Чарльз позвал кого-то, кто, по-видимому, находился совсем рядом с нами, в тени уличного фонаря, и дал ему указания собрать всех стражников. Затем принц проводил меня в здание, и мы, под свист постояльцев, поднялись на второй этаж, где мне выделили небольшую уютную комнату. Чарльз не намеревался оставлять меня в покое, как будто бы боясь, что если он меня оставит, то со мной обязательно что-то случится. Я же любезно попросила его дать мне немного времени освежиться, так как от меня начало разить грязью и потом.
Принц вышел, закрыв за собой дверь. Я умылась, помыла ноги, сняла испорченное платье, надела серый бесформенный наряд, очевидно, какой-то прислуги и с презрением посмотрела на себя в зеркало. Открыв дверь, я обнаружила, что Чарльз приставил ко мне свою охрану, и, спросив у одного из них, куда отправился принц, мне сказали, что он уехал со стражниками на поиски уцелевших. Я вернулась в комнату и села есть. Несмотря на чувство голода, я не смогла проглотить ни капли супа. Пожевав немного хлеба и отпив неразбавленного вина, я беспокойно смотрела в окно каждые пять минут, как будто бы надеялась, что сейчас передо мной появится его высочество и его стражники привезут моих слуг. И среди них будет моя подруга, добрая и смешная Бьянка, которая значила для меня так много и расставаться с которой я не хотела больше всего на свете.
Все мысли о потери такого близкого человека я попыталась отогнать от себя, так как замечала, что по щекам медленно катятся слёзы. Мне не хотелось плакать, не хотелось быть слабой. Но смерть подруги была такой болезненной, что я не выдержала, и, прижимаясь крепко к подушке, громко разрыдалась. В груди больно щемил какой-то орган, и мне даже почудилось, что там кровоточит рана. Как будто бы не я поразила своего насильника кинжалом, а он меня. Проплакав долгое время, я постепенно теряла последние силы и была близка к тому, чтобы уснуть, если бы не топот приближающихся лошадей.
В полудрёме мне даже показалось, будто я снова сижу верхом на лошади и прислушиваюсь к шорохам. И мне стало вновь так больно, что я выдавила из себя лишь болезненный возглас, лишившись способности плакать. Поднявшись с кровати, я подошла к окну и увидела Чарльза. В свете уличных фонарей он казался мертвенно-бледным. И хоть взгляд его глаз был непроницаемым, я постепенно начала понимать, что принц способен и на другие чувства. Он лично отправился на поиски людей, а это было опасно. И хоть его доброе отношение не распространялось на меня, он всё же позаботился обо мне и выполнил мою просьбу.
Возможно, он всё это делал лишь из благодарности моему отцу, но для меня это не имело никакого значения. Принц Чарльз оказался благородным человеком, и мне даже стало стыдно из-за того, что я так презирала его. За ним следовало множество стражников, они также привезли сюда мою карету. Но внимательно наблюдая за Чарльзом, я поняла, что они приехали с мертвецами. Дрожа от сожаления и боли, я вспомнила широко раскрытые глаза Бьянки, когда её поразили стрелой. Мороз прошёлся по моему телу, и я вновь почувствовала, что теряю силы, поэтому села на стул. Услышав стук в дверь, я попросила стучавшего войти.
Чарльз сидел рядом со мной и что-то говорил мне, докладывал о том, что они искали восемь людей и нашли девять мертвецов. Услышав это, я крепко сжала руку в кулак, боясь не расплакаться прямо на глазах у принца.
– Мы похороним их по-христиански, можете не волноваться. На счёт девятого найденного… Девятый был разбойником. И его тело было дальше места происшествия. – Осторожно заметил он.
– Да, ведь это я его убила. – Спокойно произнесла я. – Он пытался меня изнасиловать.
Его высочество и до этого был поражён, когда услышал о произошедшем несколько часов назад, но сейчас я, видимо, привела его в крайнее изумление.
– Простите, миледи, что принёс вам плохие новости. Мне очень жаль ваших людей… – С сожалением в голосе сказал Чарльз.
– Я благодарю вас, ваше высочество за всё, что вы сделали. Я знаю, что не достойна всего этого и ваше доброжелательное отношение не распространяется на меня, но я хочу верить, что смогу изменить ваше отношение ко мне. – Всё, что смогла сказать ему я.
Я не могла понять, что же теперь на душе у Чарльза. Он почти никогда не выдавал своих чувств, сдерживал любой чувственный порыв. И после произнесённых мною слов, я не заметила почти никаких изменений на его лице, хотя рассчитывала, что принц закончит нашу беседу на положительной ноте, и мы сможем позабыть о прочих неудачах в свете новых событий. Но он лишь поклонился мне, так как не в силах был ничего ответить, встал, отошёл к двери и нерешительно повернул голову.
– Я лишь хотел спросить, миледи…
– Да. – Тонким голоском произнесла я, смущаясь от того, что только что сказала принцу.
– Как вам удалось? – Просто спросил он. Я без раздумий ответила:
– Помнится, вы говорили, что я люблю жизнь. – Ответила я.
Его высочество пожелал мне спокойной ночи и удалился, оставив меня в одиночестве, обессиленную и сокрушённую, потерявшую дорогую подругу. Уже завтра меня ждёт другое королевство, а я буду абсолютно одна, вынужденная рассчитывать лишь на свои силы. Не снимая одежды, я легла в постель, потушила свечу и попыталась уснуть. Одиночество, должно быть, могло бы меня сломить. Но, хорошенько подумав о случившемся, я поняла, что меня уже ничто не сломит. И я поеду в Англию, буду там счастлива и осуществлю мечту Бьянки: найду себе богатого и красивого мужа. И с этими мыслями я уснула.
Утром я проснулась с невыносимой головной болью. В комнате было довольно-таки холодно, и вылезать из кровати совсем не хотелось. Всё произошедшее вчера казалось каким-то эфемерным сном, слабо напоминающим реальность. И только синяки и боли в суставах напоминали о том, что это происходило наяву. Приводить себя в порядок мне не было нужды: у меня не было абсолютно ничего, кроме чужого платья прислуги. Но даже это не портило мою красоту. Бледноватый цвет кожи был сейчас не редкостью и во Франции пользовались даже различной пудрой, чтобы добиться эффекта "фарфоровой кожи". Так что, убедив себя, что выгляжу я прекрасно, я вышла из комнаты и спустилась вниз, заказав себе завтрак.
Просить денег у его высочества я просто не могла себе позволить, поэтому, оторвав от испорченного платья, несколько драгоценных камушков, я попросила хозяина гостиницы взять один из них в качестве оплаты за предоставленные услуги. Но он сказал, что Жан де Пуатье уже позаботился обо всём. С утра людей в баре было не так-то много, так что я решила позавтракать здесь, и, сев за столик у окна, я принялась с жадностью и аппетитом уплетать ячменную кашу и просяные лепёшки. Погрузившись в раздумья, я не заметила, как ко мне кто-то подошёл. Когда молодой мужчина заговорил, я даже вздрогнула от неожиданности:
– Простите, миледи, не хотел вас напугать. – Сказал Джейкоб, секретарь короля Англии. – Можно к вам подсесть? – Я одобрительно кивнула, и тогда он сел напротив меня. Через мгновение ему принесли такой же простой деревенский завтрак, но он пока не собирался прикасаться к еде. Этот красивый парень неуверенно осмотрелся по сторонам, как будто бы боясь, что нас кто-то услышит. – Леди Адриана, я узнал о вчерашнем происшествии. Мне очень жаль. Как вы?
– Спасибо, господин Джейкоб. Вы знаете, мне до сих пор трудно поверить в случившееся. – Честно высказалась я.
– Понимаю… Когда его высочество сказал мне вчера об этом, я тоже не мог поверить. Всё это так ужасно. Но вы, миледи, снискали уважение всех подданных принца и его самого! Адриана, все до сих пор говорят о проявленной вами смелости. Я восхищён вами. – На гране чувств восторгался мой собеседник. Но я почти не слышала последних слов, так как меня возмутили совсем другие слова Джейкоба.
– Так вы знали? – Удивилась я.
– Да, принц Чарльз вчера зашёл ко мне в комнату и попросил в связи со случившимся написать вашему отцу, сообщить обо всём и попросить его отослать другие ваши вещи в королевский дворец. – Сочувственно говорил он.
– Господин секретарь, вы меня как громом сразили своими словами. – Выпалила я со злостью. – Вы узнали обо всём ещё вчера и только сейчас осмелились ко мне подойти?! – Мне было действительно невдомёк, как этот человек, который чуть ли не в первый наш день знакомства признался мне в любви, держался в стороне, тогда как я, собирая по крупицам остатки своих сил, сидела и ждала новостей об уцелевших. Конечно, от секретаря не требовалось, чтобы он сопровождал стражников в таком опасном путешествии, но, тем не менее, я надеялась, что он проявит ко мне хоть малейшее участие, поддержит, ободрит.
– Да вы же просто трус! – Зашипела я, удивляясь тому, что только что сказала. От прошлой симпатии к этому человеку почти ничего не осталось, тлеющие угольки прошлых чувств развеяло лёгким дуновением летнего ветра, когда кто-то открыл дверь в гостиницу.
– Миледи, но я не знал, как к вам подойти. Я думал, вы хотите побыть одной. – Неуверенно прошептал мой воздыхатель в смятении чувств.
– Одной? Но я уже одна, я осталась совершенно одна. – Я сделала глоток воды, чтобы заглушить усиливающееся чувство ненависти. – Но я не ожидала, что в такой ситуации вы проявите себя с такой стороны, Джейкоб, а я так надеялась на вашу дружбу. – Встав со стула, я отвернулась от растерянного молодого мужчины и ушла в свою комнату.