Эта книга – о культуре движения в России от Серебряного века до середины 1930-х годов, о свободном танце – традиции, заложенной Айседорой Дункан и оказавшей влияние не только на искусство танца в ХХ веке, но и на отношение к телу, одежде, движению. В первой части, "Воля к танцу", рассказывается о "дионисийской пляске" и "экстазе" как утопии Серебряного века, о танцевальных студиях 1910–1920-х годов, о научных исследованиях движения, "танцах машин" и биомеханике. Во второй части, "Выбор пути", на конкретном историческом материале исследуются вопросы об отношении движения к музыке, о танце как искусстве "абстрактном", о роли его в эмансипации и "раскрепощении тела" и, наконец, об эстетических и философских принципах свободного танца. Уникальность книги состоит в том, что в ней танец рассмотрен не только в искусствоведческом и культурологическом, но и в историко-научном контексте. Основываясь как на опубликованных, так и на архивных источниках, автор обнажает связь художественных и научных исканий эпохи, которая до сих пор не попадала в поле зрения исследователей.
Содержание:
Часть I - Воля к танцу 1
Глава 1 - Пляски серебряного века 4
Глава 2 - Плясовая коммуна 10
Глава 3 - Студии пластики 17
Глава 4 - Эксперименты с движением 32
Глава 5 - Танцы машин 41
Глава 6 - Взлет и падение биомеханики 47
Часть II - Выбор пути 55
Глава 7 - "Сделать то, что велит музыка" 56
Глава 8 - "Абстрактный" танец и его восприятие 65
Глава 9 - Танец и "раскрепощение" 70
Глава 10 - Естественное и искусственное 76
Глава 11 - Принципы свободного движения 82
Эпилог 89
Библиография 89
Список сокращений 100
Список использованных архивных фондов 100
Иллюстрации 100
Сноски 101
Ирина Сироткина
Свободное движение и пластический танец в России
2-е изд., испр. и доп
© И. Сироткина, 2012
© Оформление. OOO "Новое литературное обозрение", 2012
Моей маме
и всем друзьям по пляске
Эта книга посвящается моей маме, Татьяне Ивановне Шадской, и всем друзьям по пляске. Мама дала мне жизнь, свет и музыку, а новое рождение – в пляске – я получила, когда в зрелом уже возрасте стала заниматься в студии музыкального движения и импровизации под руководством Аиды Айламазьян. Эта студия продолжает традиции и носит имя исторической студии "Гептахор", которую основала в Петербурге более века назад Стефанида Дмитриевна Руднева. Исторический "Гептахор" именовал себя "студией пляски", чтобы подчеркнуть, что речь идет о чем-то большем, чем танец – особом мироощущении. Позже я узнала и о других студиях и школах "свободного танца", "пластики", "художественного движения", особенно многочисленных в начале ХХ века. Мне посчастливилось встретить некоторых из тех, благодаря кому свободный танец, гонимый в советские годы, дошел до наших дней: Ольгу Кондратьевну Попову, Инессу Евдокимовну Кулагину, Валентину Николаевну Рязанову, Ию Леонидовну Маяк. Осмыслить новую для меня тему помогла работа семинара "Музыка и движение", организованного на факультете психологии МГУ им. М.В. Ломоносова Аидой Меликовной Айламазьян. На заседаниях семинарах обсуждалась, в частности, созданная "Гептахором" система "музыкального движения"; она послужила мне для уяснения тех принципов движения, которыми руководствовались в своей практике герои книги. Главный акцент в ней сделан на истории танца как составной части культуры; знание же, как писать историю культуры, приходило на протяжении многих лет работы в Институте истории естествознания и техники РАН. Наконец, для понимания междисциплинарных связей и философских аспектов танца мне много дали конференции "Свободный танец: история, философия, пути развития" (Москва, 2005) и "Свободный стих и свободный танец: движение воплощенного смысла" (Москва, 2010), организованные при моем участии. Работая над разными частями книги, я пользовалась советами и замечаниями Петра Вадимовича Андреева, Кирилла Олеговича Россиянова, Роджера Смита, Надежды Юрьевны Шуваловой – назвать здесь всех просто невозможно. Когда же был готов ее первый вариант, меня очень поддержала замечательный историк танца, Елизавета Яковлевна Суриц. А совершенствовать рукопись активно помогала редактор "Нового литературного обозрения" Инна Робертовна Скляревская. Всем им я приношу свою глубокую благодарность.
Часть I
Воля к танцу
Эта книга – о "свободном" или "пластическом" танце в России начала ХХ века, о его создателях, эстетических принципах, его судьбе в первые советские десятилетия.
О танце много писали как об одном из видов искусства – искусстве сценическом, части театра. Но танец больше, чем сцена, – это особая культура, целый жизненный мир. В феноменологии под "жизненным миром" понимают "универсум значений, всеохватывающий горизонт чувственных, волевых и теоретических актов" . То, что танец представляет собой такой универсум, со своим набором практик и эстетик, своими ценностями и задачами, иногда почти мессианскими, стало ясно в начале ХХ столетия. Именно тогда появился новый танец, отличавший себя от балета и назвавшийся "свободным" или "пластическим" . Амбиции его создателей не ограничивались сценой: эти люди чувствовали себя не просто танцовщиками и хореографами, а – визионерами, философами, культуртрегерами. Из "выставки хорошеньких ножек" и "послеобеденной помощи пищеварению" они хотели превратить танец в высокое искусство, сделать "шагом Бога" . В новом танце им виделся росток культуры будущего – культуры нового человечества. Наверное, поэтому в реформаторы танца попали в том числе изначально не театральные люди – такие, как швейцарский композитор и педагог Эмиль Жак-Далькроз или создатель антропософии Рудольф Штайнер. Далькроз основал свой Институт ритмики с "религиозным трепетом"; имея уже полтысячи учеников, он мечтал, что ритмика станет искусством универсальным и завоюет весь мир. Штайнер создавал свою "эвритмию" как молитву в танце, как часть антропософии – религии нового человека. С помощью танца Айседора Дункан хотела приблизить приход свободного и счастливого человечества; она обращалась не только к эстетическим чувствам своих современников, но и к их евгеническим помыслам, говорила о "красоте и здоровье женского тела", "возврате к первобытной силе и естественным движениям", о "развитии совершенных матерей и рождении здоровых детей". В танце, говоря языком Мишеля Фуко, она видела "новую человеческую технологию", которая поможет пересоздать личность. Ее программная статья "Танец будущего" (1903) – парафраза артистического манифеста Рихарда Вагнера – зажгла не меньше чистых сердец, чем ее знаменитый предшественник . Танец Айседоры вкупе с ее философией привлекли меценатов, давших деньги на создание школ танца в Германии, России и Франции – школ, из которых должны были выйти первые представители нового, танцующего человечества.