дорогой?
– Не знаю, через улицу они не проходили.
– И ты на этот двор уже не выйдешь, метла тебе больше не поможет, ты за нее держалась.
– Да, вы правы. Что мне делать?
– Два варианта: полюбить меня или уйти домой.
– Что они выбирали? Они с вами спали?
– Нет. Все ушли домой. Я их не чувствовал. Через них ток не шел, ток идет по проводам, а они были не влюблены в меня, даже под страхом смерти. Я тебя чувствую.
– А Клава где?
– Врач, что ли? Я думал, что с ней у меня получится, но я ее не захотел. Она ушла.
– Клава ушла из жизни, или домой?
– Для меня это одно и то же.
– Они приведут сюда полицию!
– Нет, никто не приведет.
Внезапно комната окунулась в кромешную тьму. До руки Елены дошло легкое, трепетное прикосновение. Она непроизвольно подтянулась к этой руке. Вспыхнул свет. Рядом лежала серая мышка. Елена осмотрела комнату, ни одной двери она не обнаружила. Четыре ровных стены. Она крикнула, но звук потонул в мягкой ткани стен. Кровать резко дернулась. Елена провалилась в очередную темноту. Она резко вскочила на ноги, почувствовала в одной ноге сильную боль и ладонь у локтя.
– Елена…
– Это все еще вы?! – скрипя зубами от боли, проговорила Елена, гладя в жуткие глаза мужчины.
– Я – негодный.
– Что вы себе позволяете!!? Зачем вы издеваетесь над женщинами? У вас были женщины?
– Я не знаю, что с ними делать, вот собрал гарем, посмотрел на всех и отпустил.
Они стояли в подвальной комнате с красными, кирпичными стенами. Тусклый свет горел в одном углу. Мужчина сел на черный кожаный диван. Елена, прихрамывая, последовала за ним.
– Все девушки пытались со мной что-то сделать. Я не понял, чего они от меня хотели. Я всех женщин выпустил в ту дверь, – и он показал дверь напротив дивана.
– Вы нормальный человек?
– Я пытаюсь вспомнить, зачем мужчине нужна женщина и не могу.
– Откуда у вас эта красная крепость?
– Это моя дача.
– Я могу уйти?
– Дверь открыта.
Маг Ефим, таким образом, двенадцать зайцев убил, то есть он перевоспитал 12 девушек. Укрощенье строптивых девушек было его коньком. Он и так чувствовал, что Елена – Венера самая сильная из девушек в моральном и этическом плане.
Глава 2 Астероиды прошлого
Маг Ефим решил проникнуть в астероиды прошлого Елены – Венеры и поучаствовать в ее настоящем времени. Он узнал, что у Елены есть мама, Мария Владимировна, и бабушка по маминой линии, Ксения Ефимовна, которая не отличалась простотой свой биографии.
Он решил исследовать гены Елены по женской линии.
Он подумал, что в истории первой половины 20 века мало юмора. И войны этого времени еще не превращены в старую русскую сказку. Две большие войны, в которых нет единого героя, вокруг которого можно раскручивать сказку о богатырях, но можно писать былины о героях.
Первая мировая война была по принципу слов: воюют все страны! Это было ужасно. Воевали на четырех морях, во всех странах Европы. Стальные шлемы. Первые танки. Газовые атаки. Первые самолеты – этажерки. Что было! Ужас. Чем кончилось? Мужчины Европы и приближенных к ней стран воевали. Женщины служили сестрами милосердия. С отдаленных мест забирались лошади, продовольствие. Страны нищали.
На фоне войны и тяжелого положения населения стала развиваться партия большевиков. Война стала питательной средой, на которой выросла коммунистическая партия. Война переросла в гражданскую войну внутри страны. Плохо было всем: и белым, и красным.
А кто все это начал? Почти забыли.
В памяти людей останется рождение новой техники: самолетов – разведчиков, первых танков. О технике говорить легче, чем о людских потерях.